Харлан Кобен - Обещай мне
Дрю Ван Дайн сидел, положив ноги на стол и держа руки на бедрах. Он повернулся и посмотрел на Гарри Дэвиса.
— Мистер Ван Дайн! Вы не могли бы уделить мне минутку?
Дрю Ван Дайн криво ухмыльнулся. Ему было лет тридцать пять — на десять лет меньше, чем Дэвису. Он появился в школе восемь лет назад и стал вести уроки музыки. Его внешность вполне этому соответствовала: он выглядел как бывший рок-музыкант, который наверняка бы возглавил хит-парады, если бы не тупость записывающих компаний, никогда не понимавших настоящего гения. Теперь он преподавал игру на гитаре и подрабатывал в музыкальном магазине, где не скрывал своего отношения к примитивности вкусов покупателей.
Падение интереса к урокам музыки заставило Ван Дайна вести занятия в классах, где его задача фактически сводилась к роли сиделки.
— Разумеется, мистер Ди.
Они вышли в коридор. Двери были толстыми, и в коридоре царила тишина.
На лице Ван Дайна по-прежнему была кривая ухмылка.
— Я как раз собирался начать занятие, мистер Ди. Чем могу помочь?
— Вы слышали об Эйми Биль? — спросил Дэвис шепотом, потому что звуки разносились в пустом коридоре гулким эхом.
— О ком?
— Эйми Биль. Она здесь учится.
— Не думаю, чтобы она ходила на мои занятия.
— Она пропала, Дрю!
Ван Дайн промолчал.
— Вы меня слышите?
— Я же сказал, что не знаю ее.
— Дрю…
— И, — прервал его Ван Дайн, — мне кажется, нам бы сообщили, если бы пропала ученица. Разве нет?
— Полиция считает, что она сбежала.
— А вы — нет? — Ухмылка Ван Дайна стала еще шире. — Полиция захочет узнать, почему вы так не считаете, мистер Ди. Может быть, вам следует поделиться с ними своими соображениями. Рассказать все, что вам известно.
— Может, я так и поступлю.
— Правильно! — Ван Дайн наклонился и зашептал Гарри на ухо: — Думаю, полиция наверняка захочет узнать, когда вы последний раз ее видели, как вы считаете?
Ван Дайн выпрямился и подождал, пока Дэвис осознает значение его слов.
— Видите ли, мистер Дэвис, — продолжал он, — полиция захочет узнать все до конца. Куда она пошла, с кем и о чем говорила. Они наверняка постараются все выяснить, верно? Может быть, проведут полномасштабное расследование замечательных достижений нашего Учителя года.
— Да как вы… — У Дэвиса подкосились ноги. — Вы же теряете гораздо больше, чем я!
— Правда? — Ван Дайн наклонился так близко, что Дэвис почувствовал на щеке брызги его слюны. — Скажите, мистер Ди, что конкретно мне предстоит потерять? Свой дом в живописном Риджвуде? Незапятнанную репутацию любимого учителя? Чудесную жену, разделяющую мою страсть к преподаванию детям? Или двух прелестных дочерей, которые меня обожают?
Какое-то время они стояли, молча глядя друг на друга. Дэвис не находил слов. Где-то вдалеке, возможно, в каком-то другом мире, прозвенел звонок. Двери распахнулись, и в коридор высыпали ученики. Тишина сменилась шумом и гамом, которые захватили Гарри Дэвиса. Он закрыл глаза и позволил себе перенестись в другой мир, туда, где не было Дрю Ван Дайна и где ему так нравилось находиться.
Торговый центр Ливингстона постепенно терял прежний блеск и изо всех сил старался это скрыть, но все попытки поправить дело имели тот же эффект, что и неудачная подтяжка лица, тщетно имитирующая молодость.
Магазин «Рандеву у постели» располагался на нижнем этаже. Со стороны он мог показаться дальним родственником знаменитого магазина нижнего белья «Виктория сикрет», но родственники, даже дальние, часто бывают очень похожи. Разница заключалась в стиле. Сексуальные модели с полуоткрытым ртом и зазывными позами на огромных постерах напоминали скорее порнозвезд. Рекламный слоган «Рандеву у постели», выведенный крупными буквами на фоне пышногрудой модели, гласил: «Какая женщина вам нужна в постели?»
— Горячая, — произнес Майрон вслух. Это тоже, по сути, не отличалось от рекламного ролика «Виктория сикрет», в котором Тайру и Фредерик натирают маслом и спрашивают: «Что такое сексуальность?» Ответ очевиден: горячие женщины, а одежда здесь вообще ни при чем.
Продавщица с пышной прической была одета в облегающую майку с нарисованным тигром и жевала жвачку, держась при этом очень естественно и уверенно. Судя по табличке на груди, ее звали Салли-Энн.
