Рэймонд Чандлер - Сестричка

– Нравится моя квартирка, амиго?

– Не говори «квартирка». Слишком по-шлюшьи.

Я не смотрел на хозяйку. Не хотел смотреть. Сел на кушетку и потер лоб.

– Поспать бы часа четыре и пропустить пару стаканчиков. Тогда бы я вновь смог болтать с тобой о пустяках. Сейчас же у меня едва хватит сил на то, чтобы говорить о деле. Но это необходимо.

Долорес подошла и села рядом. Я покачал головой.

– Не сюда. Разговор действительно о деле.

Она села напротив и серьезно поглядела на меня своими темными глазами.

– Ну ладно, амиго, как хочешь. Я твоя девочка – по крайней мере, я охотно была бы твоей девочкой.

– Где ты жила в Кливленде?

– В Кливленде? – Голос ее был очень мягким, почти воркующим. – Разве я говорила, что жила в Кливленде?

– Ты сказала, что познакомилась с ним там.

Долорес задумалась, потом кивнула.

– Я тогда была замужем, амиго. А в чем дело?

– Стало быть, жила в Кливленде?

– Да, – негромко сказала она.

– Как ты познакомилась со Стилгрейвом?

– В те дни было престижным знать кого-то из гангстеров. Наверно, это форма извращенного снобизма. Девицы ходили туда, где, по слухам, собирались гангстеры. Если повезет, в один прекрасный вечер...

– Ты позволила ему подцепить тебя?

Она весело кивнула.

– Вернее, я подцепила его. Он был очень славным. Правда.

– А как же муж? Твой муж? Или не помнишь?

Долорес улыбнулась.

– Брошенными мужьями хоть пруд пруди.

– Ты права. Их можно отыскать где угодно. Даже в Бэй-Сити.

Этим я ничего не достиг. Она вежливо пожала плечами.

– Не сомневаюсь.

– Им может быть даже выпускник Сорбонны. Он даже может предаваться мечтам, практикуя в жалком маленьком городишке. Ждать и надеяться. Это словосочетание мне по душе. В нем есть поэтичность.

Вежливая улыбка не сходила с красивого лица Долорес.

– Мы не находим общего языка, – вздохнул я.

– Никак не находим. А надо бы найти.

Я опустил взгляд на свои пальцы. Голова у меня болела. Я был совершенно не в форме. Долорес протянула мне сигареты в хрустальной коробке, и я взял одну. Свою сигарету Долорес вставила в золотые щипчики. Ее она взяла из другой коробки.

– Хочу попробовать твоих, – попросил я.

– Но мексиканский табак многим кажется очень крепким.

– Без добавок, – сказал я, глядя на нее. Потом решил не настаивать. – Нет, ты права. Мне он не понравится.

– В чем смысл этого эпизода? – настороженно спросила Долорес.

– Швейцар курит марихуану.

Она неторопливо кивнула.

– Я предупреждала его. Несколько раз.

– Амиго, – сказал я.

– Что?

– Ты употребляешь не так уж много испанских слов, верно? Может, ты их не много и знаешь. «Амиго» – совсем уж затверженное слово.

– Надеюсь, мы не будем вести себя, как вчера днем? – протянула она.

– Нет. В тебе нет ничего мексиканского, кроме повторения нескольких словечек и старательной манеры говорить будто на чужом языке.

Долорес не ответила. Легонько выпустила сигаретный дым и улыбнулась.

– У меня большие неприятности с полицейскими, – продолжал я. – Видимо, у мисс Уэлд хватило здравого смысла рассказать обо всем своему боссу – Джулиусу Оппенгеймеру, – и он не остался в стороне. Нанял ей Ли Фаррелла.

Полицейские вряд ли думают, что Стилгрейва убила она. Но они считают, что я знаю, кто убийца, и поэтому точат на меня зуб.

– А ты действительно знаешь, амиго?

– Я же сказал тебе по телефону, что знаю.

Долорес бросила на меня долгий, немигающий взгляд.

– Убийство произошло на моих глазах. – Голос ее, наконец, стал сухим, серьезным. – Это было очень захватывающе. Этой маленькой девочке захотелось повидать игорный дом. Она никогда не видела ничего подобного, а в газетах писали.

– Она останавливалась здесь – у тебя?

– Не в моей квартире, амиго, а в комнате, которую я для нее сняла.

– Ясно, почему она не хотела назвать мне своего адреса, – сказал я. – Однако, насколько я понимаю, у тебя не было времени обучать ее этому делу.

Долорес чуть заметно нахмурилась и взмахнула коричневой сигаретой. Я смотрел, как дымок выводит в воздухе что-то недоступное прочтению.

– Прошу тебя. Как я уже сказала, ей захотелось отправиться в тот дом. Я позвонила Стилгрейву, он сказал – приезжайте. Когда мы приехали, он был пьян. Я впервые видела его пьяным. Он засмеялся, обнял маленькую Орфамэй и сказал, что она вполне заработала свои деньги, что у него для нее кое-что есть, достал из кармана завернутый в какую-то тряпку бумажник и подал ей.

