Стив Мартини - Лучший телохранитель – ложь
— Сеньор?
— Да?
— Как думаете, он вооружен? Мои люди должны знать об этом.
— Насколько я знаю, нет. А, вы о моем пистолете? — понял агент. — Это просто привычка. Не думаю, что у них есть оружие. Я, конечно, не могу дать гарантий, но подозреваемый — адвокат по профессии.
— Адвокат?
— Да.
— Но он обвиняется в убийстве, — проговорил второй агент, сидевший в машине. — Скажите своим людям, что у него не должно быть шансов скрыться.
— А второй мужчина? Тот, большой?
— Второй — его сотрудник. По нашим данным, он частный детектив. Мы просто не хотим, чтобы он помог тому скрыться. На его арест нет ордера. Просто проследите, чтобы он не мешал нам. Когда все закончится, мы отпустим его.
— Он очень большой, — проговорил лейтенант.
— Да.
Лейтенант в мундире медленно отошел, прижимая руку к микрофону на плече. Потом он повернул голову и снова проговорил что-то в микрофон.
Через несколько секунд один из местных полицейских, дежуривший у главного входа в отель, поднял свое ружье двенадцатого калибра и зарядил один из двух стволов, загнав туда первый патрон. Оружие имело устрашающий вид, на месте, где обычно располагался приклад, у него находилась пистолетная рукоятка.
* * *После того как я переговорил с Гарри, мы с Германом быстро упаковали свои вещи. Подождали внутри, за стеклянной дверью в бар, пока бармен не прошел на кухню. Потом прокрались в бар и прошли вниз по ступеням к зеленой деревянной двери, черному ходу в отель.
Нам не было необходимости останавливаться, чтобы оплатить счет. Вчера вечером мы подтвердили платеж по кредитным картам за пребывание, включая сегодняшнюю ночь. Так что, как мы полагали, хозяева отеля получат свои деньги.
Меньше чем через пять минут после разговора с Гарри мы шли по улице и тащили за собой багаж. Что ж, днем, по крайней мере, будет проще пройти к Катиной улице. У нас останется еще одна попытка завладеть камерой и снимками. Потом мне в любом случае нужно будет удирать. Мчаться в Колумбию, не тратя времени на раздумья. Как мы планировали, Герман будет околачиваться поблизости, возможно, дождется приезда матери Кати и снова попытается заполучить фотоаппарат, если будет уверен, что от этого будет толк.
В это утро лев в зоопарке больше не рычал. Наверное, он спал. А вот мне в эту ночь так и не удалось выспаться. В моем воображении постоянно всплывало лицо человека с оспинами.
— У меня пропала одна из отмычек, — проговорил Герман, — наверное, я выронил ее этой ночью.
Мы шли очень быстро, оба тяжело дышали.
— А ты сможешь открыть ворота без нее?
— Думаю, да. Мне придется, — ответил Герман. — Будем надеяться, что на этой улице немноголюдно. Если соседи заметят, чем мы занимаемся, они сразу же вызовут копов. Где бы оставить наши вещи?
— Я подумал, что можно будет спрятать их за то дерево у забора, где я скрывался прошлой ночью и где ты подобрал меня на такси.
— Хорошо, — проговорил Герман, — будем надеяться, что никто их не найдет.
Женщина приехала вовремя, как часы.
Когда она прошла через дверь с чемоданом и сумочкой в руках, Ликида ступил вперед из темной ванной комнаты, направляясь в сторону входа. Он прижал к ее рту и носу смоченную эфиром тряпку, а другой рукой обнял и оторвал жертву от пола. Женщина сопротивлялась не больше десяти секунд, прежде чем ее тело обмякло.
На всякий случай он подержал тряпку возле ее лица еще примерно десять секунд, чтобы убедиться в том, что жертва отключилась. Потом он отнес ее на кухню и уложил на пол рядом с плитой. После этого Ликида прошел обратно к двери и быстро посмотрел в сторону ворот. Женщина не успела их закрыть. Он оставил ее чемодан там, где он стоял, прямо у двери. Это будет выглядеть так, будто, вернувшись домой, она почувствовала запах газа, прошла на кухню, чтобы проверить, в чем дело, и боролась с утечкой пропана, пока не погибла в результате взрыва и пожара.
Ликида снова вернулся на кухню и уложил женщину так, чтобы все выглядело максимально натурально. Наверное, следовало поднять и бросить на пол тело жертвы, но убийца боялся, что соседи услышат шум через общую стену рядом с дверью и явятся сюда, чтобы проверить, что произошло.
