Владимир Гурвич - Челюсти пираньи
— Что за операции? — спросил я, хотя видел, с какой большой неохотой делала она свои признания.
— Барон убедил меня, что нам необходима иметь за рубежом солидные средства, так как это позволит оперативно оплачивать наши контракты. Он мотивировал это тем, что нам, как российской компании, тут не очень доверяют. И надо доказывать им, что мы совсем не бедные родственники и что умеем заниматься бизнесом не хуже, чем они. Вы понимаете, я сама помогла ему украсть весьма приличную сумму.
Щеки Ланина покрылись красными пятнами, чтобы успокоиться, она потянулась за сигаретой. Сделав несколько глубоких затяжек, она посмотрела на меня.
— Что вы на все это скажете?
— Ничего не скажу, надо попробовать, насколько это возможно, исправить ошибки и вернуть деньги. По крайней мере то, что от них осталось.
— Вы пойдете в «Сосьете рюсс»?
— Если бы я знал все это раньше, я бы это сделал в первый же день нашего пребывания в Париже.
— Это опасно?
— Думаю, что это может быть опасным, — согласился я. — Но у нас снова нет выбора. Если Барон переводил в адрес этой фирмы деньги, значит она связана с ним. Я все больше утверждаюсь в мысли, что это он заказал ваше убийство и прислал киллера. Но хотел он устранить не вас, он хотел устранить всех. И я не исключаю, что это желание у него не пропало и теперь.
— Вы полагаете, он в Париже?
— Не исключаю такой возможности, вы ведь идете с ним по одному и тому же следу. И я не могу точно сказать, кто кого преследует: то ли он нас, то ли мы — его?
— Ну, хорошо, вы придете в «Сосьете рюсс». Что будете там делать?
— Представление не имею, — честно признался я. — Но я уверен, что мой визит без последствий не останется. Он заставит их как-то отреагировать на него.
— Вы должны вести себя осторожно, огласка поставит на наши переговоры крест. Наши партнеры не захотят иметь дело с компанией, о которой пишут газеты в разделе криминальной хроники и интересуется полиция. Тут не Россия.
— Это я уже понял.
— И прошу вас, берегите себя, — вдруг сказала Ланина. Ее глаза странно блеснули, но это блеск был таким мгновенным, что через минуту я уже сомневался, а был ли он на самом деле.
Глава шестнадцатая
Утром Ланина с Ореховым отправилась на очередной раунд переговоров, я же убедившись, что с ними все в порядке, не стал подниматься в офис компании, а сразу поехал в «Сосьете рюсс».
Компания располагалась в старом здании, набитом различными фирмами и конторами. На то, чтобы попасть в «Сосьете рюсс» мне понадобилось довольно много времени. Я не говорил по-французски, охрана — по-русски, и пока мы пытались друг друга понять, пока выясняли, готовы ли меня принять в организации, в которую я направлялся, на все это ушло больше получаса. Я поднялся на лифте на самый верхний пятый этаж и очутился возле старинной деревянной двери. Я сказал о своем прибытии в переговорное устройство, и заветная дверь, открывающая дорогу в таинственную фирму, распахнулась передо мной.
Если я ожидал увидеть офис, набитый сотрудниками, то я глубоко заблуждался. В первой комнате не было никого. Зато во второй я обнаружил живое лицо. Правда, нельзя сказать, что оно показалось мне очень симпатичным.
За столом сидел мужчина, совсем не старый, можно даже сказать вполне молодой. Одного взгляда было достаточно, дабы определить, что в в его жилах вряд ли текла даже одна клетка благородной гальской крови. В том, что этот господин, был моим соотечественником, я нисколечко не сомневался. Такие лица, как у него, на нашей общей Родине, именуют будками: широкие скулы, выступающий вперед прямой подбородок, бесформенный нос в просторечии называемый «картошкой». К этому портрету следует добавить мощную шею и плечи. Этот парень явно когда-то занимался спортом, скорей всего борьбой, так как именно она лепит фигуру такой могучей. формы. И я невольно подумать о том, что если мы однажды не дай бог столкнемся в поединке, то шансов одолеть такого противника окажется очень немного.
Чем больше я смотрел на этого борца, тем отчетливей мне казалось, что это лицо я уже, пусть мельком, но видел. Я пытался припомнить, где, но память моя пробуксовывала. Может, удастся сделать это во время разговора.
— Здравствуете, — сказал я. — Я правильно попал: это фирма «Сосьете рюсс»?
«Борец», как мысленно я его прозвал, настороженно смотрел на меня. Но меняющееся выражение его лица свидетельствовало о том, что он отлично понимает мою русскую речь.
