Джон Макдональд - Пуля для Золушки
Я дал бармену пару долларов и поднялся в казино. В огромной, ярко освещенной комнате толпился народ. Я сразу же увидел могучего мужчину в военной форме. Антуанетта Рази стояла рядом и смеялась. Ее лицо не очень изменилось по сравнению со школьной фотографией: широкие скулы, глубокие черные глаза, шелковистые черные волосы — она была похожа на цыганку. Она смеялась, сверкали белые зубы — Антуанетта обладала такой жизненной энергией, что остальные женщины казались рядом с ней сонными мухами.
Генерал играл в рулетку и проигрывал. В конце концов, ему пришлось отправиться за фишками, и я тихо позвал:
— Антуанетта?
— Мы знакомы? — Она настороженно посмотрела на меня.
— Нет. Я хочу поговорить с вами.
— Откуда вы знаете мое имя?
— Мне рассказывал о вас Тимми Уорден. Помните такого?
— Еще бы. Сейчас я не могу разговаривать. Позвоните завтра в полдень. Восемь, три, восемь, девять, один. Запомнили?
8
Я позвонил Антуанетте Рази в полдень.
— Кто? — сонным голосом спросила Тони.
— Тал Ховард. Мы с вами разговаривали вчера вечером в «Ацтеке» о Тимми Уордене. Вы просили позвонить.
— Ах, да, — я услышал, что она зевнула. — Приезжайте ко мне. Я живу в «Глендон Армс», в Реддинге.
Антуанетта Рази, улыбаясь, открыла дверь. Я ожидал увидеть на ее лице усталость после бессонной ночи, но она выглядела сияющей и полной сил.
— Привет, Тал Ховард. Хотите кофе? Пошли.
Мы вышли через раздвижные двери на маленькую террасу. В небе ярко светило солнце. На столике со стеклянной крышкой стоял кофейник, лежали булочки и масло.
— Как вы меня нашли, Тал Ховард?
— Через вашу сестру.
— Ну, а как там Тимми? Он был моей первой любовью.
— Он умер. Тони.
Антуанетта побледнела.
— Да, с вами не соскучишься. Как это произошло?
— Мы с ним вместе попали в плен в Юго-Восточной Азии. Он заболел и умер. Там мы его и похоронили.
— Какой ужас! Целый год мы с ним поддерживали отличные отношения, но потом... У меня уже и тогда была подмоченная репутация, — усмехнулась Тони.
— Он вспоминал о вас в лагере.
— Правда?
— Только называл «Синди».
Несколько секунд девушка озадаченно смотрела на меня.
— Ах да, совсем забыла! Я была Синдереллой, а Тимми играл принца. После спектакля он долго, наверное, с год, называл меня Синди... Черт, жаль Тимми, очень жаль! Я теперь буду чувствовать себя старухой, Тал. Не люблю стареть. Сейчас мне двадцать восемь. Как, по-вашему, мне можно дать двадцать восемь?
— По-моему, нет.
Она подперла кулаком щеку и задумалась.
— Знаете, Тал Ховард, кажется, я начинаю здесь скучать. Наверное, требуются перемены.
— Какие, например?
— Ну, не знаю... В Реддинге мне начинает надоедать. Ладно, хватит хныкать. Зачем вы пеня искали?
— Как вам сказать... Я ищу одну вещь, которую Тимми спрятал перед отъездом на войну. Я знаю, что это, но не знаю, где лежит. Перед самой смертью Тимми сказал: «Синди должна знать». Поэтому я и приехал к вам.
— Вы приперлись сюда в поисках Синди, значит, он спрятал что-то ценное. Например, кучу денег...
— Если вы мне поможете, я дам вам денег.
— Сколько?
— Все будет зависеть от того, сколько он спрятал.
— По-моему, вы слишком быстро признались, что это деньги. Всем известна моя страсть к долларам. Я их просто обожаю. Мне нравится держать их в руках, чувствовать запах, даже просто смотреть. Я с ума схожу по деньгам. Еще мне нравятся красивые вещи, наверное, потому, что я провела много времени без них. Знакомый психолог сказал, что деньги — основной побудительный мотив моей жизни. Мне никогда не насытиться.
— Если бы деньги действительно были главной целью вашей жизни, вы бы о них так не говорили. Просто вам хочется такой казаться.
— Почему каждый мужик лезет объяснять, кто я есть на самом деле? — рассердилась Антуанетта. — Ладно... Приготовьтесь к большому разочарованию: я не имею ни малейшего представления, где Тимми мог спрятать что-то ценное. Понятия не имею, о чем он говорил.
— Вы уверены?
— Не смотрите на меня так. Я знаю, о чем вы думаете. Думаете, я скрываю тайник, чтобы забрать все одной. Честно, Тал, не знаю. Понятия не имею, о чем говорил Тимми.
Я поверил ей.
— Здесь становится слишком жарко. Пошли в комнату, — предложила Антуанетта Рази.