Он отвинтил пробку с маленькой коричневой бутылочки, снял ее и снова смочил тряпку эфиром, вылив туда все содержимое пузырька. От запаха эфира Ликида почувствовал легкое головокружение. Он быстро завинтил пробку и положил мокрую тряпку на рот и нос женщине. Теперь можно было быть уверенным, что она не очнется, находясь под постоянным действием анестетика. Ликида использовал не хлороформ, а эфир, потому что эфир очень хорошо горел. К тому моменту, когда пожарные обнаружат тело, от тряпки ничего не останется.
Он сунул коричневый пузырек в карман, отступил на несколько шагов и снова проверил, как лежит на полу тело. Ликида хотел быть уверенным, что оно выглядело так, будто было отброшено силой мощного взрыва. Потом убийца взял лежавший сверху на шкафу пульт управления от модели самолета и нажал кнопку.
Завелся крошечный сервомотор, открывший клапан. Началась утечка пропана из плиты. Ликида уже погасил все конфорки, чтобы избежать случайностей, например преждевременного пожара, в результате которого все вокруг просто обуглилось бы. Несколько секунд убийца прислушивался. Убедившись в том, что утечка пропана идет с достаточной скоростью, он нажал еще одну кнопку, включая электронный таймер. Пока пропан заполнял нижнюю часть дома, часы начали отсчитывать время. Через двадцать минут крошечный электронный чип, управляющий таймером, пошлет искру, и случится взрыв, который разметет целый квартал.
Герман прав. При ярком свете дня возиться в замке отмычкой было равносильно тому, чтобы снять с себя всю одежду и разгуливать голышом. Первый же увидевший нас позвонит в полицию. Мы еще даже не подошли к кварталу, где жила Катя, а я уже начал потеть.
— Господи, не знаю… — проговорил Герман. — Мне все это не нравится. Мы так привлечем к себе внимание.
В это время на улице было припарковано гораздо больше машин. Еще хуже было то, что здание прямо напротив нужного дома, похоже, было офисом, и в это утро в нем кипела жизнь.
— Я не заметил этого ночью, — сказал Герман. — Нужно очень быстро решать, идти дальше или остановиться.
Нам оставалось пройти всего шагов тридцать до ворот Катиного дома, когда из здания напротив вышли две молодые женщины, одетые в синие спецовки. Женщины разговаривали и смеялись. Они переходили дорогу как раз напротив Катиного дома. Вдруг они остановились на полпути. Одна из них зажгла сигарету, а потом протянула зажигалку своей подруге, которая тоже закурила. Не успели они сделать по одной затяжке, как из здания вышли и присоединились к ним еще три женщины. Все были одеты в одинаковые синие спецовки.
— Здесь должны размещаться курсы по подготовке массажисток, — сказал Герман со вздохом.
Он прав. Сейчас у них перерыв в занятиях. Прежде чем мы успели подойти к воротам Катиного дома, трое женщин устроились на бордюре прямо под домом. Они смеялись и трещали на испанском языке без умолку.
— Есть идеи? — спросил я.
— Да, я попрошу у них шпильку для волос, чтобы вскрыть замок, — проворчал Герман.
Не говоря больше ни слова, мы пошли дальше, пока не оказались у ворот Катиного дома. Неожиданно Герман замедлил шаг.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — Он поднял голову и несколько раз с шумом принюхался. После этого он решительно направился к воротам.
— Я ничего не чувствую.
— Поверни нос в эту сторону, — посоветовал он.
Я послушался. За секунду до того, как мы приблизились к железным воротам, я тоже почувствовал запах.
— Здесь он чувствуется сильнее, — заметил Герман.
Он был прав. У входа, там, где пол был покрыт плиткой, запах был гораздо более отчетливым.
— Это пропан, — заявил Герман.
Сейчас несколько женщин смотрели в нашу сторону, будто пытаясь понять, что происходит.
Герман повернулся к ним:
— Здесь опасно. Уберите ваши сигареты. Уходите!
Женщины застыли на месте, глядя на него.
Герман стал размахивать руками. Женщины попятились, напуганные скорее видом самого Германа, чем его словами.
Герман попытался выудить из карманов свои отмычки. Я подошел к воротам и подергал небольшую ручку, заранее зная, что замок закрыт. Но ручка вдруг подалась, и ворота распахнулись.
— Здесь не заперто! — удивленно воскликнул я.
Я прошел через раскрытые ворота и подергал ручку двери. Тот же результат. Кто бы отсюда ни вышел последним, он забыл закрыть за собой дверь.
Когда дверь распахнулась, мы почувствовали, как через нее на улицу волнами выходят пары пропана. Я бросился внутрь дома, стараясь сдерживать дыхание. Герман бежал за мной. Вдруг я споткнулся обо что-то, зацепив его ногой, потом, пнув, отшвырнул этот предмет к стене, одновременно пытаясь удержать равновесие. Это был чемодан.
