Остросюжетный детектив. Выпуск 6 - Алистер Маклин
— Все.
— «Темный крестоносец» в полной боевой готовности, за исключением монтажа и подключения схемы зажигания.
— Почему это не было сделано?
— Потому что исчез доктор Фейрфилд...— Я попытался сфокусировать зрение на лице капитана Гриффитса, остановив вращающийся перед глазами калейдоскоп лиц и мебели, и смутно осознал, что только сейчас Гриффитс догадался об истинной причине исчезновения Фейрфилда. Он долго смотрел на Леклерка, потом сдавленно прошептал: — Боже мой! Конечно, конечно...
— Да, конечно,— перебил Леклерк.— Но я не хотел этого. Почему монтаж и подключение схемы зажигания не закончили раньше? Насколько мне понятно, заправку топлива завершили уже месяц тому назад.
— Откуда... откуда вам эго известно?
— Отвечайте на мой вопрос.
— Фейрфилд опасался, что сама по себе топливная смесь обладает достаточной нестабильностью в условиях жары, чтобы увеличивать риск заблаговременным подключением системы зажигания.— Гриффитс провел загорелой рукой но мокрому от пота и крови лицу. Вам следовало бы знать, что ни один снаряд или ракета, от двухфунтовика до водородной бомбы, не приводится в боевую готовность вплоть до самого последнего момента.
— Сколько времени, по словам Фейрфилда, может занять снаряжение ракеты?
— Я как-то слышал, он упоминал сорок минут.
Леклерк тихо произнес:
— Вы лжете, капитан. Мне известно, что одно из основных преимуществ «Крестоносца» — мгновенный запуск.
— Это верно. В военное время или в напряженной ситуации ракета будет постоянно находиться в снаряженном состоянии, но пока мы не очень уверены в стабильности топливной смеси.
— Сорок минут?
— Сорок минут.
Леклерк повернулся ко мне.
— Вы слышали? Сорок минут.
— Слышал обрывки, — пробормотал я. — У меня слух неважный.
— Плохо себя чувствуете?
— Плохо? — я попытался изобразить удивление, но так и не смог обнаружить его лицо.— С чего бы мне чувствовать себя плохо?
— Можете снарядить ракету, Бентолл?
— Я специалист по жидкому топливу,— с трудом выговорил я.
— А у меня другие сведения,— теперь я видел его лицо, потому что он приблизился ко мне на расстояние в три дюйма.— Вы были ассистентом Фейрфилда в ракетном отделе Хеиуорта. Работали над твердым топливом. Я знаю.
— Слишком много вы знаете.
— Вы можете снарядить ракету? — продолжал настаивать он.
— Виски,— сказал я.— Мне нужен глоток виски.
— О, Боже! — после этого последовала тирада, которую, к счастью для себя, я почти не уловил, и он подозвал одного из своих людей. Наверное, китайцы сбегали в комнату для офицеров, потому что через несколько мгновений кто-то вложил стакан мне в руку. Я подслеповато уставился па него. Добрые полстакана. Осушил в два приема. Прокашлявшись и утерев проступившие на глазах слезы, я понял, что зрение вернулось почти полностью.
Леклерк тронул меня за руку.
— Ну, что скажете? Сможете снарядить «Крестоносец»?
— Я даже не знаю, с чего начать.
— Вы больны,— заботливо произнес Леклерк.— Сами не знаете, что говорите. Вам надо немного поспать.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
Пятница 10.00—13.00
Я проспал два часа. Когда проснулся, солнце стояло высоко, а доктор Харгривс, специалист по сверхзвуковым полетам, осторожно тряс меня за плечо. По крайней мере, ему казалось, что он это делает осторожно. Вероятно, одеяло, которым я был прикрыт, заставило его забыть, что не следует трясти меня за левое плечо. Я попросил его быть повнимательнее. Он обиделся. Наверное, ему не понравилось, как я это сказал. Я откинул одеяло и сел. Все тело ныло и болело, плечо и рука просто отрывались, но усталость в основном прошла, и голова была снова свежей. Чего, разумеется, и добивался Леклерк. Нельзя доверить монтаж и подключение сложной схемы зажигания топлива с разрушительным потенциалом, равным по силе сотням тонн мощной взрывчатки, человеку, который еле видит, еле ворочает языком и шатается из стороны в сторону от усталости словно пьяный. Время от времени у меня в мозгу возникали какие-то иллюзии, но больше всего не нравилась мысль о том, что Леклерк со мной покончил.
Харгривс выглядел бледным, расстроенным и несчастным. Ничего удивительного. Его воссоединение с супругой было не очень-то счастливым. Обстоятельства не соответствующие, а перспектив и того хуже. Я спросил, что они сделали с Мари. Он ответил, что поместили вместе с другими женщинами.
Я осмотрел внутренность домика. Размером не больше чем восемь на восемь, вдоль стен — стеллажи, над головой у меня — маленькое зарешеченное оконце. Я смутно вспомнил, что кто-то говорил, будто это помещение использовалось как склад личного оружия и боеприпасов. Хотя уверенности не было. Потому что тогда упал на брезентовую раскладушку, которую мне принесли, и мгновенно заснул.
— Что происходило? Имею в виду, после того, как я заснул.
— Вопросы,— устало сказал он.— Бесконечные вопросы. Они допрашивали моих коллег, меня и морских офицеров по отдельности. Потом развели нас по разным помещениям, разлучив с женами. Мы теперь разбросаны по всей территории, по два-три человека в домике.
Психологию Леклерка было легко понять. После того, как моряки и ученые были разбиты на мелкие группки, возможность договориться об организации сопротивления или мятежа исключалась. А то, что разлученные с женами ученые постоянно испытывали страх и беспокойство за их судьбу, обеспечивало их безоговорочное сотрудничество с Леклерком.
— Что он хотел узнать от вас?
— Много чего.— Он замялся и отвел глаза.— В основном но поводу ракеты. Насколько каждый из нас знаком с процессом подключения зажигания. По крайней мере, меня он об этом спрашивал, за остальных не могу поручиться.
— А вам... кому-нибудь из вас известно что-нибудь об этом?
— Только общие принципы. Каждый из нас знает общие принципы различных процессов. Так положено. Но это далеко не достаточно, когда речь заходит о конкретных деталях.— Он слегка улыбнулся.— Любой из нас запросто может рвануть эту штуковину, если займется не своим делом.
— А такая вероятность не исключена?
— Никто не может дать гарантии с экспериментальной ракетой.
— Этим объясняется наличие блокгауза — бетонного убежища, утопленного в землю к северу от пусковой площадки?
— Там должен располагаться пункт управления испытательным полетом. Обычные меры предосторожности. Поэтому и жилой барак для научных сотрудников разместили так далеко от ангара.
— Матросами можно пожертвовать, а учеными нет, так получается? — Он не ответил, поэтому я продолжал: — Вы нс догадываетесь,
