Джон Макдональд - Не суди меня
Голос Раваля перестал быть уверенно-светским, в нем послышались явные нотки обиды и гнева.
– Делайте выбор, ребята. Не захотите играть по моим правилам – сгорите вместе с остальными.
– Ну и как, интересно, все это будет звучать? – не скрывая иронии, поинтересовался Армандо. – По неизвестным пока причинам сгорел дотла притон, косвенным владельцем которого являлся Лонни Раваль! Среди жертв пожара известный адвокат, личный помощник управляющего городом, младшая дочь управляющего городом и целый комплект головорезов... Тебе конец в любом случае, Лонни. Как бы ты ни старался, что бы ты ни предпринимал. Все это зашло уже слишком далеко. Восточный синдикат, не сомневаюсь, будет тобой очень, очень, очень недоволен! Значит, ты намеренно игнорируешь их приказы? Мне казалось, сейчас, когда еще совсем не утихли страсти с Сенатским комитетом, в их намерение входит вести дела как можно тише, стараясь по мере возможности максимально соблюдать законы, всячески избегать любых публичных скандалов! А тут вдруг похищение детей известных, личностей, стрельба с убийствами, сжигание ни в чем не повинных людей. Да, Лонни, боюсь, тебе теперь не позавидуешь.
Снизу послышался невнятный шепот нескольких голосов, затем голос Страттера произнес:
– Хочешь это сделать – делай сам!
Со стоянки с шумом выехала еще одна машина.
– Не будь глупее других, Страттер! – крикнул ему Армандо. – Слышишь? Крысы уже бегут с тонущего корабля. С Равалем покончено... Кроме того, учти: мы не можем вот так просто взять и выйти отсюда, но точно так же не можете выйти и вы! Выруби его или хотя бы брось, и я прослежу за тем, чтобы тебе это зачлось в суде. Обещаю!
– Страттер, вернись, – бесцветным голосом произнес Раваль. – Немедленно вернись!
Кто-то шумно протопал через вестибюль нижнего этажа. И почти тут же громко хлопнула входная дверь.
– Слышите? Это еще одна крыса! – весело крикнул вниз Армандо.
– По десять тысяч каждому! – крикнул в ответ Раваль. Но уже куда менее уверенным тоном.
Тут они оба одновременно услышали тяжелые размеренные шаги – кто-то спускался по лестнице со второго этажа. Армандо бросил на Тида удивленный взгляд. Тот на цыпочках подошел к перилам и осторожно, стараясь не открываться, заглянул вниз. Невероятно, но факт! Это был не кто иной, как... Марк Карбой! В правой руке он сжимал громадный кольт.
Карбой глянул на Тида совершенно пустыми, казалось, ничего не видящими глазами и, тяжело, шумно сопя, продолжил спускаться по ступенькам лестницы.
– Кто это там? – крикнул Раваль. На этот раз уже совершенно несвойственным ему нервным тоном.
Дойдя до залы, Карбой свернул направо и пошел в направлении Страттера и Раваля. Затем поднял свой чудовищный кольт и... выстрелил в них. В закрытом, ограниченном стенами помещении этот выстрел прогремел как мощный взрыв, который, казалось, поднял их всех высоко в воздух. И оглушил. Во всяком случае, Тида, у которого, помимо всего прочего, невыносимо зазвенело в ушах. Карбой, словно большой, толстый ребенок, широко расставив ноги, опустился на корточки, упираясь дулом кольта о дощатый пол. Как ни странно, его лицо было мирным, без каких-либо признаков обеспокоенности. Он закусил нижнюю губу и попытался снова поднять пистолет. На несколько сантиметров это ему удалось, но затем дуло снова бессильно опустилось вниз. Он попробовал поднять его двумя руками, и на этот раз дело пошло вроде бы успешно, но... но тут на лбу, прямо над его левым глазом, вдруг появилось маленькое круглое пятно. Карбой резко дернулся вперед, чуть приподнялся и рухнул на пол, по-прежнему сжимая свой необычный, чудовищно гигантский кольт в обеих руках.
Раваль перепрыгнул через безжизненно лежащее тело Карбоя и бросился вниз по лестнице. Через несколько секунд до них донесся торопливый топот его бегущих ног, и скоро он исчез из вида. От неожиданности происходящего Тид настолько окаменел, что даже не подумал в него стрелять.
Армандо осторожно вошел в зал. И сразу же повернулся к Тиду:
– Остался один Страттер. Господи, ну и пушка! – Он медленно вытащил – именно вытащил, а не выдернул – кольт из рук мертвого Карбоя. – В нем есть еще целых три патрона.
