Владимир Гурвич - Чужая игра

Эдуард вернулся домой через несколько часов. Алина специально положила приглашение, чтобы он заметил его сразу же по приходу. Когда он появился, она, выждав несколько минут, стала спускаться вниз. И заметила, как он поспешно сует конверт в карман.

— Не стоит этого делать, мне все равно уже известно содержание этого конверта, — сказала она. — Хочу тебя проинформировать, что я тоже собираюсь на этот прием.

— Но приглашение только на меня, — хмуро возразил Эдуард.

— Разумеется, дорогой, ведь о моем возвращении еще никому неизвестно. Иначе пригласили бы именно меня. Вот я и возвещу всем радостную весть, что вернулась. Разве это не правильно?

Как обычно в последнее время Эдуард вместо ответа молча удалился. К этой тактике он прибегал всякий раз, когда не знал, что сказать или как себя вести.

Анна долго выбирала платье. Ей нравился вкус Алины, в своей жизни она не носила ничего вычурного, но все фасоны отличались элегантной простотой.

Свой выбор Анна остановила на строгом черном платье со смелым декольте. Именно оно и служило его главным украшением. Анна долго подбирала золотые украшения, они не только не должны были разрушить создаваемый образ, но еще более подчеркнуть законченную утонченность всех его форм и линий.

Когда Анна спустилась вниз, то по реакции Эдуарда поняла, что добилась нужного эффекта. Он смотрел на нее, открыв рот, и был не в силах отвести глаз.

— Ты сегодня необыкновенно красива, Алина, — проговорил он, и его глаза зажглись тем знакомым Анне светом, который всякий раз загорался у мужчин, испытывающих желание.

— Ты теперь не жалеешь, что не убил меня? — лучезарно улыбаясь, спросила Анна.

Глаза Эдуарда тут же погасли, а на лице появилась неприятная гримаса.

Она была уверенна, что он промолчит. Так и получилось. Молчали они всю дорогу. Эдуард делал вид, что целиком поглощен вождением машины и даже старался не смотреть на нее.

Большой банкетный зал был заполнен под завязку. Казалось, что поздравить юбиляра пришел весь город. Да и с других мест приехали. Анна почти сразу же оставила Эдуарда и походкой, которой ее учили в театральной школе, стала неторопливо дефилировать по помещению.

Анна испытывала смущение, она еще в своей жизни ни разу так себя не вела. Но она не сомневалась, что Алина поступала бы именно таким образом. Эта женщина умела привлекать к себе внимание.

И в какой то момент она вдруг поняла, что добилась своей цели. Анна провела взглядом по сторонам и обнаружила, что, забыв про юбилей, все смотрят исключительно на нее.

Анна остановилась, подобно модели на подиуме, позволяя всем любоваться собой. Откуда-то появились фотографы, озарив пространство вокруг нее яркими зарницами вспышек.

Из толпы вышел юбиляр.

— Алина Игоревна, какой сюрприз! — воскликнул Гидаспов. — Ваше появление — настоящий царский подарок к моему юбилею.

— Вы преувеличиваете, Иван Александрович, ценность подарка.

— Нисколько. Мы так все по вас соскучились. Нашему далеко не во всем великосветскому обществу вас сильно не хватало.

— Теперь я вернулась. И отныне буду с вами.

— Это так приятно слышать.

— И я намерена вернуться ко всем своим делам.

Гидаспов внимательно посмотрел на нее.

— Хотите продолжить ваш бизнес?

— Непременно. Я снова буду руководить своей компанией. — Анна доверительно притронулась к его пиджаку. — Поэтому все ваши планы, если они у вас есть, связывайте со мной. Вы меня понимаете?

Несколько мгновений партийный босс обдумывал полученную информацию.

— Означает ли это, что Эдуард Борисович…

— Именно так, — вдруг резко произнесла Анна. — Его новая роль будут крайне незначительной. Это мой бизнес и делить его я ни с кем не собираюсь.

— Узнаю вас, Алина Игоревна, вы ничуть не изменились.

Следующие два часа оказались для Анны настоящим испытанием. Желающих заверить ей свое почтение, поговорить оказалось очень много. Но большинство из них она до этой минуты ни разу не видела. И ей приходилось постоянно придумывать способ, как не выдать себя. Но при этом в разговоре с каждым из них она вставляла пассаж о том, что намерена взять управление компанией в свои руки, отстранив от него Эдуарда.

И пока продолжался непрерывный конвейер таких мизансцен, Анна то и дело ловила на себе взгляды Викдоровича. Она знала, что их разговор непременно состоится, и от него будет немало зависеть успех всей их со Стасом затеи.

Викдорович подошел к ней во время танцев. Очередной партнер вернул ее на место, в этот момент прямо перед ней из-за спины и возник он. От неожиданности она даже невольно вздрогнула.

