Роберт Крайс - Зверь, который во мне живет

Я прошел по залитому цементом коридору, спустился по металлической лестнице и довольно долго добирался до своей машины. Затем я отправился в Студио-Сити, чтобы купить в заведении под названием «Сонни» баклажаны с пармезаном и итальянскую закуску ассорти, а еще, в соседнем винном магазине, упаковку пшеничного пива из шести бутылок. К тому времени, когда я вышел от Сонни, небо приобрело темно-пурпурный оттенок, а на западе, над макушками пальм, стало цвета раскаленных углей. Я поехал на юг в сторону дома.

Мне очень хотелось сообщить какую-нибудь хорошую новость Эллен Лэнг, но хорошие новости, как и волшебство, не приходят к нам без причины.

4

Я поставил машину на стоянку около восьми вечера. Войдя в дом, я прежде всего пихнул баклажаны в микроволновку разогреваться, а сам накинулся на закуску. Она показалась мне слишком жирной. Похоже, Сонни начал халтурить.

Маленькая металлическая дверца, которую я сделал в кухонной двери, звякнула, и вошел мой черный кот. Ходит он слегка наклонив голову набок, потому что кто-то выстрелил в него из пистолета 22-го калибра. Я налил в блюдечко немного пшеничного пива и положил в миску кошачьей еды. Сначала он выпил пиво, потом съел еду и посмотрел на меня, требуя добавки пива. Он громко урчал.

— И думать забудь, — сказал я.

Он тут же замолчал и демонстративно ушел.

Когда баклажаны согрелись, я взял тарелку, пиво, телефонную трубку и вышел на веранду. Роскошный черный полог, укутавший каньон, был изукрашен яркими огоньками домов: белыми, желтыми и красными. Там, где каньон переходил в равнину, начинался Голливуд: тысячи ослепительных огней были рассыпаны на земле, как алмазы. Мне нравится.

Я живу в простом доме треугольной формы на небольшой улочке неподалеку от Вудро Вилсон-драйв, чуть выше Голливуда. На восток от моего дома стоит блочный дом, в котором живет знакомый каскадер со своей подружкой и двумя детьми. Иногда в течение дня мы одновременно выходим на улицу и тогда машем друг другу. Мальчишки называют мой дом вигвамом, и мне это нравится.

Когда я купил дом четыре года назад, я снял перила с веранды и переделал их так, чтобы центральную секцию можно было в любой момент убрать. Сейчас я как раз так и сделал: сидел, свесив ноги в «пропасть» и держа на коленях тарелку с баклажанами. Холодный воздух приятно ласкал лицо. Через некоторое время появился кот и уселся рядом.

— Ну ладно, — сказал я и налил немного пива прямо на пол. Он сощурился, глядя на меня, но затем принялся слизывать.

Я доел баклажаны и позвонил на автоответчик в свой офис. Три сообщения от Эллен Лэнг и одно от Джанет Саймон. Голос Эллен Лэнг, пока я слушал два первых, показался мне испуганным. Во время третьего она все время плакала. «Запись» Джанет Саймон имела стандартное звучание. Я позвонил Эллен Лэнг. Ответила мне Джанет Саймон. Иногда бывает и так.

— Морт был здесь и перевернул все вверх дном. Вы можете приехать?

— Эллен в порядке?

— Когда она вернулась, он уже сбежал. Я заставила ее позвонить в полицию, но сейчас она твердит, что не впустит их в дом.

— Хотите, чтобы я под дулом пистолета заставил ее впустить их?

— Вы хоть иногда можете быть серьезным?

«Наверное, не могу».

Мне потребовалось восемнадцать минут, чтобы съехать на моем «корвете» в долину, потом вырулить на шоссе и двинуться в направлении района Энсино. Эллен Лэнг жила на равнине чуть дальше Вентура, в районе, который риелторы называют калифорнийской архитектурой в стиле Тюдор, а люди со вкусом — барокко Энсино.[6] Голубой «мустанг» Джанет Саймон стоял перед домом. Я остановился за микроавтобусом «субару», выключил двигатель, вышел и направился к двери. Она открылась прежде, чем я успел постучать. За своими очками Эллен Лэнг показалась мне еще более худой и несчастной, чем утром.

— Я вам звонила, — сказала она. — Я звонила и звонила, а вы все не отвечали. Я пришла к вам, чтобы не втягивать в это дело полицию, но ничего у меня не вышло.

— Ради всего святого, Эллен, успокойся, — вздохнула Джанет.

У меня начала болеть голова — так всегда происходит, когда мне мешают насладиться бутылочкой пива.

— Это все-таки дом Морта, ведь так? — вслух рассуждала Эллен Лэнг. — Он может делать здесь все, что пожелает. Давайте позвоним в полицию и скажем, что произошло недоразумение.

Я прошел за ними в гостиную.

Мебель была выпотрошена, а все дверцы шкафов открыты. По всему полу были разбросаны книги; верхняя одежда свалена в кучу, и сверху ее прикрывала задняя панель от телевизора. Из массивного латунного горшка зачем-то выдрали пальму и землю разбросали по бежевому ковру. Стереосистема лежала на передней панели, а вокруг нее валялось около двух сотен пластинок. Огромная керамическая гончая из тех, что продаются в универмагах, была разбита о камин, целой осталась только голова, но она лежала так, что казалось — собачка заснула.

