Джеймс Чейз - Семь раз отмерь
– Конечно. За пять долларов он готов даже собственного отца застрелить.
– Пять долларов? Ты дала этому ублюдку пять долларов?
– Вообще-то он запросил десять, но мы сошлись на пяти.
Лепски закрыл глаза.
– Ешь, милый. Не сиди здесь с таким видом, как будто на тебя наехала машина. – Кэрол хихикнула. – У меня есть для тебя один сюрприз.
Лепски открыл глаза и посмотрел на жену.
– Послушай, дорогая, может быть, я забыл о каком-то празднике? Иначе с чего такие траты? Ты же знаешь, что у нас нет таких денег.
– Я знаю, что у тебя нет, но у меня есть.
Глаза Тома превратились в две щелки.
– С каких это пор?
– С сегодняшнего утра. Ты помнишь мистера Бена Айзекса, моего клиента, когда я работала в «Америкэн экспресс».
– Как же! Это тот старый пройдоха, который всегда залезал тебе под юбку, стоило ему войти в офис.
– Не будь таким вульгарным, Лепски. Мистер Айзекс никогда себе такого не позволял.
– Может, и нет, но всегда хотел это сделать. Это одно и то же.
– Послушай, Лепски! Мистер Айзекс был очень милым, порядочным старым джентльменом с золотым сердцем.
– Вон оно что! Ты хочешь сказать, что он сыграл в ящик?
– Да, он умер и был так добр, что упомянул меня в своем завещании.
Лепски отложил нож и вилку.
– И сколько же?
– Не суть важно. Разве это не показывает его доброту? В конце концов, я ведь только добросовестно исполняла свои обязанности. И он…
– Сколько? – прорычал Лепски голосом копа.
– Успокойся, Лепски. – Кэрол снова принялась за еду. – Твой ужин остывает.
– Скажешь ты или нет?! – рявкнул Лепски.
Кэрол драматически вздохнула, но глаза ее смеялись.
– Ну, если ты так хочешь знать… Тридцать тысяч долларов.
– Тридцать тысяч! – взвыл Лепски, вскакивая.
– Разве это не чудесно? Сядь и доешь ужин. Веди себя прилично.
Лепски сел, но аппетит напрочь исчез. Тридцать тысяч!.. Огромные деньги! Он подумал о своих долгах. Вот и выход! Кто бы мог подумать, что этот старикашка Айзекс завещает им такие деньги!
– Так это правда, что у нас есть тридцать тысяч долларов? – спросил он хрипло.
– Я этого не говорила.
Лепски уставился на жену.
– Подожди, ты ведь только что сказала…
– Я знаю, что я сказала. Я сказала тебе, что у меня есть тридцать тысяч долларов. Я ничего не говорила о том, что у нас есть тридцать тысяч, – твердо сказала Кэрол.
Лепски улыбнулся своей обольстительнейшей улыбкой:
– Это одно и то же, беби. Мы ведь супруги и все делим пополам. Значит, и эти деньги…
– Ничего подобного! – Кэрол доела бифштекс и откинулась на спинку кресла. – Послушай меня. Мы уже пять лет женаты, и всякий раз, как только подходит время отпуска, ты начинаешь ворчать о том, что у нас нет денег. Большую часть отпуска ты занят подсчетами и без конца объясняешь мне, что мы не можем себе позволить омара или даже кока-колу! Теперь я хочу настоящего отпуска, Лепски! Я сама все устрою и сама буду тратить свои деньги! И если у меня появится желание, я буду заказывать шампанское к завтраку! Я собираюсь в Европу, в Париж, Монте-Карло… Я хочу съездить в Швейцарию полюбоваться Альпами! Я буду останавливаться в лучших отелях, обедать в лучших ресторанах. И все это благодаря мистеру Айзексу, пусть он покоится с миром!
Лепски только таращил глаза на жену.
– Послушай, – наконец смог произнести он.
– Помолчи. Я приглашаю тебя с собой. Ты можешь либо воспользоваться моим приглашением, либо же остаться дома. Лично я уезжаю!
– Но, дорогая, опустись на землю. У нас столько долгов… А путешествие будет стоить кучу денег.
– Лепски! Долги у тебя, не забывай. У меня нет долгов. Так ты едешь или нет? Учти, с тобой или одна, но я вылетаю в Париж в следующий четверг. Так что ты скажешь?
Лепски был вынужден капитулировать. Деваться было некуда.
– Попробуй-ка останови меня, беби, – воскликнул он и, вскочив с места, крепко расцеловал жену.
– Подумай, Том, разве это не чудесно? О, Том, это должно быть что-то необыкновенное, такое, что мы будем вспоминать о нем всю оставшуюся жизнь. Я куплю фотоаппарат. Представляешь, как раскроют рты соседи, когда я продемонстрирую им фотографии?
Это был верный ход. Лепски просиял. Ничего не доставляло ему большего удовольствия, чем произвести впечатление на соседей.
– Итак, вперед. Париж! Монте-Карло! Швейцария! Черт побери! Представляю завтра физиономию Макса, когда он услышит эту сногсшибательную новость.
