Кирилл Шелестов - Пасьянс на красной масти
До моего прихода Ирина им что-то возбужденно и безуспешно доказывала. Я слышал ее срывающийся голос и насмешливые реплики Ломового. При моем появлении все замолчали и повернули головы в мою сторону.
— Я же просила тебя не приезжать! — воскликнула Ирина. — Зачем ты так поступаешь? Это мое личное дело!
— Да я случайно, — миролюбиво отозвался я. — Просто мимо проезжал.
— Кто это тебя так отделал? — с любопытством приветствовал меня Ломовой, не здороваясь и не делая движения, чтобы подняться. — Нарвался все-таки?
— Я че-то не понял? — очнувшись, проговорил детина, глядя куда-то мимо меня. — Это кто?
— Отдыхай, Сява, — добродушно отозвался Ломовой, окинув его взглядом своих рыбьих невыразительных глаз. — Это Иркин новый друг. Мужа завалили, но она, понял, времени не теряет! Так, Ир?
— Я не обязана тебе докладывать! — вспыхнула она.
— Обязана! — хмыкнул он уверенно. — Еще как обязана! Ты с моим другом жила. В законном браке. У тебя с ним ребенок. А у меня с ним общие дела. Так что ты не сама по себе. Уяснила, подруга?!
Она побледнела и не ответила. Ее руки пошарили по столу и нащупали черную пластмассовую линейку. Схватив ее, Ирина машинально принялась водить ею по столу, словно что-то чертила. Она была похожа на испуганную кошку. Ваня не церемонился с ней. Я почувствовал себя уязвленным.
— Но ты не друг моей жены, не правда ли? — вмешался я.
— Ты о чем? — без особого интереса осведомился Ваня. — Я не врубаюсь.
— О том, что или ты будешь повежливей, — пояснил я. — Или сейчас отсюда отвалишь. Так яснее?
Он не вспылил. Лишь нахмурился и поскучнел слипа.
— Не лез бы ты в наши дела, а? — посоветовал он с ленивой угрозой. — Все равно в них ни хрена не волокешь.
— О чем этот фраер базарит? — осведомился Сява, опять выныривая из забытья.
Я приблизился к нему и постучал костяшками пальцев по неровной Сявиной макушке.
— Ку-ку, — сказал я. — Я уже тут.
На тупом Сявином лице отразилось напряженное движение мысли. Он пошевелил губами и наморщил лоб.
— Убить его, что ли? Как думаешь? — нехотя спросил он у Ломового.
— Да пусть пока живет, — великодушно разрешил Ваня.
— Тогда я в туалет пойду, — решил Сява. — Где тут, в натуре, туалет?
— По коридору направо, — брезгливо поморщилась Ирина.
— Хва врать-то! — возразил Сява. — Тут, чай, хозяйский есть. В комнате отдыха.
Сява поднялся, прошагал за спину Ирины, к закрытой панелью двери, и исчез в другой комнате.
— Короче, мне надоело тебе твердить одно и то же! — заговорил Ломовой, обращаясь к Ирине. Разумеется, ему не нравилось мое присутствие здесь. Но он отлично понимал, что помешать ему я не смогу. Разве что, отложить выяснение.
— Мы давали Феде наши деньги. Много денег. На них он поднялся. Феди больше нет. Мы хотим получить свои бабки назад. Все понятно?
— Откуда мне знать, брал он у вас деньги или нет! — горячо возразила она. Ее тонкие пальцы заметно дрожали. Она по-прежнему избегала смотреть ему в глаза. — У вас есть подтверждающие документы?!
Вопрос был детским. Ваня хохотнул.
— Ну, ты даешь! — покрутил он головой. — Документы, Ира, в суде! У нас все на доверии. А если не у нас он брал, то откуда?! Ты, что ль, ему возила?
— Завод предъявил требования на одиннадцать миллионов долларов, — упрямо твердила бледная Ирина. Она все еще не сдавалась. — Значит, Федор получал с завода машины в долг. Но машины-то продавались! Все до одной! Куда же уходили деньги? Может быть, вам?!
— Нам?! — с деланным изумлением уставился на нее Ломовой. — Да если бы у меня было одиннадцать миллионов, разве бы я здесь сидел? Я бы, Ира, отдыхал где-нибудь на островах!
— Тогда где же деньги?! — воскликнула она с отчаянием. Обеими руками она сжала линейку. Та хрустнула в ее пальцах и сломалась надвое. Она швырнула половинки на пол. На ее глаза навернулись слезы.
— Вот видишь, ты не знаешь! — снисходительно заметил Ваня. — А берешься делами рулить! Тебе это надо?! Ты отдай все нам. Мы поставим своих людей. А ты будешь получать с этого долю.
— Кого вы поставите? Какую долю? — Она не верила ни одному его слову.
— Откуда я знаю, какую! — опять ухмыльнулся он. Он чувствовал себя хозяином положения и даже не старался быть убедительным. Их разговор был похож на странную игру, в которой сразу было ясно, кто проигравший. — Ты, Ира, прям как бандит. Уркаган, в натуре. За язык ловишь. Я еще слова не сказал, а ты уже наезжаешь! Какую долю?! — передразнил он и издевательски подмигнул мне. — Надо сначала во всем разобраться. Не спеша. Вот ты сама говоришь, завод че-то хочет. Сейчас еще кто-нибудь объявится. Все полезут! И всем денег надо. Одна ты все равно не сможешь отбиться. А мы попробуем что-то сохранить.