«Полное недоразумение».

— Как давно вы звонили? — спросил я Эллен Лэнг.

Ответила Джанет Саймон.

— Около сорока пяти минут назад. Она сказала им, что дело не срочное.

— Скажи она иначе, они прискакали бы через пять минут. А так они передали ваш вызов одной из патрульных машин, которая может приехать еще очень не скоро.

Эллен Лэнг стояла, прикусив нижнюю губу и скрестив на груди руки, словно пыталась согреться. Все лампочки в доме горели, как будто Эллен и Джанет прошли по комнатам и методично нажимали на все выключатели, чтобы разогнать мрак. Они даже не забыли про маленький ночник за креслом-качалкой у камина.

— Он оставил записку? — спросил я.

Она покачала головой.

— Взял вещи для мальчика?

Эллен снова покачала головой.

— Забрал что-нибудь другое?

Она прищурилась и забавно, не раздвигая губ, выдохнула через уголки рта.

— Я проверила свои вещи. Потом серебро. Пластинки Нила Дайамонда на месте. Морт его очень любит.

— Вы мне просто потрясающе помогаете, миссис Лэнг.

Она посмотрела на меня так, словно я медленно растворялся в окружающем пространстве и ей меня трудно разглядеть.

— Морт не вор. Если он взял что-то из своих вещей, это же не кража, не так ли? Он за них платил, верно? Он заплатил за все, что здесь есть, и у него имеются права, так ведь? — Она сказала это, обращаясь к Джанет.

Джанет Саймон вытащила из маленькой голубой сумочки сигарету, повертела в руках, прикурила и набрала в себя столько дыма, что его хватило бы, чтобы наполнить дирижабль.

— Ты когда-нибудь проснешься? — спросила она.

Я оставил их разбираться с этим вопросом, а сам двинулся по коридору. Слева я обнаружил закрытую дверь, за которой лилась вода.

— Это ванная, — крикнула мне Джанет Саймон, — Там девочки.

Спальня девочек находилась справа, сразу за ванной. Вся бело-розовая, с двумя одинаковыми кроватями под балдахинами, видимо, она была очень славной. Сейчас же матрасы лежали криво, а один из них и вовсе брюхом кверху. В комнате стояли шкаф и комод, но все ящики были выдвинуты, а одежда разбросана по полу. На дверце шкафа красовался плакат с портретом Брюса Спрингстина, что положительно характеризовало, по крайней мере, одну из девочек. На перекладине аккуратно висели платья, а вот на дне шкафа царил ужасающий беспорядок. Рядом лежали две архивные папки с металлическими кольцами и стопки учебников. Обложки папок и книг украшали картинки и самые разные надписи: «Синди любит Фрэнка», «Б. Т. + С. Л.», «Робби, Робби, Робби, стань моим хобби», «ПРИГЛАШАЮ». В учебнике по географии Синди Лэнг я обнаружил сложенный листок с тремя дырками, на котором было написано карандашом: «ЭЛАМ ФРЕЙД КУСАЕТ БОЛЬШУЮ ШТУКУ!!!» Мне стало интересно, знает ли про это Элам Фрейд и сколько он заплатил бы, чтобы узнать.

Затем я отправился в комнату Перри. Она оказалась меньше, чем у девочек; в ней стояла кровать, комод и большой дубовый шкаф. Шкаф был перевернут, а комод лежал на боку. Пружинный матрас, словно перебрав спиртного, стоял согнувшись, подпирая стену. Я хотел внимательно изучить комнату мальчика, почитать его дневник, полистать тетради, комиксы и заглянуть под матрас. А потом взглянуть на бумажки в мусорной корзине и рисунки, которые он повесил на стену. За неделю до того, как они пропали, возможно, Морт ему что-нибудь говорил, и он оставил мне подсказку, где их искать. Но искать было нечего. Все исчезло. В комнате царил страшный беспорядок, и я вдруг представил себе, как Перри входит в дом и видит, во что превратилась его комната. Мне эта мысль совсем не понравилась.

Спальня мистера и миссис Лэнг находилась в задней части дома, вместо одной из стен — роскошные застекленные двери, выходившие на бассейн. Пахло там туалетной водой «Анаис-Анаис». Я проверил верхние задвижки дверей, проведя по ним пальцами. Их не вскрывали. В комнате стояла огромная кровать на помосте, комод с зеркалом, шкаф и письменный стол — все было перевернуто, как и во всем доме. Кроме того, в спальне стоял шкаф с раздвижными зеркальными дверями. Левой половиной распоряжалась Эллен, правой — Морт. Посреди комнаты валялись коробки, мешки из-под обуви, футляр от «Минолты» и еще одна коробка побольше, на которой было написано «Бекинс». Я выяснил, что у Морта отличный набор фирменных брюк и рубашек, а также пять-шесть пар ботинок «Бэлли». Рядом с тремя темно-серыми костюмами от «Сай Деворе» и двумя от «Каролли» из Вествуда висела классная бежевая рубашка от Нино Черутти, которая мне очень понравилась. Морт оставил дома много хорошей одежды, но, может быть, он любит путешествовать налегке.