– У меня еще куча дел, – мечтательно сказала Кэрол, – Вначале я должна переговорить с Мирандой. Я хочу, чтобы она нам все организовала. Мы с ней вместе работали в «Америкэн экспресс», это очень толковая девушка. Затем надо заняться туалетами. Вообрази себе, у меня нет ни одного приличного платья!
Лепски застонал:
– Беби, только ничего из ряда вон выходящего. А вдруг мы не уложимся с деньгами…
– Замолчи, Лепски. И я должна тебе кое-что сказать. Я собираюсь обновить и твой гардероб. Если ты хочешь выглядеть как бродяга, то я с тобой не поеду.
Лепски сделал недовольную гримасу:
– Это я бродяга? Чем тебе не нравится мой вид? Мне ничего не надо. Бродяга, а? Что ты хочешь этим сказать?
Кэрол тяжело вздохнула:
– Пожалуйста, успокойся. Ты должен выглядеть как преуспевающий красивый муж, а не как зачуханный коп.
Лепски поднял бровь.
– Ах, красивый…
– Чертовски красивый и сексуальный, Том.
Лепски выпятил грудь:
– Ладно. Я согласен, что мне следует немного приодеться. Пусть будет по-твоему, беби, давай потратим немного денег. – Он замолчал, принюхиваясь. – У тебя что-то горит?
Кэрол схватилась за голову и со сдавленным криком убежала на кухню.
Лепски услышал придушенный вопль:
– Мой яблочный пирог!
Ее отчаяние было настолько неподдельным, что Лепски, хотя уже и привык к подобным сценам, был вынужден уткнуться в салфетку, чтобы приглушить свой хриплый хохот.
Глава 2
Герман Радниц сидел под навесом на террасе самого роскошного номера в отеле «Бельведер», с выходом на крышу, и просматривал какой-то юридический документ. Своими полузакрытыми глазами, крючковатым носом, почти беззубым ртом и испещренной темными пятнами кожей, приземистый толстый Радниц напоминал огромную жабу. Но внешность мало беспокоила его. У него были деньги и власть, и ему доставляло удовольствие видеть, как лебезили перед ним очень многие, особенно женщины.
Этим утром он разрабатывал план, суливший ему огромную прибыль. Требовалось лишь уладить некоторые проблемы с законом, но в этом Радниц был большой мастер.
Появление Густава Хольца отвлекло его, и он, нахмурясь, недовольно глянул на своего секретаря. Хольцу было около пятидесяти лет. Это был высокий худощавый лысый мужчина с глубоко посаженными глазами и жестким ртом. Мало кто знал, что Хольц обладал поистине математическим умом, свободно владел восемью языками, тонко разбирался в политике. Он был поистине правой рукой Радница.
– В чем дело? – резко спросил Радниц. – Я занят.
– Пришел Клод Кендрик, сэр. Ему назначена встреча. Вы его примете?
Радниц отложил документ.
– Пусть войдет. – Он указал на документ. – Взгляните на это, Хольц, пункт десять. Он мне не нравится. Это нужно исправить.
Секретарь вышел с документом. Тут же на террасе появился Клод Кендрик в безупречном голубом полотняном костюме. Его парик был на сей раз тщательно расчесан. В руках Кендрик держал портфель.
Радниц хмуро посмотрел на вошедшего:
– В чем дело? Я занят.
Кендрик трепетал перед Радницем. Но он знал, что у Радница есть необходимая ему сумма. Лицо Кендрика расплылось в угодливой улыбке.
– Вы никогда не бываете свободны, мистер Радниц, – промурлыкал он, приближаясь к письменному столу. – Извините за вторжение, но у меня есть кое-что, что может вас заинтересовать.
Радниц пожал плечами и равнодушно ткнул пальцем в направлении кресла:
– Что это? Сядьте!
Кендрик опустил свое тело в кресло.
– Так любезно с вашей стороны, мистер Радниц. Благодарю за оказанную честь.
– Так что это? – бесцеремонно рявкнул хозяин.
Кендрик заморгал. Ему не повезло: этот всесильный и ужасный миллиардер был в плохом настроении. Кендрик понял, что его обычная лесть будет только раздражать Радница. Пришлось сразу брать быка за рога.
– Выставка сокровищ Эрмитажа в Вашингтоне.
Проблеск интереса мелькнул в полуприкрытых глазах Радница.
– Ну и что с того?
– Возможно, вы не видели каталог. Бесподобные сокровища, бесценные…
– Я просматривал его. Ну и что же?
Кендрик вытащил из «дипломата» каталог, который он прихватил с собой. Открыв его на странице 54, он услужливо положил книгу перед Радницем:
– Вот эта вещь.
Радниц некоторое время смотрел на изображенную на фотографии икону, потом прочел аннотацию и бесстрастно взглянул на Кендрика:
– И что дальше?
– Уникальная, единственная в своем роде вещь. – Кендрик широко улыбнулся. – По-видимому, самая первая русская икона.