Мы вошли в гостиную. В ней было чисто и уютно, хотя абажуры на лампах поражали безвкусицей.
Она залезла на диван и обхватила колени.
— Хотите, я расскажу о нас с Тимми? Не бойтесь, это не такая уж и печальная история.
— Расскажите, если хотите.
— Вы первый, кто ее услышит. Когда я закончила восьмой класс, мне исполнилось пятнадцать, и я была старше Тимми на год. До спектакля между нами абсолютно ничего не было, но после пары репетиций мы подружились. Наша дружба больше напоминала дружбу между мальчишками, чем между парнем и девушкой. Поверьте, я не относилась к числу женственных девчонок. Бегала быстрее ветра и умела работать кулаками.
Больше всего я боялась, что Тимми придет ко мне домой. Я стыдилась своего дома и не хотела, чтобы знакомые видели, как я живу. Мы жили как животные. Старик здорово закладывал, брат вырос настоящим бандитом, а сестра спала со всеми, кто попросит. Мы жили в грязи. Кое-как перебивались с помощью пособия по бедности, да по праздникам представители благотворительных организаций приносили еду и посуду. Я была чертовски гордой, но не знала, как вылезти из этого болота. Единственное, что я могла сделать, — это самой не опускаться до такого состояния и никого не приводить к себе домой, — Тони взяла предложенную мной сигарету и закурила. — Когда Тимми пришел ко мне домой, я чуть сквозь землю не провалилась от стыда. Затем увидела, что ничего не изменилось, и обрадовалась. Для него-то как я жила не имело никакого значения...
Все произошло внезапно, в конце августа. Мне удалось устроиться в один магазинчик, соврав о возрасте, и я потихоньку копила деньги. Воскресенья мы с Тимми проводили вместе. Однажды мы отправились на пикник. Отъехали от города миль на пятнадцать, потом еще долго вели велосипеды по узкой тропинке, пока не нашли лужайку с деревьями, как в парке. Поблизости не было ни одной живой души, и нам даже показалось, что мы остались одни на земле. Может, так оно и было. Мы поели, растянулись на траве и принялись болтать о школе, о предстоящем девятом классе. Пекло солнце, и мы лежали в тени. Тимми уснул, а я смотрела на его лицо. Он спал как ребенок. Во мне вспыхнуло непреодолимое желание, которого раньше никогда не было. Когда стало невмоготу, я обняла его и поцеловала. Он проснулся.
Тимми испугался и в то же время был сильно возбужден. Как вы, наверное, догадались, я знала немало, чего не проходят в школе... С того дня наши отношения изменились. Мы находили для занятий любовью всевозможные, иногда самые невероятные места. Все это длилось года, наверное, полтора, но ни разу мы даже не заговорили о женитьбе. Жили сегодняшним днем. У нас появилось любимое место, которое принадлежало только нам двоим, — остров посередине реки. Мы брали лодку и...
Антуанетта внезапно замолчала, и наши взгляды встретились.
— Теперь вы поняли, что он имел в виду? — тихо поинтересовался я.
— Кажется, да.
— Где это?
— Нет, так у нас ничего не получится.
— В чем дело? — не понял я.
— По-моему, нам лучше отправиться за деньгами вместе.
— А что вам мешает отправиться туда одной?
— Ничего. Наверное, вы мне не поверите, если я скажу, что не поеду туда одна.
— Даже несмотря на любовь к деньгам?
— Так будет честно. Поверьте мне, Тал, я ничего не знала о деньгах. Сколько там?
Несколько секунд я пристально смотрел на Антуанетту Рази. Делать нечего, без нее мне денег не найти.
— Около шестидесяти тысяч, — наконец ответил я.
Девушка тихо охнула.
— Откуда у Тимми такие деньги?
— Он вел бухгалтерские книги всех четырех компаний, которые принадлежали Джорджу. За два года Тимми надоил с них шестьдесят тысяч... Он собирался бежать с Элоизой.
— С той дрянью, на которой женился Джордж? А Джордж о деньгах не знает? Кто, кроме нас с вами, знает о шестидесяти тысячах?
— Еще один человек. Его зовут Эрл Фицмартин. Фиц сообразительный парень и сможет вас найти.
— Что он за человек?
— Умен, страшно жесток. Если бы вы отправились за деньгами с Фицем, вы бы не вернулись.
Антуанетта взглянула на часы.
— Вам было бы спокойнее, если бы мы оставались вместе до тех пор, пока не поедем за деньгами, не так ли?
— Наверное, но это не так существенно.
— Ваше доверие меня трогает, — насмешливо проговорила она. — Разве вам обо мне ничего не рассказывали?
— Говорили что-то об очень хитром шантаже.
— Да, мы придумали такой фокус, что мне ничего не могли пришить. Единственное оправдание — те, кого мы вытрясли, сами далеко не ангелы... И после этого вы все же согласны доверять мне?