В эту минуту из туалета появился Сява. Он шел, вытирая нос и коротко, по-собачьи, втягивая ноздрями воздух. Мне показалось, что он оживился. Его походка сделалась бодрой, а в глазах появился блеск.
— Короче, так, — решительно заговорил он на ходу. — Ты тут на вечеринках пляшешь, а у погибших пацанов жены плачут! Ты о них подумала? Эти деньги — не твои и не мои! Их нужно отдать.
— А можно в моем кабинете обойтись без кокаина?! — резко ответила ему Ирина. — Мне совсем не хочется…
— Это не твой кабинет! — оборвал ее Сява. — У тебя вообще ничего своего нет! Кроме него. — Он кивнул на меня. — Вот и радуйся жизни. Пляши, пока молодая! А про остальное забудь. Усекла?
Не поднимаясь с места, я схватил Сяву за рубашку и резким движением дернул вниз. Он с размаху плюхнулся на стул.
— Врезать ему, что ли? — спросил я у Ломового, копируя недавнюю Сявину интонацию. — Или чернил в пасть налить?
Ломовой раздвинул рот в подобие улыбки.
— Веселый ты, — произнес он, с трудом поднимаясь. — Богатый! Живешь, знать, хорошо. Ну, вам че не жить, на нефти-то! Убивают только, я слышал, многих из-за нефти, — добавил он вскользь. — Больно часто убивают!
Он подождал, пока я усвоил, и закончил:
— Ладно, пойдем мы! Ты, Ир, подумай пока. Напрягать тебя не буду. Не торопись. Завтра мне позвонишь. Или послезавтра. Скажешь, сколько хочешь в месяц. Хотя, по понятиям, мы теперь тебе уже ничего не должны. Так, вроде?
Он намекал на то, что бандиты помогают вдовам лишь до тех пор, пока те остаются одни, сохраняя верность убитым мужьям.
И он вразвалку направился к двери.
— Допрыгаешься, братан! — бросил мне Сява, догоняя его у выхода.
6
Когда они вышли, она сразу вскочила из-за стола, отшвырнув кресло.
— Ненавижу этих подонков! — захлебываясь от ярости и бессилия, выкрикивала она. — Ненавижу! Ненавижу! Убить готова!
Она размахивала сжатыми в кулаки руками. Я подошел, обнял ее за плечи и притянул к себе. Ее била дрожь.
— Я и себя ненавижу за этот страх! — Ее голос от ожесточения звучал хрипло. Она спрятала лицо у меня на груди. — Тупые животные! Вваливаются к тебе с угрозами, и ты ничего не можешь поделать! Это так унизительно! Как будто тебя насилуют! И ведь боишься их! И они знают, что ты боишься! И еще больше наглеют от этого! Если бы я была мужчиной, я бы перестреляла их на месте! Своими руками.
— Ты держалась с редким мужеством, — мягко возразил я. — Не каждый мужчина бы так сумел.
— Правда? — Она недоверчиво вскинула на меня свои глаза.
— Честное слово! Не забывай, что они пришли отнимать! И для них не имеет никакого значения, что скажешь ты или что скажу я. И даже что они сами говорят при этом!
— Пойдем отсюда! — Она потянула меня за руку. — Я больше не могу здесь находиться! Меня знобит! Мне противно!
На улице мы сели в ее машину, и она резко рванула с места.
— Давай просто прокатимся по городу, — проговорила она, хмурясь. — Я сейчас никого не могу видеть! Мне надо прийти в себя.
— Кто этот Сява? — осведомился я, глядя в зеркало, как догоняет нас отставшая от неожиданности охрана.
— Старший сын Рукавишникова! — ответила она, с отвращением передергивая плечами. — Представляешь? Наркоман и гад, каких мало.
Некоторое время она молчала и сосредоточенно вела машину.
— Я совсем не такая дура, как ты обо мне думаешь! — вдруг объявила она с вызовом.
— Я так вовсе не думаю, — ответил я. Но она только отмахнулась.
— Все считают, что я схватилась за Федин бизнес от жадности и глупости, — продолжала она горько. — Но на самом деле я тысячу раз все обдумала. У меня был план! Только он полетел к черту!
— Какой план? — спросил я.
— Нормальный план! — пожала она плечами. — Даже отличный! Я всегда понимала, что с бандитами придется делиться. От них никуда не денешься. Я хотела отдать им торговлю автомобилями. Ведь это самое выгодное, все за это дерутся! Убивают друг друга! И на здоровье! Все равно я бы не смогла там управлять, — пояснила она, повернув ко мне серьезное лицо. — Слишком много в этой сфере держится на личных связях, взятках, угрозах. Там сплошная кровь и уголовщина! Люди, с которыми работал Федор, не стали бы мне доверять. А с бандитами я вообще не желаю иметь ничего общего! — Она сжала губы.