Они, все время внимательно прислушиваясь, спустились вниз по лестнице. «Замок Анны» казался заброшенным. Во дворе послышалось завывание стартера машины. Мотор фыркал и фыркал, но почему-то никак не заводился, а затем совсем смолк. В зал выскочила какая-то девица с широко раскрытыми глазами, увидела их, раскрыла глаза еще шире, тут же нырнула назад в свою комнату, с треском захлопнула дверь.
Раненая нога Тида становилась все слабее и слабее – очевидно, начала сказываться потеря крови. Спускаясь по лестнице, он уже заметно хромал, окружающий мир то вдруг покрывался туманом, то возвращался во всей своей яркости и отчетливости, однако интервалы между ними становились все длиннее и длиннее...
Армандо неожиданно сел на ступеньку и громко закашлялся. Изо рта вылетели ярко-красные капельки крови, падая, словно огненные искорки, на голые доски лестницы.
– Кажется, нож задел легкое, – выдохнул он. – Последние полчаса дыхание было трудным и каким-то странным. – Он снова чуть ли не с нежностью коснулся темной рукоятки ножа.
Тид оставил его там сидеть, а сам пересек зал вестибюля. Во дворе снова послышалось завывание стартера. И снова безрезультатно. Затем последовал резкий хлопок дверцы машины, громкий, торопливый топот ног по гравиевой дорожке, и справа от Тида в свете окна бара появилась со всех ног несущаяся подальше отсюда фигура Раваля... Но теперь он уже совсем не выглядел уверенным в себе, всесильным хозяином жизни. Нет, сейчас это был просто до смерти испуганный человечек, бегущий с низко опущенными плечами, с гротескно отвисшей нижней губой...
Откуда-то издали ночной ветерок донес пронзительный, но в этот момент такой приятный вой полицейской сирены! Услышав знакомые звуки, Раваль попытался остановиться, однако сделал это настолько резко, что не удержался и упал на руки и колени, выронив что-то металлическое. Пистолет. Он прыгнул за ним – крошечная фигурка в тысяче миль отсюда, клоп под мощным увеличительным стеклом, в котором отчетливо и выпукло были видны все его отвратительные черты... Грохот двух оглушительных выстрелов из кольта Карбоя, казалось, сотряс весь мир, но Тид его даже не слышал, ибо в этот момент какой-то гигант вдруг протянул с неба руку и ткнул своим огромным, толстым пальцем в его правое плечо. Тид упал на землю лицом в гравиевую дорожку, в кровь разбив рот. Он долго лежал неподвижно, но затем все-таки с трудом поднялся на колени и руки. В ночи слышались чьи-то громкие отчаянные вопли, только Тид был совершенно не в состоянии определить, откуда и от кого они исходят: Угол здания казался ему другим концом света, но он все-таки до него дополз, устало, закрыв глаза, прислонился спиной к боковой стене...
Джейк лежала на боку у стороны бара, куда ее грубо спихнули капота большой машины, на которую она упала из окна. На ней был только тонкий сатиновый халатик, расстегнутый и практически весь задравшийся до самой шеи.
Недовольно хмыкнув и поморщившись, Тид с трудом поднялся доковылял до нее, первым делом спустил халат с шеи, обернул вокруг тела. Затем нашел замок «молнии», но она долгое время упрямо не поддавалась. Наконец язычок вошел в прорезь и он смог закрыть «молнию» до самого верха, прикрыв обнаженную белизну прекрасного девичьего тела, нежная кожа которого практически не пострадала. На нем совсем не было крови – но у Джейк вдруг появились новые, совершенно необычные пропорции, пропорции девушки из уже совершенно иного мира...
С трудом сев на корточки, Тид пристроился спиной к хромированному, покрытому крупными точками ржавчины бамперу машины и только потом мягко опустил голову Джейк себе на колени.
Когда яркий свет полицейских фонарей заслепил ему в глаза, Тид сильно сощурился, прикрыл их ладонью. Его язык с трудом ворочался от медленно, невыразимо медленно произносимых им слов, когда над ним наклонилось сразу несколько голов.
– Последний этаж... Девушка...
Много позже, уже в нормально освещенном месте, над ним откуда-то с сияющего, залитого солнцем небосклона склонилось бледное как смерть лицо капитана Лейтона, а его тонкие, змеиные губы, кривясь и извиваясь, произносили слова одной неразрывной цепочкой, понять которую было просто невозможно.
– Раваля застрелили? Может, он был ранен?
– Потом, потом, потом...
– Раваля ранили?
– Не знаю, – прошептал Тид. – Не знаю, не знаю! – Он замолчал, но слова эти продолжали настойчиво повторяться и повторяться у него в голове. Пока не потеряли смысл. А вместо лица Лейтона появилась зияющая дыра бесконечного туннеля, в которую влетали, бесследно пропадая в ее тьме, те же самые слова: «Не знаю, не знаю... Я не знаю»!
