Владимир Гурвич - Чужая игра

Анна вошла в приемную, секретарша тут же вскочила, как солдат при виде генерала. Разве только не отдала честь. И Анна поняла, что слух о том, что Алина снова стала руководителем фирмы, уже разнесся среди ее сотрудников. Тем лучше, меньше придется все объяснять.

— Пригласи ко мне, пожалуйста, Муравина, — попросила Анна.

Анна сидела в кабинете Алины, стараясь представить, с какими мыслями и чувствами входила ее предшественница сюда. Ведь теперь она, Анна, должна походить на нее не периодически, а постоянно. Она не имеет право допустить ни одного прокола. Он может обойтись ей слишком дорого.

Вошел Муравин. На его лице сияла широкая улыбка.

— От всей души поздравляю вас, Алина Игоревна, с возвращением в компанию. Вы даже не представляете, как нам всем вас не хватало.

— Но почему не представляю, немного представляю. Но у вас был Эдуард. Как он справлялся?

Муравин аж скривился, как будто ему в рот попал горький огурец.

— Надо отдать должное Эдуарду Борисовичу, он старался не мешать нам работать. Иначе мы бы просто не выжили. Это его главная заслуга.

— Я знаю, это ваша заслуга, Владимир Геннадьевич, что компания уцелела. И я вам очень благодарна. Но теперь надо идти дальше, расширяться. Как вы на это смотрите?

— Узнаю вас, Алина Игоревна. Вы никогда не останавливаетесь на достигнутом. Смотрю на это положительно. Наши позиции в регионе прочны, продукция хорошего качества, пользуется устойчивым спросом. Я давно пришел к заключению, что надо осваивать другие рынки.

— Будем осваивать, — пообещала Анна. — Я как раз собираюсь продумать стратегию дальнейшего продвижения. — Она снова невольно вспомнила о Милюкове. И вдруг ей стало радостно; она теперь знает, чем его завоюет, предложит разработать ему такой план. Он непременно клюнет на эту приманку. — Возможно, у нас появятся новые люди, а с ними и новые идеи.

Анна увидела, как на лице Муравина появилось выражение тревоги.

— Разумеется, новые люди всегда полезны, — как-то глухо произнес он.

Анна встала с кресла и подошла к вице-президенту и села напротив него.

— Владимир Геннадьевич, — мягко сказала она, кладя свою ладонь на его руку, — ваши заслуги, а, следовательно, ваши позиции в компании остаются незыблемыми. Но новая кровь нам тоже необходима. И потому она у нас появится. Прошу отнестись к моим словам с пониманием.

Потухшие было глаза Муравина снова засветились.

— Мой опыт говорит о том, что ваши решения в конечном итоге всегда оказывались верными, даже тогда, когда по началу с ними был и не согласен, — сказал он.

Анна улыбнулась. Но на этот раз не своему заместителю, а самой себе. Она молодец, правильно разыграла эту мизансцену, не допустила ни одной ошибки, ни одной фальшивой реплики. Алина осталась бы ею довольна.

— Тем более, — произнесла Анна, возвращаясь на прежнее место. — Но у меня будет к вам большая просьба.

— Слушаю вас.

— Как вы прекрасно знаете, меня более года не было в компании. И даже в стране. Для разработки стратегического плана мне необходим детальный анализ того, как обстоят дела в компании, и что происходит на рынке. Я попрошу вас подготовить такой отчет. Знаю, вы не любитель писанины, но сделайте это ради меня.

— Хорошо, я постараюсь. Как быстро вы желаете его получить?

— Завтра. — Анна посмотрела на Муравина. — Послезавтра. Но это должен быть подробный документ.

— Вы будете его иметь, — пообещал Муравин.

Следующим посетителем в ее кабинете стала начальник отдела кадров. Просьба ее руководительницы сильно удивило пожилую женщину; Анна попросила принести ей все личные дела сотрудников компании.

Анна внимательно читала личные дела. Ее натренированная актерская память легко усваивала сведения о каждом из сотрудников. Особенно внимательно изучала она фотографии; она не имеет право перепутать Марию Федоровну с Оксаной Валентиновной, а Николая Васильевича с Александром Дмитриевичем … Алина прекрасно знала не только всех поименно, но и обстоятельства жизни всех, кто работал у нее. Об этом она вычитала в ее дневнике.

Это занятие внезапно прервал голос секретарши.

— Алина Игоревна, к вам просится посетитель.

— Кто такой?

— Главный режиссер драматического театра Рогозин Роман Анатольевич.

