Что хуже смерти - Геннадий Дмитричев
– В чём же заключается их странность?
– Дело в том, что на буровой нет врача, а кому-то со стороны они почему-то запретили о себе сообщать. А между тем их дела уже совсем плохи. Вчера один уже умер и вообще, господин, – начальник смены виновато потупился, – они не наши рабочие – пришлые.
– Значит их несколько?
– Да, было трое.
– Ты мне их покажешь? У меня медицинское образование.
Коротышка опять замялся.
– Боюсь, господин, им уже не поможешь. Хорошо, я их покажу. Надеюсь на вашу порядочность.
– Не беспокойся, я никому не скажу.
– Позвольте спросить: кто в вашей машине?
– А-а, – небрежно ответил Сэм, – это мой шофёр. Он нас не слышит.
– Ну, спасибо, господин Холтон, – прошептал Сергей.
Далее он увидел, как начальник смены повёл Сэма куда—то вглубь вагончиков. Голоса в наушниках стали пропадать, хотя его уверяли, что радиус действия антенны более ста метров. Сергей покрутил регулятор, но это мало помогло. Сквозь громкий треск слышал лишь отдельные слова и какие-то восклицания.
Вскоре вернулся Сэм.
– Ты слышал? – спросил он, забираясь в машину.
– Не все. Как только вы ушли, я потерял вас. Кажется, в посёлке больные? Ты видел их?
– Да, и, кажется, без наркотиков там не обошлось.
– Наркотики? – с сомнением переспросил Московских и о чём—то задумался.
– Серж, поверь мне, я видел наркоманов. Все симптомы наркотического отравления – передозировка. Отсюда и нежелание обращаться к врачу.
– Возможно, ты прав. Многие здешние крестьяне занимаются выращиванием опиумного мака. Однако не было случая, чтобы они им отравились. И потом, как я понял, их дела очень плохи, а кто будет отказываться от помощи, находясь на смертном одре? Чего, или кого, они боятся? Что может быть страшнее смерти?! Здесь что-то другое.
Холтон пожал плечами.
– Серж, возможно, это не имеет никакого отношения… мне показалось, я видел… не знаю, можно ли это существо назвать человеком?..
… – Уродцы здесь не редкость, – выслушав Сэма, сказал Сергей. – Знаешь, может ты и прав, необходимо у этих несчастных взять кровь на анализ. Да, поистине, весь мир – театр, а мы актёры, – негромко по-русски добавил он.
Холтон непонимающе взглянул на него. Затем мрачно произнёс:
– Если успеем.
Сергей обеспокоенно огляделся по сторонам.
– Не кажется ли тебе, что мы привлекаем излишнее внимание? Давай-ка отъедем и ещё раз прослушаем запись.
Когда Московских остановил машину, так чтобы их не видели с буровой, Сэм перемотал плёнку и нажал на кнопку воспроизведения.
Сначала из диктофона раздавалась часть разговора уже знакомая Сергею. Потом слышался, в основном, голос мастера: «Сюда, господин, осторожней, господин», непонятные звуки и несколько незначительных вопросов Холтона.
– Стоп! Останови!
Сэм удивлённо взглянул на Московских.
– Что случилось, Серж?
– Он назвал число – день, когда эти троица появились в рабочем посёлке!
– Да, помнится, я задавал этот вопрос, – Холтон перемотал плёнку. Снова раздался голос сопровождающего.
– Вот оно, – возбуждённо произнёс Сергей, – четырнадцатое ноября. Накануне что-то произошло на фабрике, предположительно выброс какого-то ядовитого вещества. Понимаешь?..
– Подожди. Так ты думаешь, что эти трое из той самой деревни?
– Думаю, но на всякий случай, не мешало бы проверить.
– Но, Серж, тогда здесь не связываются некоторые концы.
– Наоборот, всё совпадает. Ну ладно, а сейчас, думаю, стоит навестить вымершее селение, – сказал Сергей, запуская мотор.
– Это не опасно, Серж? И что это даст?
– Думаю, уже нет. Впрочем, у меня в машине найдётся пара респираторов.
Они выехали на автомагистраль почти в том же месте, что и съехали с неё. Сэм заметил старую колею, оставленную их машиной. Московских привёл автомобиль в обычный вид, чтобы у встречных не возникало никаких вопросов, и они продолжили путь в обратном направлении. Навстречу никто не попался. В это время суток встретить кого—то не просто – далеко не у каждого имелся круглосуточный пропуск.
Не доезжая около двух километров до того места, где они встретили патруль, Московских свернул с дороги и поехал по целине. Характер местности несколько изменился: грунт стал намного плотнее, колёса больше не зарывались в песок, так что не было необходимости вновь превращать автомобиль в вездеход. Да и растительность кое-какая появилась, чего раньше не наблюдалось. В основном низкий колючий кустарник, но изредка попадались и чахлые деревца.
Рядом с таким деревом и остановился Московских.
– Так, кажется, здесь, – сказал он, заглушив мотор.
Сначала Сэм ничего не заметил, заслуживающего какого—либо внимания. Солнце уже коснулось горизонта, и степь окрасилась в кроваво—алые цвета, отчего приобрела ещё более мрачный вид. Но потом Сергей указал вдаль, и Холтон различил почти на горизонте, какие-то развалины.
– Серж, это она? – тихо спросил Сэм, не сочтя нужным уточнять, что он имеет в виду, так как это было очевидным.
– Да, – выходя из машины, ответил Сергей. – Возьми бинокль в бардачке.
Достав из вещевого отсека небольшой бинокль, Холтон последовал за Сергеем.
– Проклятье! – пробормотал он, вертя кольцо настройки. – Слишком далеко. Мне, кажется, там что-то движется?..
– Да, бульдозер, – ответил Сергей.
Сэм оторвался от бинокля и посмотрел на Московских. Тот, облокотясь на капот, смотрел в сторону деревни через маленькую трубочку, словно в подзорную трубу.
– Вот и люди, – не отрываясь от миниатюрной подзорной трубы, сказал Сергей.
Сэм вновь прильнул к биноклю.
– Они похожи на роботов?
– Это защитные костюмы.
– Но что они там делают? – с некоторым беспокойством спросил Сэм.
– Думаю, производят дезинфекцию. Нам повезло. – Московских посмотрел на заходящее солнце. – Скоро эти люди уедут, надо проследить за ними. Думаю, они приведут нас туда, где прячут этих несчастных. Садись в машину.
На шоссе они выехали тогда, когда сумерки сгустились настолько, что трудно было различить придорожные столбы. Однако фар Московских не зажигал. Какое – то время ехали почти «на ощупь», во всяком случае, так казалось Сэму. Наконец, Сергей остановился, к тому времени стало не видно не только дороги, но и лица рядом сидящего человека. В полной тишине Сэм услышал щелчок и вслед за этим тихое жужжание, как будто где-то работали дрелью. В следующий момент явственно увидел дорогу и не только её, но дорожные знаки и кусты на обочине. Правда, всё это виделось в неестественном слабо—голубом свете, как на негативе. Нечто подобное испытывал, когда приходилось работать с прибором ночного видения. Но сейчас всё ветровое стекло, чудесным образом, превратилось в такой прибор!
– Внимание, едут, – нарушил тишину голос Московских.
Поначалу Сэм ничего не видел, но потом далеко впереди заметил сполохи. Это был свет от фар выезжающего на шоссе автомобиля.
Вскоре показались и сами машины. Как они