— Ты прекрасна, как никогда, — прошептал он. — Даже странно. Раньше ты не была такой красивой. Позволь тебя пригласить на танец.

Если бы не школа актерского мастерства, Анна вряд ли справилась с волнением, такое большое напряжение она вдруг испытала. Удивительно, этот человек, когда-то сильно волновал Алину, и вот теперь тоже самое происходит и с ней.

— Значит, мой отъезд пошел мне на пользу? — спросила она.

— Судя по твоему виду, да. А вот я сильно переживал твой внезапный отъезд.

— Но не настолько, чтобы плохо выглядеть. Ты тоже выглядишь отлично.

— И все же это был для меня удар. Ты даже ничего не объяснила.

— Прости, но я поняла, что мне угрожает большая опасность. И только поспешное отбытие способно меня спасти.

— Но теперь ты приехала.

— Теперь я приехала, Миша, — подтвердила Анна.

— Почему бы нам не встретиться, и не поговорить о наших делах.

— С удовольствием. Но сначала я должна немного разобраться со своими делами. Они так запутаны.

— Эдуард?

— Эдуард и не только он. Я должна разобраться с той историей попытки захвата моей компании. — Она пристально посмотрела на своего партнера.

— Насколько я знаю, эти попытки вскоре прекратились.

— А где гарантия, что они не возобновятся. Ты можешь дать их мне?

— Не я же покушался на твою компанию.

— А жаль.

— Жаль? — удивился Викдорович. — Я тебя не понимаю.

— А что тут не понятного. Тогда бы я знала, кого следует бояться. А так приходится опасаться всех.

— Алина, я твой друг. Разве у тебя есть в этом какие-то сомнения. Хотя один раз ты мне не поверила.

— Я просто решила не рисковать.

— Но ты же вернулась.

— Нельзя же всю жизнь отсиживаться за забором. Я не просто вернулась, если надо, я готова сражаться.

— Меня не отпускает ощущение, что ты вернулась какой-то другой Алиной Слободиной.

— Значит, моя поездка оказалась оправданной. Я многое передумала, многое поняла, на многое стала смотреть по иному. Ты готов к тому, чтобы иметь дело с другой Алиной?

— Боюсь, мне надо к ней привыкнуть.

— Придется, Миша, если я тебя еще немного интересую.

Музыка кончилась.

— Спасибо за танец, — поблагодарила Алина. — А теперь пора отыскать в этой толпе своего дорогого супруга. Я слишком мало сегодня уделяла ему внимания. А мне есть чем его порадовать.

Анна, Немиров и Эдуард сидели в гостиной дома Страстина. За столом повисло напряженное молчание. Эдуард с бледным, как мел, лицом смотрел на лежащие перед ним бумаги.

— Я жду ответа, на поставленный мною вопрос, — медленно отчеканивая каждое слово, проговорила Анна. — Чья подпись стоит на этом документе?

— Там все написано, читайте, — сквозь зубы процедил Эдуард.

— Я эту филькину грамоту уже изучила вдоль и поперек, — повысила голос Анна, — а теперь я хочу ясности. Я хочу знать, кем именно поставлена эта подпись: имя и фамилия? Я ясно выражаю свои мысли?

Анна, словно крючком, впилась в Эдуарда цепким взглядом.

— Эдуард молчал.

— Я спрашиваю тебя, кто подделал мою подпись? Кто этот человек?

— Там все написано, мне нечего к этому добавить что-либо, — заладил, как попугай, Эдуард.

— Мы это слышим уже полчаса. Если ты думаешь, что мы удовлетворены твоими ответами, то сильно ошибаешься. Тебе придется назвать своего сообщника или сообщницу.

— Ничего и никого я называть не буду, — огрызнулся Эдуард.

— А это нам и не требуется, — вмешался в их перепалку до сих пор молчавший Стас. — Я сам сейчас ему в лучшем виде все обрисую. Вы позволите мне Алина Игоревна?

— Разумеется Стас Валерьевич. Послушаю вас с большим удовольствием. — Анна удобно откинулась на спинку стула и сосредоточила внимательный взгляд на лице Эдуарда.

— Тактика вашего мужа, Алина Игоревна, проста и понятна, — начал Стас, — ничего не знаю, ничего не ведаю, ничего никому не скажу. К этой предельно примитивной уловке прибегают люди недалекие, не способные обеспечить себе солидное алиби, либо ленивые, свято верящие в свою безнаказанность и неуязвимость. Я не знаю, к какой категории людей отнести вас, Эдуард Борисович, но мне ясно одно: вы недооцениваете всей серьезности ситуации, в которой оказались. А дело ваше очень сильно отдает криминальным душком. Вы разве не чувствуете этого, Эдуард Борисович?