Когда Орфамэй развернула ее, посреди бумажника оказалась залитая кровью дырка.

– Нехорошо, – заметил я. – Я бы даже не назвал это типичным для гангстера.

– Ты плохо знал его.

– Верно. Продолжай.

– Маленькая Орфамэй взяла бумажник, посмотрела сначала на него, потом на Стилгрейва. Ее бледное лицо было очень спокойным. Она поблагодарила Стилгрейва, открыла сумку, чтобы, как мне показалось, положить туда бумажник, – все это было очень захватывающе...

– Душераздирающая сцена. Я бы, задыхаясь, упал на пол.

– ...но вместо этого она выхватила из сумки пистолет. По-моему, тот самый, что Стилгрейв дал Мэвис. Он был очень похож...

– Я прекрасно знаю, как он выглядел, – кивнул я. – Мне пришлось немного повозиться с ним.

– ...она повернулась и прикончила его одним выстрелом. Это было очень драматично.

Долорес опять сунула в рот коричневую сигарету и улыбнулась мне. Как-то странно, холодно, словно думала о чем-то далеком.

– Ты заставила ее признаться в этом Мэвис Уэлд, – сказал я.

Долорес кивнула.

– Тебе, насколько я понимаю, Мэвис бы не поверила.

– Я не хотела рисковать.

– А не ты ли дала Орфамэй тысячу долларов, милочка? Чтобы заставить ее признаться? Эта маленькая девочка ради таких денег может пойти на многое.

– На этот вопрос я не отвечу, – с достоинством сказала Долорес.

– Конечно. Значит, вчера вечером, везя меня туда, ты уже знала, что Стилгрейв мертв, что бояться нечего, и спектакль с пистолетом был просто спектаклем.

– Не хочу разыгрывать из себя благодетельницу, – негромко проговорила она. – Но там сложилось трудное положение, и я знала, что ты как-то вызволишь Мэвис. Никто больше не смог бы этого сделать. Мэвис решила взять вину на себя.

– Мне, пожалуй, надо выпить, – вздохнул я. – Силы совсем на исходе.

Долорес подскочила и пошла к маленькому бару. Вернулась она с двумя большими стаканами разбавленного виски. Подала один мне и, держа свой у губ, смотрела, как я пью. Виски было замечательным. Я отпил еще. Она вновь села в свое кресло и потянулась к золотым щипчикам.

– Я вывел Мэвис на чистую воду, – наконец сказал я. – Она утверждала, что сама застрелила его. Пистолет у нее был. Точно такой же, какой дала мне ты. Кстати, ты, очевидно, не обратила внимания на то, что из твоего пистолета стреляли?

– Я ничего не смыслю в пистолетах, – мягко произнесла Долорес.

– Конечно. Я сосчитал патроны, и, если предположить, что обойма была полной, израсходованными оказались два. А Квест как раз и был убит двумя выстрелами из пистолета тридцать второго калибра. Того же самого, что и у тебя. Я ведь собрал пустые гильзы в том притоне.

– В каком, амиго?

Это стало мне надоедать. Без конца «амиго», «амиго».

– Разумеется, я не мог знать, тот ли это пистолет, но выяснить стоило.

Заодно можно было слегка запутать дело и тем самым помочь Мэвис. Поэтому я подменил пистолеты, и тот, что был у Стилгрейва, спрятал в бар. Черный, тридцать восьмого калибра. Если бы Стилгрейв отправился кого-то убивать, то только с ним. Отпечатки пальцев могут остаться и на рубчатой рукоятке, но на рукоятке из слоновой кости четко отпечатывается весь набор. Брать с собой такой пистолет Стилгрейв не стал бы.

Глаза Долорес округлились, взгляд стал пустым и недоуменным.

– Я, кажется, не совсем понимаю тебя.

– И если б он убивал человека, то уложил бы его сразу, можно не сомневаться. А Квест поднялся и еще немного походил.

В глазах ее что-то мелькнуло и тут же исчезло.

– Мне бы хотелось добавить, что он немного поговорил со мной, – продолжал я. – Но он не мог говорить. Его легкие были полны крови. Он умер у моих ног. Там.

– Где там? Ты не сказал...

– Нужно ли?

Долорес отхлебнула виски. Улыбнулась. Поставила стакан. Я сказал:

– Маленькая Орфамэй ведь при тебе говорила Стилгрейву, где искать Оррина.

– Ну да, конечно.

Долорес полностью овладела собой. Быстро и четко. Лишь улыбка ее стала казаться чуть более вымученной.

– Только Стилгрейв не стал его искать, – произнес я.

Сигарета ее замерла на полпути к губам. И все. Ничего больше. Потом рука медленно двинулась дальше. Долорес изящно затянулась.

– Вот в чем было дело с самого начала, – сказал я. – Я не хотел верить очевидному. Стилгрейв – Плакса Мойер. Это ведь точно?