— Да, это «Сосьете рюсс» — само собой на чистом русском языке ответил «Борец».
— Очень рад, давайте знакомиться, — протянул я ему руку.
«Борец» вынужден был подать мне свою, и я ощутил пожатие мускулистой ладони.
— Что вы хотите? — спросил он, по-прежнему настороженно смотря на меня.
— У меня есть кое-какие деловые предложения, и я хотел бы их обсудить с руководством компании.
— Мы не нуждаемся ни в каких предложениях. Вы попали не туда.
— Как не туда? — изобразил я удивление. — Вы же сами только что сказали, что это компания «Сосьте рюсс?».
— «Сосьете рюсс», — слегка раздраженно подтвердил мой собеседник.
— Ну, вот видите! — почти восторженно воскликнул я. — Значит, я все же попал туда, куда хотел. — Я изобразил заговорщицкое лицо. — Я понимаю вашу настороженность, приходит незнакомый человек, что-то предлагает. Но если бы вы узнали от кого я к вам явился… — Я замолчал.
— И от кого же? — В глазах «Борца» теперь кроме настороженности появилось еще и любопытство.
Не опрометчиво ли я поступаю, подумал я? Но отступать было поздно.
— Обратиться к вам посоветовал мне Яков Аркадьевич Барон.
По лицу «Борца» я понял: это имя ему известно. И может быть, даже более чем хорошо. А нет ли его самого где-нибудь совсем рядом? Я огляделся в поисках его возможного тут присутствия. Но больше никого здесь не было.
— Знаете, нам пора познакомиться, меня зовут Александр Александрович Померанцев. Нетрудно запомнить. А можно узнать, с кем имею дело я?
— Слава, то есть Вячеслав Григорьевич Зайченко, — поспешно поправился он. — Я исполнительный директор нашей фирмы.
— Очень приятно. А сам генеральный директор…
— Он в отъезде, — поспешно проговорил Зайченко.
— А когда вернется?
— Мне это неизвестно. Я же не могу обсуждать никаких предложений.
У меня другие функции. Поэтому извините, но нет смысла больше продолжать разговор.
Про твои функции не трудно догадаться. А вот поговорить нам есть о чем, мысленно возразил я.
Как бы в знак подтверждения своего тезиса о бессмысленности дальнейшей беседы, Зайченко встал. И я мог в полном объеме оценить его габариты: рост, вес и стать. Да, такого великолепного экземпляра надо еще поискать. На что Гарцев могучий мужчина, но этот своими размерами превосходит и его. Серьезный противник, если Придется с ним напрямую столкнуться, шансов у меня нет никаких.
— Жаль, ваша фирма могла бы из нашего сотрудничества извлечь немалую прибыль. Я надеялся на больше понимание. Но я еще зайду, когда тут будет генеральный директор.
Это обещание не слишком обрадовало Зайченко, он проводил меня до дверей хмурым взглядом. Я вышел из здания, напротив находилось кафе, я сел за столик и заказал кофе. Но испить заманчиво пахнущий напиток мне не довелось, едва я собрался его пригубить, как из подъезда выбежал Зайченко и помчался к своей машине, которая была припаркована на расстоянии в нескольких сот метров. Пока он выполнял спринтерский забег, я тоже не терял времени даром, мне удалось поймать такси. И хотя я не знал французский, но таксист оказался весьма сообразительным малым. Я показал ему на бежавшего Зайченко, затем на местную купюру, тот кивнул головой и медленно двинулся за ним.
Преследование по парижским улицам продолжалось примерно полчаса. Зайченко припарковал свою машину возле большого дома, выскочил из нее, оглянулся по сторонам и исчез в подъезде. Я тоже вылез из автомобиля, расплатился и отпустил такси.
Я прождал почти час, но Зайченко так и не появился. Сколько я должен был находиться тут еще, я не представлял. Но это занятие мне уже сильно наскучило, тем более стал накрапывать мелкий холодный дождик. В Париже он оказался таким же противным, как и в Москве. Я решил, что на сегодня я узнал достаточно, подозвал другой таксомотор и отправился в офис, где шли переговоры.
Этот вечер мне запомнился надолго и не только потому, что погода улучшилась, дождь прошел и в город снова пришло тепло. Но и потому, что случилось то, на что я давно надеялся. Хотя внешне почти ничего не изменилось, все осталось по-прежнему. И в тоже время я знал: отныне для меня начинается иная жизнь. И даже то неприятное, что произошло под занавес этого удивительного вечера, мало повлияло на мой общий настрой.
