Остросюжетный детектив. Выпуск 6 - Алистер Маклин
Леклерк вышел и вернулся через полминуты.
— Ладно, Бентолл,— коротко сказал он.— Пора закругляться. С «Некара» передали, что надвигается шторм. Наблюдения за испытаниями станут невозможными, если погода еще ухудшится. Увидели все, что хотели?
— Да.
— Справитесь?
— Естественно, справлюсь.
— Сколько времени это займет?
— Минут пятнадцать. Может быть, двадцать, не больше.
— Пятнадцать? — он сделал паузу.— Доктор Фейрфилд говорил, что на это требуется сорок минут.
— Мне наплевать на то, что говорил доктор Фейрфилд.
— Правильно. Можете приступать прямо сейчас.
— К чему приступать прямо сейчас?
— К монтажу схемы зажигания, болван.
— Это какая-то ошибка. Я никогда не говорил, что собираюсь монтировать эту схему. Разве я хоть раз обещал вам такое? Не хочу даже трогать эти чертовы провода.
Трость застыла в воздухе, прекратив покачиваться. Леклерк сделал шаг в мою сторону.
— Ты не будешь этого делать? — произнес он грубо, дрожащим от злобы голосом.— Тогда какого черта ты два с половиной часа морочил нам голову, притворяясь, будто занимаешься подготовкой? Только зря время тянул!
— В том-то и дело. Это самое главное. Тянуть время. Вы слышали, что я сказал Харгривсу. Время работает на нас. Вы же записали наш разговор на пленку.
Я знал, что последует, и видел это, но в этот день чувствовал себя лет на девяносто. И реакция была соответствующей. Поэтому хлесткий удар тростью, в который Леклерк вложил всю свою силу и ярость, словно острый, как бритва, меч, рассек мне лицо пополам от левого глаза вдоль всей щеки. Я задохнулся от боли, отшатнулся назад, потом бросился на смутно вырисовывающуюся передо мной фигуру. Я не успел сдвинуться и на фут, как громадные клешни Хьюелла сомкнулись на моей больной руке и вырвали ее с мясом из плечевого сустава. Более поздний осмотр показал, что рука осталась на месте. Видимо, он ее потом вставил обратно. Я вложил всю силу в размашистый удар здоровой, правой рукой, но боль ослепила меня, и я угодил мимо. Прежде чем я успел прийти в себя, один из охранников подхватил меня за правую руку, и трость, вновь приближаясь, засвистела в воздухе. Мне как-то удалось предвосхитить удар. Я наклонил голову, и трость обрушилась со всей силой мне на макушку. Она вновь взвилась вверх, для третьего удара, но на этот раз он не достиг меня. Хьюелл отпустил мою левую руку, рванулся вперед и перехватил Леклерка за кисть, когда она уже шла вниз. Рука Леклерка застыла в воздухе так же внезапно, как будто ее вдруг привязали цепью к потолку. Он попытался вырваться, всем весом навалившись на руку Хьюелла. Ни сам Хьюелл, ни его рука не сдвинулись ни на дюйм.
— Пошел к чертям, Хьюелл! Отпусти мою руку,— Леклерк шептал еле слышно, дрожащим шипеньем неконтролируемой злобы.— Убери руку, кому сказано!
— Прекратите, босс,— низкий авторитетный гул привнес в безумную обстановку бункера нормальную, здоровую струю.— Вы что, не видите: парень уже одной ногой на том свете? Хотите его прикончить? А кто тогда снарядит ракету?
На несколько секунд установилась тишина, потом Леклерк совершенно изменившимся тоном сказал:
— Спасибо, Хьюелл. Вы, разумеется, совершенно правы. Он меня просто спровоцировал.
— Ага,— раскатисто прогудел Хьюелл.— Он вас достал. Умник хренов. Я бы ему сам с удовольствием голову открутил.
Да, я не среди друзей, это ясно. Но в тот момент они меня не очень беспокоили. Мне вообще было не до них. Хватало беспокойства и мыслей о себе самом. Левая рука и левая часть лица соревновались друг с другом: кто заставит меня повыше прыгнуть от боли. Борьба велась отчаянная, но вскоре они бросили спорить и объединили усилия. Вся моя левая половина погрузилась в одну глубокую, всераздирающую боль. Я смотрел на панель пульта управления, и кнопки то вплывали в фокус, то выплывали из него, начиная подпрыгивать, словно горошины на подносе. Хьюелл нисколько не преувеличивал. В одном можно было быть абсолютно уверенным: следующего удара я уже не перенесу. Я медленно разваливался на части. А может, не так уж и медленно.
Слышались голоса, но я не понимал, обращаются они ко мне или нет. Нащупал ногой табурет и тяжело плюхнулся на него, схватившись руками за пульт управления, чтобы не упасть.
Вновь послышались голоса, и на этот раз я узнал голос Леклерка. Он приблизился ко мне на пару футов, держа перед собой трость горизонтально, двумя руками. Суставы его пальцев напряглись и побелели, как будто он собирался переломить трость пополам.
— Вы меня слышите, Бентолл? — произнес он холодным тихим голосом, который понравился мне еще меньше, чем недавние истерические визги.— Вы понимаете, о чем я говорю?
Я перевел глаза на капающую на цементный пол кровь.
— Мне нужен врач,— с трудом пробормотал я. Челюсти свело, губы распухли, и говорить было очень непросто.— У меня разошлись швы на руке.
— К черту ваши швы,— удивительно заботливый человек.— Вы приступаете к работе с ракетой, и приступаете немедленно.
— Ох! — сказал я. Попытался сесть прямо и полуприкрыл глаза, пока он не получился передо мной более или менее в фокусе. Как в неисправном телевизоре, когда изображение начинает троиться.— Как вы собираетесь меня заставить? Ведь придется заставлять, от этого вам никуда не деться. Как? Пытками? Попробуйте, принесите клещи для вырывания ногтей и посмотрите, как себя поведет Бентолл.— Я наполовину спятил от боли и уже сам не понимал, что несу.— Один сеанс пыток, и Бентолл в лучшем из миров. Кроме того, я все равно ничего нс почувствую. Посмотрите, у меня рука дрожит, как осиновый листок.— Я вытянул руку, чтобы он убедился, как она дрожит.— Как, по-вашему, я смогу монтировать такую сложную цепь... .
Он ударил меня по губам тыльной стороной ладони. Но слегка.
— Молчать! — Флоренс Найтингейл была бы от него в восторге. Умеет человек обращаться с больными.— Существуют другие способы. Помните, что было, когда я задал глупому лейтенантику вопрос и он отказался отвечать? Вспоминаете?
— Да,— как будто месяц прошел с тех пор, а ведь это
