Игорь Срибный - Летучие мыши
Вскоре Ящер, стойко державшийся на протяжении всего вечера, всё-таки уронил тяжёлую голову на стол. И разведчики сразу засобирались, потому что закон в их среде, однажды принятый, оставался законом навсегда…
Таксистам в этот вечер было много работы…
Глава 8
В эту ночь Седой спал плохо…
Разбалансированный неожиданным отпуском организм никак не хотел выходить из состояния боевой готовности, удерживая в этом состоянию и свою психическую составляющую.
Седому снилось, что он школьник с ярко-алым пионерским галстуком на шее отвечает у доски. Но дальше шло что-то совсем невообразимое: за учительским столом восседал командующий группировкой, по привычке прикуривая одну сигарету от другой, и, постукивая по столу указкой, задавал «каверзные» вопросы.
- Автомат А-91 рассчитан на ведение огня патронами калибра 9х39 миллиметров, тип ПАБ-9, СП-5, СП-6, - тараторил безусый Седой, стриженный под «полубокс», звонким мальчишеским голосом. – Прицельная дальность стрельбы – 200 метров. Скорострельность – 700 выстрелов в минуту. Автоматика работает на отводе пороховых газов. Эффективный глушитель…
- Достаточно! – снисходительно сказал командующий. – Так, АКМС ты, конечно, знаешь, как «Отче наш», ВСС тоже, давай-ка, расскажи мне про «Муху».
- Есть! – звонко ответил Седой и вскинул правую руку в пионерском салюте. – Гранатомёт РПГ-18, именуемый нами «Мухой», имеет калибр 64 миллиметра, начальная скорость гранаты – 114 метров в секунду. Прицельная дальность до 200 метров. Масса гранаты – 1,4 килограмма. Боевая часть кумулятивная. Бронепробиваемость до 150 миллиметров…
- Так, пионер, ставлю тебе «пятёрку»! – командующий прикурил следующую сигарету.
- Под салютом всех вождей! – гаркнул Седой, выбросив руку и чётко разворачиваясь через левое плечо.
- Пионер Джоник!
- Й-я! – подскочил Джоник, едва не опрокинув парту.
- К доске!
- Й-есть! – гаркнул Джоник и строевым шагом пошёл к доске, печатая шаг.
- Тебе вопрос, пионер: противотанковый гранатомёт РПГ-7!...
И тут в окно класса влетела граната Ф-1 и бешено завертелась на линолеуме пола. За окнами школы затрещали автоматы. Со звоном посыпались разбитые пулями стёкла…
- Ложись! – во весь голос заорал Седой, падая на пол. И вдруг увидел, что граната подкатилась прямо к его голове… Он резко крутанул своё тело вправо, откатываясь от гулко хлопающей по полу ребристой рубашки гранаты, и… оказался на полу, завернутый в мокрую от пота простыню, как гусеница в кокон…
- Господи! – вздохнул Егор, с трудом выбираясь из цепких объятий сна. – Да что ж это за сон такой?! Дебилизм сплошной!
Он сбросил с себя простыню и отнёс её на лоджию сушиться.
Закурив, Седой долго стоял на лоджии, стараясь отдалить от себя сон, в котором он чуть не погиб от взрыва гранаты….
Застелив кровать свежей простынею, он снова рухнул в объятия Морфея.
Теперь ему снилось, что разведчики уходят от преследования по открытому со всех сторон, прямому, как стрела ущелью. Пули высекают искры прямо у их ног, а они бегут из последних сил. Седой вдруг понял, что ноги не слушаются его. Каждый шаг давался с огромным трудом и болью. Он уже не бежал, а шёл, еле-еле переставляя ноги…
А пацаны удалялись всё дальше и дальше. Он хотел закричать, позвать их, но голос почему-то пропал, и из его горла вырвалось только какое-то змеиное шипение.
