Остросюжетный детектив. Выпуск 6 - Алистер Маклин
Американские и русские специалисты будут приглашены для подробного изучения данных «Крестоносца», вероятно, мы дадим ему другое название. После этого пустим слух, что дюжина кораблей заняла стратегические позиции и мы намерены в любой момент развязать войну, в которой две нации неминуемо уничтожат друг друга. Вот тогда мы и двинемся на Австралию.
Заметьте, что в таком случае возникнет исключительно интересная и деликатная ситуация. Какая-нибудь из двух держав может выступить против нас. Как только она это сделает, водородные бомбы посыплются на ее территорию. Допустим, на нас двинулась Америка. Бомбы уничтожают их ракетные базы и стратегические аэродромы ВВС. Но откуда взялись эти бомбы? От нас, потому что Америка выступила против нашей страны? Или из России, которая решила, что пришел благословенный долгожданный момент, чтобы покончить с Соединенными Штатами, не ожидая ответного удара, так как американцы не могут доказать, что бомбы летят именно из России. Возможно, ракеты выпущены с наших стратегических судов, о которых они наслышаны. Но заметьте следующее: поверят ли американцы в то, что водородные бомбы наших рук дело, или нет, им все равно придется предпринять массированную атаку на Советский Союз, ибо бомбы могли прилететь оттуда. А если так, то задержка с ответным ядерным ударом приведет к исчезновению США с лица земли. То же произойдет, с еще большей уверенностью, если мы выпустим ракеты по России. Что из этого следует прежде всего, Бентолл? То, что две сверхдержавы будут знать: стоит им выступить против пас, как они будут втянуты в опустошительную ядерную войну, которая уничтожит их самих. Никто из них даже пальцем не пошевелит против нас. Более того, они объединят свои усилия, чтобы помешать другим странам, вроде Британии или Франции, выступить против нас. Ну что, я опять нелогично рассуждаю?
— Вы сумасшедший,— повторил я.— Полностью, безнадежно сумасшедший.— Но слова словами, а убежденности в моем голосе не осталось. Он не был похож на сумасшедшего. Он говорил разумно. Безумие было то, о чем он говорил. Но это казалось безумным лишь потому, что звучало абсурдно. А звучало абсурдно из-за того гигантского, беспрецедентного по размаху и наглости шантажа и обмана, из-за невиданных по своим убийственным последствиям угроз, на которые опирался шантаж. В самих шантаже, обмане и угрозах нет ничего безумного, а когда что-то представляется нормальным на достаточно мелком уровне, элемент безумия не возникнет лишь оттого, что произошло умножение на большое число и ответственность пропорционально возросла до немыслимых размеров. Возможно, он вовсе не сумасшедший.
— Посмотрим, Бентолл, посмотрим.— Внешняя дверь блокгауза отворилась. Он повернулся и быстро выключил свет в комнате. Осталась гореть только слабая лампочка над пультом управления.
В полутьме появилась Мари, с нею Хьюелл. Она увидела меня, стоящего спиной к свету, улыбнулась, подалась вперед, но вдруг замерла, наткнувшись на протянутую трость Леклерка, преграждавшую ей путь.
— Простите, что побеспокоил вас, миссис Бентолл. Или лучше Мари Хоупман? Насколько мне известно, вы не замужем.
Мари одарила его таким взглядом, который мне ни за что не хотелось бы ощутить на себе, и промолчала.
— Смущение?—спросил Лсклсрк — Или просто нежелание нам помочь? Как в случае с Бентоллом. Отказывается помогать. Не соглашается подготовить к запуску «Темный крестоносец».
— Значит, ему не хочется этого делать, сказала Мари.
— Кто знает. Возможно, он еще пожалеет. Не хотите попробовать уговорить его, мисс Хоупман?
— Нет.
— Нет? Но мы можем попытаться убедить его посредством вас, если не вами лично.
— Зря теряете время, с презрением в голосе сказала она. Боюсь, вы нас плохо знаете. А мы друг с другом практически незнакомы. Я для него ничто, как и он для меня.
— Ясно.— Он повернулся ко мне.— Твердо сжатые губы. В лучших традициях британской разведки. Что скажете, Бентолл?
— То же, что и мисс Хоупман. Вы зря теряете время.
— Очень хорошо.
Он пожал плечами и повернулся к Хьюеллу.
— Уведите ее.
Мари еще разок улыбнулась в мою сторону — было очевидно, что она в полумраке не разглядела моей побитой физиономии,— и вышла, высоко подняв голову. Леклерк вышагивал туда-сюда, в раздумье склонив голову, йотом дал какие-то указания охраннику и покинул бункер.
Две минуты спустя дверь отворилась, и я снова увидел Мари между Хьюеллом и Леклерком с двух сторон. Они поддерживали ее, потому что сама идти она не могла. Ноги волочились по полу, голова свесилась на левое плечо. Она слегка стонала с закрытыми глазами. Страшнее всего было то, что на ней не было видно ни малейших следов насилия. Даже волосок на голове не потревожен.
Я попытался броситься па Леклерка, увидел направленные на себя дула двух автоматов и пистолета Хьюелла, но не обратил на них ни малейшего внимания. Мне нужно было добраться до Леклерка, чтобы разбить ему морду, пинать ногами, искалечить, убить, стереть с лица земли, но даже этого у меня не вышло. Не успел я сделать второй шаг, как один из охранников огрел меня прикладом по затылку, и я растянулся во весь рост на каменном полу. Гак и лежал, на какое-то время потеряв сознание.
Охранники поставили меня на ноги и встали с обеих сторон. Хьюелл с Леклерком не двинулись с места. Голова Мари теперь упала вперед, так далеко вперед, что мне были видны корни волос и белая кожа на затылке. Она больше не стонала.
— Будете готовить «Крестоносца»? — тихо спросил Леклсрк.
— Когда-нибудь я убью вас, Леклерк,— сказал я.
— Будете готовить «Крестоносца»?
— Я его подготовлю. А после этого, в один прекрасный день, убью вас.
Мне бы хоть с половиной своего обещания справиться, горько подумал я.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
Пятница 13.00—18.00
Я говорил Леклерку, что смогу закончить монтаж цепи и установку зажигания на «Темном крестоносце» за пятнадцать минут. На самом деле у меня па это ушел целый
