Джеймс Чейз - Семь раз отмерь
Кендрик выдавил елейную улыбку:
– Ты в доле, дорогой, и получишь четыреста пятьдесят тысяч долларов.
– Ничего не хочу слышать о… – Не закончив фразы, Луи открыл рот и с интересом уставился на Кендрика. – Сколько, вы сказали?
– Да-да, мой мальчик. Это очень крупное дело. Твоя доля составит четыреста пятьдесят тысяч долларов.
– И это только за то, что я изготовлю копию иконы?
– Нет, мой милый, нужно будет проделать и кое-что еще. Это огромные деньги, понятно, тебе придется еще потрудиться.
– А конкретнее?
– А вот над этим еще надо подумать. Эд передает мне икону во вторник. Радниц настаивает на том, чтобы икона была доставлена в Цюрих.
Луи подскочил, словно его ужалила оса.
– Куда? – взвыл он.
– Цюрих, Швейцария, – спокойно ответил Кендрик. – И, ради Бога, дорогой, не кричи так.
– Поднимется жуткий шум! Швейцария, – повторил Луис, вся радость которого от перспективы получения таких денег померкла. – Вы не в своем уме! Выезд из страны будет перекрыт. Комар не пролетит. А Интерпол? Да всех подозрительных торговцев картинами затаскают в полицию. Нет, Цюрих – это нереально! Клод, вы проявили преступную неосторожность, связавшись с Радницем.
– Невозможных вещей не существует, дорогой. У нас есть время до вторника, так что все можно обдумать.
– Уж не думаете ли вы, что я потащу эту проклятую икону через столько границ? – Луи подозрительно смотрел на Кендрика.
Кендрик уже обдумывал такую возможность, но потом решил, что нервы Луи для такой работы не годятся.
– Разумеется, нет. Но мы должны найти лазейку. А пока займись копией.
Луи некоторое время с сомнением смотрел на босса, но потом вспомнил о громадной сумме вознаграждения, обещанного ему.
– Это я, так и быть, сделаю, – произнес он. – Но я предупреждаю вас, что это сумасшедшая и опасная операция.
– Давай подумаем вместе. Может случиться так, что у Эда что-то не выгорит, но мы должны быть готовы. Ты не поверишь, какие чудеса могут творить изобретательность и ум.
– Скажите это слепому, глухому и немому, – возразил Луи. Схватив каталог, он выскочил из кабинета.
Кендрику вновь захотелось есть. Открыв холодильник, он оглядел стоявшие там разнообразные блюда, выбрал омара, сел за стол и начал думать.
В своей обычной манере, то есть с шумом и помпой, привлекая внимание соседей, Лепски вернулся домой, прошел по дорожке и, распахнув парадную дверь, вошел в дом.
Он замечательно провел день, рассказывая Максу Джейкоби и Беглеру о том, что Кэрол получила наследство и как он заставил ее потратить деньги на путешествие в Европу. Лепски осточертел им обоим, рассказывая одно и то же, но это был его звездный час и унять его было невозможно. Наконец Беглер не выдержал болтовни и попросту сбежал домой, приказав позвонить ему, если случится что-то важное.
– Привет, беби, – заорал Лепски с порога. – Это я! Что там у нас на ужин?
Кэрол лежала на софе босая и с закрытыми глазами.
– Можно не орать? – жалобно сказала она. – Я устала до смерти.
В такое время Кэрол обычно находилась на кухне, готовя ужин. Видеть ее в горизонтальном положении в гостиной было так непривычно, что Том разинул рот.
– Ты что, весь день бегала трусцой?
– Иногда, Лепски, мой муж ведет себя как форменный тупица. Ведь нужно же приготовиться к отъезду, и позволь тебе заметить, что я целый день этим и занималась.
– Угу, понял. Так что же у нас на ужин?
– Неужели ты не можешь думать ни о чем другом, кроме еды? Я весь день провела в «Америкэн экспресс» и очень устала.
Лепски оглядел жену и по некоторым признакам определил, что сейчас лучше вести себя с тактом и пониманием.
– Бедная девочка. Весь день, да? И что же? Что ты организовала?
– У Миранды, как всегда, свои идеи, – воскликнула Кэрол. – Она никак не могла вбить в свою тупую башку, что мы хотим лететь первым классом. Она все твердила мне про чартерные рейсы.
– Ради Бога! Не вижу в этом ничего зазорного.
– Лепски! В кои веки я наконец получила возможность слетать в Европу. И мы будем путешествовать только первым классом.
– Ладно, делай, как считаешь нужным, беби. – Лепски помялся. – Но все же что мы будем есть на ужин?
Кэрол вскочила. Ее глаза метали молнии.
– Не знаю и не хочу знать! Если ты еще раз заикнешься о еде, я с тобой разведусь!
– Не знаешь, да? Ну ладно. Но выпить, надеюсь, я могу? – Лепски подошел к бару, открыл его и с удивлением посмотрел на жену. – А где моя бутылка «Катти Сарк»?