Он понял, что ему не уйти, и остановился, поджидая духов. Он знал, что магазин автомата пуст и отбросил его в сторону, выхватив из потёртых деревянных ножен НР-43. В другой руке он мёртвой хваткой зажал гранату, вырвав кольцо с предохранительной чекой. Духи окружали его молча, скаля зубы в зловещих ухмылках. Седой выжидал… Но вдруг духи разом бросились на него, словно стая волков. Он, как мог, отбивался ножом, но в тесноте навалившихся на него тел, не мог никому причинить серьёзного вреда. И тогда он, что было силы в лёгких, заорал: «А-а-а!» и бросил себе под ноги гранату…
В стену громко постучал сосед. И Седой понял, что он действительно кричал во сне. Мышцы левой руки, удерживающей во сне гранату, свело судорогой… Во рту пересохло…
Седой тяжело встал с кровати и, шаркая по полу разношенными тапками, пошёл на кухню. Достав из холодильника запотевшую бутылку пива, он пальцами сковырнул крышку и припал к горлышку, выпив бутылку залпом.
Усевшись за стол, он долго думал, что могут означать эти кошмарные сны, но так как никогда не был силён в их толковании, решил, что это просто реакция мозга на события последних дней в Чечне. «Или просто непереваренный кусок шашлыка!» - подумал он, вздыхая.
За окнами брезжил рассвет, и он решил не ложиться больше, потому что ещё один подобный сон, вырубит его из деятельной жизни на весь день.
Седой включил компьютер и начал отвечать на накопившиеся письма. Большая их часть оказалась рекламной чушью, и он безжалостно поудалял ненужное. За работой незаметно пролетело время и, взглянув в угол экрана, он увидел, что уже 8-10. Сладко потянувшись, он решил прилечь на полчасика… и провалился в сон…
Проснулся он около одиннадцати, абсолютно ничего из приснившегося не помня. Но два предыдущих сна засели в памяти намертво.
Дел было много и Седой, раздирая рот зевотой, пошёл в душ.
Он никогда не верил в сны и снисходительно выслушивал истории других о сбывшихся, якобы, снах. Раньше ни один из его снов не сбывался, хотя часто снились ситуации, подобные сегодняшним. Но сны этой ночи почему-то серьёзно встревожили его. Был в них какой-то намёк, предзнаменование.
Но, поразмыслив, он решил, что чушь всё это несусветная, о которой нужно просто забыть!
Целый день он был занят делами, накопившимися за время его пребывания в Чечне: сделал отметку в отпускном удостоверении в военкомате, пообщался с бывшими коллегами по службе (до Чечни он служил в городском военкомате), уплатил коммуналку, выстояв длиннющую очередь в сберкассе, отвёз в прачечную грязное белье и обмундирование… Но едва он вошёл вечером в квартиру, как тревожное чувство, вызванное ночными кошмарами, вновь вернулось к нему.
Он не мог себе объяснить эту тревогу, возникшую, казалось, на пустом месте, и это ещё больше угнетало его. Потому что, он знал свою военную интуицию, которая практически никогда не подводила его в боевых условиях, вовремя предупреждая об опасности. Но он сейчас находился далеко от войны, в мирном городе, где ничто не должно было угрожать ему…
Просидев весь вечер у компьютера, и уничтожив достаточное количество немецко-фашистских захватчиков, гоняя в «Medal of Honor», он, наконец, успокоился и пошёл спать…
Спал Седой крепко, без сновидений…
Глава 9
Ах, море! Ну, что за сказочный мир?! Этот ласковый вечерний прибой, лижущий пятки, этот воздух, сладко пахнущий прелыми водорослями, йодом, остывающей после дневного зноя галькой, эти полураздетые женщины с обворожительными улыбками, приехавшие в санаторий отдохнуть от работы, от кухни, от опостылевших мужей – такие нежные и доступные…
Седой отдыхал! Он несколько лет считал отдыхом выезд в Буйнакск или Хасав-Юрт с колонной, когда в ожидании загрузки можно было посидеть в кафе, выпить пару-тройку рюмок хорошего Кизлярского коньяка и съесть пару кусков шашлыка из осетрины, обильно поливая их выжатым соком лимона или макая в гранатовый соус…
Но теперь он познал настоящий отдых! Он бродил в сумерках с очередной подругой по улице Роз, поражаясь обилию разноцветных крупных цветков и их аромату, который кружил голову, заставлял учащённо биться сердце в предвкушении ночи, обещающей сладкие объятия и горячие, ни к чему не обязывающие поцелуи…
Он с удивлением и восхищением разглядывал стволы пальм, на которые неизвестный художник в великолепном полёте фантазии умудрился намотать в поразительно красивом беспорядке коричневые нити кистевидных волокон, крепких на разрыв.