Первый импульс, который в то же мгновение охватил Анну: стать маленькой мышкой и нырнуть в какую-нибудь норку. И там спрятаться, затаиться, пока не уйдет этот страшный человек. Но она быстро справилась с собой. Чего она боится, она — Алина Слободина, а не Анна Чеславина. И этот мерзавец к больше не властен над ней. К тому же это он пришел к ней, а не она к нему. А кстати, зачем он явился? Что ему нужно?

Анне вдруг стало любопытно.

— Приглашай, — сказала она в селектор.

Она даже не представляла, как сильно может измениться человек всего за год. Год назад пузо Рогозина шествовало на полметра впереди него. Сейчас же оно скромно предваряло его появление. Вместо наглого блеска в глазах в них затаились усталость и смирение. Таких перемен с ним она никак не ожидала.

— Проходите, Роман Анатольевич, — пригласила бесстрастным голом Анна.

Рогозин посмотрел на Анну и замер в изумлении.

— Вы, в самом деле, Алина Игоревна Слободина?

— Нет, я Марина Мнишек, — насмешливо ответила Анна.

— Я понимаю ваш юмор, но дело в том, что вы очень похожи на одну бывшую артистку моего театра — Анну Чеславнну.

— Анна Чеславину? — переспросила Анна. Она сделала вид, что что-то вспоминает. — Действительно, однажды мне говорили, что мы похожи. Но, поверьте, я — это я.

— Я верю, только… — Рогозин как-то странно взглянул на Анну. — Такое сходство — невероятная редкость.

— Редкое — не означает невозможное. А где сейчас эта Анна Чеславина?

Рогозин развел руками.

— Она покинула театр. И никто не знает ее местопребывания.

— А почему она ушла из театра?

Главный режиссер пренебрежительно махнул рукой.

— По правде говоря, она была никакой артисткой. Пришлось снять ее с роли. Вот она и психанула, бросила театр.

Анне ощутила всполохи прежней ненависти к нему. Но постаралась их тут же погасить. У Алины по отношеню к этому человеку не может быть таких чувств.

— Оставим эту темы. У меня мало времени.

— Разумеется, — поспешно согласился Рогозин. — Я пришел к вам с великой просьбой. Всем известен ваш отзывчивый характер, ваше желание прийти на помощь страждущим.

— Только я об этом что-то ничего не слышала.

Рогозин посмотрел на нее с некоторым замешательством, не зная, как реагировать на странную реплику.

— Ну что вы, об этом говорит весь город. И все очень рады тому, что вы вернулись и снова взяли штурвал вашего корабля в свои прелестные ручки.

— Вы очень красиво говорите, особенно про штурвал. Но отведенное для нашей встречи время может закончиться раньше, чем ваша витиеватая речь. И тут даже моя хваленная отзывчивость не поможет.

— Тогда перехожу к делу. В нашем замечательном городе театр является главным очагом культуры. Но теперь над ним нависла опасность потухнуть.

— Не хватает дров?

Рогозин поспешно изобразил улыбку. Но она вышла кривой и не искренней.

— По-своему очень меткое замечание. Именно дров. Театр попал в крайне тяжелое финансовое положение, у него серьезные долги, а погашать их нечем. А сроки погашения кредитов стремительно приближаются. Умоляю, от лица всей культурной общественности города, — помогите, окажите спонсорскую помощь.

Что-то на мгновение напряглось в Анне и почти сразу же отпустило.

— Вы говорите, что театру угрожает банкротство.

— Именно так, причем, в самое ближайшее время, — грустно подтвердил Рогозин.

— И вы хотите, чтобы я вам помогла?

Рогозин широко развел руками.

— Припадаю к вашей доброте.

— Да, я бываю доброй, но не всегда.

— Это как раз тот случай, — робко произнес главный режиссер.

— Вы думаете? — Анна посмотрела на него. — А знаете, может быть, вы и правы.

— Так вы поможете?

— Не исключено. Но для этого вы должны мне прислать расклад всех ваших долгов. Кому и сколько. А я уже буду улаживать с ними отношения.

— Но мы бы могли сами…

— Это мое условие, — резко прервала его Анна. — Денег я вам не дам, все возьму на себя. Если не устраивает, до свидания.

— Устраивает, — поспешно воскликнул Рогозин. — Сегодня же я вам все пришлю.

— Буду ждать.

Главный режиссер недоверчиво посмотрел на хозяйку кабинета.

— Даже не верится, что театр будет спасен. Вы единственная, кто согласился мне помочь. Я обошел стольких бизнесменов. Никто не захотел. Все выражают только сожаления.

— Вы же сами сказали, что я добрая. Вот и демонстрирую доброту, — усмехнулась Анна.