– Можешь ты сесть и послушать, что я сегодня сделала? – Голос Кэрол вдруг стал менее агрессивным.
– Где «Катти Сарк»? – зарычал Лепски.
– Опять ты о еде и выпивке! Ну выслушай же меня.
Лепски возмущенно уставился на нее:
– Ты ходила к этой старой пьянчуге Мехитабел Бесингер и отнесла этой мошеннице мою бутылку.
К его удивлению, Кэрол выглядела смущенной.
– Послушай, Том, мне очень жаль, что я взяла твой скотч. Не надо было мне к ней ходить. Я решила, что ты был прав. Она слишком много пьет.
Уже много лет Кэрол верила советам старой гадалки, чернокожей великанши, которая предсказывала будущее. Как ни странно, дважды она указала Лепски на важные улики против убийц. Лепски их проигнорировал, но потом, конечно, выяснилось, что она была права. До сих пор Кэрол безгранично верила ей. Эта неожиданная перемена насторожила Лепски.
– Что ты говоришь? – спросил он, садясь.
– Том, я подумала, что неплохо было бы посоветоваться с ней относительно нашего путешествия, – сказала Кэрол, пряча от него глаза.
Лепски издал звук, похожий на шум сыплющегося гравия.
– Ага, и чтобы задобрить ее, ты отдала ей «Катти Сарк».
– Да, Том. Извини. Я куплю тебе другую бутылку. Обещаю.
Это было так неожиданно, что Том сорвал галстук и расстегнул ворот рубашки.
– Ладно. Так что случилось?
– Она достала свой хрустальный шар и, похоже, впала в транс.
Кэрол закрыла глаза руками и испустила долгий утомленный вздох. Не один только Лепски тут умел устраивать спектакли.
– Пожалуй, она и в самом деле была немного под мухой.
– Еще бы. Когда она взяла свой чертов хрустальный шар, до или после бутылки?
– Ну, ей надо немного себя стимулировать, чтобы увидеть будущее.
– И поэтому она вылакала сразу полбутылки, да?
– Немного больше половины и понесла какую-то чушь. Она мне сказала, что нам ни в коем случае не надо никуда ехать. Она сказала, что мы должны все отменить и остаться дома. Там мы встретимся с безжалостными преступниками. Назвала какую-то Катерину, которая принесет нам множество несчастий. Но насчет имени она не полностью уверена. Заявила, что нечетко все видела, потому что хрустальный шар вдруг помутнел.
Лепски издал фырканье, которое напугало бы и бизона:
– Ха! Да если бы я хватил больше полбутылки виски, у меня бы тоже мозги помутнели.
– Меня это правда обеспокоило, Том. Раньше предсказывала все верно. Может, и в самом деле остаться дома?
Лепски вспомнил о том, что сегодня днем он прожужжал все уши Джейкоби и Беглеру о предстоящем путешествии. Да они лопнут от смеха, если он откажется от путешествия. Какую причину он сможет придумать?
Поднявшись, он подошел к Кэрол, нежно обнял ее и погладил.
– Не обращай внимания, беби. Старуха просто хватила лишнего. Конечно, ей хочется, чтобы ты осталась дома, иначе кто еще принесет ей бутылку «Катти Сарк»?
– И все же меня это беспокоит. Что это за женщина по имени Катерина? Что за опасные люди встретятся нам в пути? Сколько я ни просила ее уточнить это, она только качала головой и причитала.
Лепски продолжал поглаживать жену.
– Не обращай внимания. У нас будет лучший отпуск в жизни! Мало ли что может прийти в голову пьяной старухе. Вспомни о том, какое ты получишь удовольствие от путешествия.
Видя, что Кэрол начала успокаиваться, он широко улыбнулся и вновь спросил:
– Так что у нас на ужин?
Эд Хеддон рассчитался с водителем такси, провезшим его к небольшому мотелю у дороги в Вашингтон. Хеддон был в консервативном темном деловом костюме, с «дипломатом» в руке. Скользнув взглядом по балкону и не увидев там человека, на встречу с которым он приехал, Хеддон поднялся по ступенькам, направляясь в вестибюль отеля.
– Эд. – Негромкий мягкий голос заставил его остановиться и внимательно посмотреть на пожилого священника, который сидел на балконе и улыбался ему.
Священнику было около семидесяти. У него было круглое румяное лицо, клочковатые седые волосы и добрая ласковая улыбка, которая привлекала маленьких детей и престарелых дам. Среднего роста, он был плотно сложен, как человек, любящий поесть, и носил очки с выпуклыми линзами. Лицо его лучилось добротой и христианским всепрощением.
Хеддон подозрительно посмотрел на незнакомца, потом холодно и ровно спросил:
– Это вы мне?
Священник засмеялся – это был добрый смех, способный направить на путь истинный заблудшую душу.