— Хотите что-нибудь купить? — поинтересовалась Салли-Энн.
— Вряд ли у вас найдется что-нибудь моего размера, — ответил Майрон.
— Кто знает! Так что вы хотите? — Она кивнула на постер с пышногрудой моделью. — Или вам нравится просто смотреть?
— И это тоже, но я заглянул по другой причине. — Майрон вытащил фотографию Эйми. — Вы узнаете эту девушку?
— Вы полицейский?
— Возможно.
— Неправда!
— Это почему?
Салли-Энн пожала плечами.
— Так что вам нужно?
— Эта девушка пропала. Я пытаюсь разыскать ее.
— Дайте посмотреть.
Майрон передал ей фотографию, и Салли-Эин внимательно ее разглядела.
— Выглядит знакомой.
— Может, клиентка?
— Нет, их я помню.
Майрон достал пластиковый пакет и вынул из него белый комплект, который нашел в ящике Эйми.
— Это вам знакомо?
— Конечно. Это из серии «Плохая девчонка».
— А это продали вы?
— Может быть. Я продала несколько.
— Этикетка все еще на месте. Вы можете узнать, кто продал этот комплект?
Салли-Энн нахмурила брови и показала на фотографию Эйми.
— Вы считаете, что его купила эта пропавшая девушка?
— Я нашел это в ее ящике.
— Да, но все равно.
— Что — «все равно»?
— Он слишком вульгарен и неудобен.
— И поэтому что? Классно смотрится?
— Не в этом дело. Женщины редко такое покупают, а вот мужчины — да. Материал вызывает зуд в промежности. Это мужская фантазия, а не женская. Как в порнофильмах. — Салли-Энн наклонила голову и надула из жвачки пузырь. — Вы когда-нибудь смотрели порнуху?
— Ни разу в жизни! — заверил Майрон, сохраняя серьезное лицо.
Салли-Энн засмеялась.
— Само собой! В любом случае, когда женщина выбирает фильм, она предпочитает совсем не то, что мужчины. В нем должен быть какой-то сюжет или, возможно, название со словами «чувственный», «любящий». Они никогда не купят что-нибудь типа «Грязные шлюхи-5». Вы меня понимаете?
— Допустим, да. А этот набор?
— То же самое.
— Что и «Грязные шлюхи»?
— Ну да! Ни одна женщина себе такой не выберет.
— Так как же мне узнать, кто ей его купил?
— Мы не храним подобную информацию. Я могла бы спросить других продавщиц, но… — Салли-Энн пожала плечами.
Майрон поблагодарил ее и вышел. В детстве он часто бывал в этом торговом центре с отцом, и они обязательно заходили в магазин спортивных принадлежностей Хермана. Теперь этого магазина не было, но, выйдя из «Рандеву у постели», он машинально бросил взгляд туда, где тот раньше располагался. Через два магазина от того места его привлекла вывеска со знакомым названием.
«Музыка планеты».
Майрон мысленно перенесся в комнату Эйми. «Музыка планеты». Именно там были куплены гитары. А в ящике хранились чеки из этого магазина. И ее любимый музыкальный магазин находился здесь, совсем рядом с «Рандеву у постели».
Еще одно совпадение?
Во времена детства Майрона здесь продавали пианино и органы. Майрон этому часто удивлялся. В торговый центр люди заходят купить одежду, диск, игрушку, может, проигрыватель. Но кто сюда заглянет за пианино?
Наверняка таких найдется не много.
Пианино и органы больше здесь не продавались. «Музыка планеты» торговала дисками и небольшими музыкальными инструментами, которые можно было взять и в аренду. Трубы, кларнеты и скрипки наверняка были востребованы на школьных праздниках.
Продавец лет двадцати с небольшим в грязной вязаной шляпе на лысой голове был одет в пеньковое пончо и представлял собой разновидность работников «Старбакс». Под нижней губой тянулась вертикальная полоска растительности, которая уже становилась культовым атрибутом им подобных.
Майрон смерил его свирепым взглядом и с силой шлепнул фотографией по стойке.
— Знаешь ее?
Продавец замешкался с ответом на секунду дольше, чем следовало, и Майрон это заметил.
— Ответишь на мои вопросы и не попадешь за решетку!
— Но за что?
— Знаешь ее?
Парень кивнул:
— Это Эйми.
— Она делает здесь покупки?
— Конечно, постоянно, — ответил он, озираясь по сторонам. — И она сечет в музыке. Большинство клиентов заходят и спрашивают попсовые группы. — Он произнес «попсовые группы» с таким выражением, с каким обычно люди говорят о зоофилии.
— Как хорошо ты ее знаешь?
— Не очень. В смысле она приходит сюда не из-за меня.
Сказав это, парень осекся.
