Владимир Гурвич - Челюсти пираньи

К моему удивлению, консьержка — пожилая ухоженная дама почти сразу поняла мою тарабарщину и даже с некоторым уважением взглянула на меня: еще бы, мало кто в наше время станет возвращать потерянный кошелек.

— Dernier etage, appartement vingtieme, — сказала она.

На мое счастье, эти слова мне были знакомы. Я поблагодарил и устремился на вверх.

Я подошел к указанной квартиры, прислушался что происходит внутри. Оттуда раздавались какие-то неясные звуки. Затем послышался отчетливый грохот и крики. Там явно происходило нечто необычное.

Дверь была защелкнута на английский замок. Открыть его было не самым сложными делом, с которым я сталкивался в своей жизни. Я ворвался в комнату и увидел следующую картину: Курбатов дрался с Зайченко, а в углу лежал и скулил отправленный в нокдаун Барон.

Хотя бывший директор комбината был сильным мужчиной, для Зайченко он не мог быть серьезным противником. Еще пару секунд — и Курбатов оказался бы окончательно повержен. Медлить было нельзя: я схватил какой-то предмет и изо всех сил стукнул им по голове гиганта. Тот изумленно обернулся ко мне и рухнул на пол.

Теперь настала очередь второго действия этого странного представления: я, Курбатов и Барон удивленно таращили друг на друга глаза. Никто из нас не ожидал оказаться здесь в такой кампании.

Немая сцена продолжалась не меньше минуты. Первым к «звуковому кино» перешел я.

— Любопытная встреча. Не правда ли, господа?

— Правда, — вдруг вполне доброжелательно улыбнулся Курбатов. — Вы сильно помогли мне. У этого гориллы мертвая хватка, — показал он на поверженного Голиафа. — Он едва не скрутил мне шею — Затем бывший директор комбината обернулся к по-прежнему лежащему Барону.

— Яков Аркадьевич, вы как себя чувствуете?

— Помогите мне встать, — прохрипел банкир.

Курбатов протянул ему руку и помог встать. Барон с ненавистью посмотрел на лежащую громадную тушу Зайченко и внезапно пнул ее ногой.

— Этот мерзавец едва меня не убил, до сих пор не могу нормально стоять, внутри все болит после того, как он меня сжал своими клешнями.

— А вы сядьте, — посоветовал я.

Барон бросил на меня быстрый взгляд и последовал моему совету: сел в кресло.

— Полагаю, господа, коль мы уж тут с вами собрались вместе, то стоит поговорить друг с другом, — предложил я. — Тем более у меня накопились к каждому из вас уйму интересных вопросов.

— Хочу сразу развеять одно недоразумение, — сказал Курбатов, — мы встретились с Бароном тут случайно. Хотя нас всех троих привел сюда один след.

— «Сосьете рюсс»? — спросил я.

— Именно, — подтвердил Курбатов.

— Вот давайте и поговорим о «Сосьете рюсс», — предложил я. — Пусть каждый выложит то, что знает об этой компании. — Я выразительно посмотрел на Барона. — Я думаю, что Аркадию Яковлевичу должно быть много известно о ней. А потому предлагаю предоставить ему слово первым.

— А вот тут вы сильно ошибаетесь, многоуважаемый Александр Александрович. — Барон немного ожил и былые знакомые мне интонации снова зазвучали в его голосе. — Я действительно довольно давно узнал о существовании этой фирмы, но кому она принадлежит до сих пор не ведаю. Хотите верьте, хотите нет. Хотя не скрою, пытался проведать многократно. Но все сделано так, что очень трудно найти концы. Здесь работал явный профессионал.

— Я тоже только слышал об этой фирме, пару раз мои иностранные партнеры называли мне ее. Их интересовало, кто стоит за этой фирмой. Но что-либо выяснить у меня не было никакой возможности, — заметил Курбатов.

— Просто «Граф Монте-Кристо и партнеры», — подвел я итог короткому обсуждению. — Никто ничего не знает, хотя все слышали.

Я раздумывал: говорят ли правду мои собеседники? Если судить по их интонациям и виду, то, пожалуй, они не лгут. Но можно ли доверять такому аргументу?

— Нам нужно допросить вот этого месье, — вдруг усмехнулся Курбатов и слегка пнул носком ботинка все еще лежащего без сознания Зайченко. Однако этого небольшого прикосновения оказалось достаточным для того, чтобы он стал бы приходить в себя. И тут я понял, что совершил огромную оплошность, которая состояла в том, что пока он был в беспамятстве, я не связал ему руки и ноги. Зайченко внезапно вскочил, быстро оглядел нас всех. Я стоял как раз на его пути к входной двери. На меня-то он и помчался. Я попробовал задержать его, но это было все равно, что пытаться остановить взлет самолета, повиснув на его крыле. Одним ударом я был отброшен в сторону и полетел к стене. Если бы Зайченко захотел, он бы мог сделать со мной все, что было его душе угодно. Но у него были иные намерения, он стремительно выскочил из квартиры. Я же морщась от боли, стал подниматься. И внезапно замер от изумления: прямо перед моими глазами находилась та самая картина, что была на фотографии, найденной в кармане киллера.

Уже не обращая больше внимания ни на какую боль, я вскочил и загородил путь к двери. Ситуация резко поменялась: я находился в той самой квартире, где бывал наемный убийца и возможно в кампании того, кто его послал совершить убийство Ланиной.

— Я хочу знать, — решительно произнес я, — кто-нибудь бывал в этой квартире раньше?

Курбатов удивлено посмотрел на меня.

— Я же сказал: я с этой фирмой никогда не имел дел и понятие не знаю, кто в ней хозяйничает. Я отыскал эту квартиру, наблюдая за этой гигантской тварью.

Скорей всего это правда, отметил я.

— Ну а вы? — посмотрел я на Барона.

— Многоуважаемый, Александр Александрович, за свою жизнь я посетил сотни квартир, но в этой оказался впервые. Да еще в таком приятном обществе. Но теперь мне надо идти, у меня сегодня еще полно дел.

— Я вас обоих отсюда не выпущу.

— Это почему же? — спросил Курбатов.

— Я хочу знать, что вы оба делаете в Париже и что замышляете?

— А вот это уже не ваше дело, — усмехнулся бывший директор комбината. — Я же вас не спрашиваю, что делаете и собираетесь делать тут вы? Пропустите.

— Только после того, как приятно побеседуем.

— Ну уж нет, я не останусь здесь больше ни минуты.

Курбатов решительно двинулся на меня. Я сделал стойку, ясно давая понять, что готов к любому развитию событий.

Курбатов остановился.

— Шутник! — вдруг крикнул он.

Я услышал звук открывающейся двери и через секунду в квартиру влетел Шутник. Судя по всему, все это время он скрывался где-то на лестничной площадке. Теперь преимущество явно было не на моей стороне.

Шутник был настроен более чем воинственно. Он сунул руку в карман и извлек из него нож.

— Очень рад нашей новой встрече, приятель, — сказал он, поигрывая своим оружием. — Я давно о ней мечтал. Скажи честно, не ждал, что мы еще свидимся?

— Не ждал.

— А вот я ждал. Должок за тобой.

— Не припомню.

— А ребятушек моих положил, а родного дома лишил. Назад мне теперь дороженька заказана, только ступи на родную землю, сразу же мышеловка и захлопнется. Так что как видишь, должок за тобой большой. А теперь, ну-ка пропусти нас, а то ненароком задену, — показал он на нож.

— Как только услышу ответы на свои вопросы.

— Любопытный ты слишком, это тебя в жизни и погубит.

Внезапно его рука с ножичком нырнула вниз и направилась прямо в мой живот. Но мне были известны некоторые повадки Шутника, поэтому едва я его увидел, то мысленно приготовился к возможной атаке. Я перехватил его кисть и стал заводить ее назад. Но в это мгновение сзади на меня навалился Курбатов, я попытался стряхнуть его с себя. Шутник воспользовался моментом, вырвался и ударил меня ножом в грудь.

Сильная боль обожгла меня, и я почти сразу же обмяк. Курбатов толкнул меня сзади, я упал. Все бросились к выходу, и через мгновение квартира опустела.

Я поднялся с пола, и оставляя на паркете густые следы крови, побрел к выходу. С каждой секундой в глазах становилось все темней, сознание явно готовилось к тому, чтобы покинуть мое тело. Шатаясь, я вышел на лестничную площадку.

— Помогите! — что было мочи закричал я. В этот крик я вложил все оставшиеся у меня силы, и истратив их на него целиком, рухнул без сознания на пол.

Глава восемнадцатая

Я открыл глаза, огляделся и увидел, что нахожусь в больничной палате. Со всех сторон меня окружали какие-то приборы и аппараты, функциональное назначение которых мне было не ведомо. Но не они привлекли мое внимание, а сидящая на стуле возле кровати женщина. Она не сразу заметила, что мое сознание вернулось в мое тело, а потому я получил возможность несколько мгновений беспрепятственно смотреть на свою сиделку. У нее были красные веки, что свидетельствовало либо о том, что она плакала, либо о том, что провела бессонную ночь.

— Где я? — подал я голос.

Ланина живо обернулась ко мне.

— Вы пришли в себя, слава богу. Я очень этому рада.