Росс Макдональд - Полосатый катафалк
В ее глазах показались слезы. Усилием воли, проявившимся в гримасе, она подавила их.
— Вы сами не верите в то, что говорите.
— Нет, я отнюдь не решил позабавиться. Перед нами два убийства, а может и больше. Ральф Симпсон и Долли. Гарриет, Рональд Джеймет. Вы знали всех, причем троих близко.
— Но мы не знаем, что случилось с Гарриет. Рональда никто не убивал. Я рассказала вам, как он умер.
— Да, я слышал вашу версию.
— Муж в деталях подтвердит мой рассказ. Вы не верите?
— В данных обстоятельствах было бы наивно верить на слово.
— Кто же я, по-вашему? — Она презрительно прищурилась.
— Я как раз пытаюсь ответить на этот вопрос.
— Я не в восторге от ваших методов. Это сочетание давления, шантажа и оскорбительных гипотез. Вы пытаетесь выставить меня лгуньей, аферисткой, а возможно, и убийцей. Я ни то, ни другое, ни третье.
— Надеюсь. Но нужны факты. Я не знаю все факты. Я не знаю вас.
— Мне казалось, я вызывала у вас симпатии, что мы нравились друг другу.
— Это так. Но это уже моя проблема.
— Но вы ведете себя со мной без симпатии, без сочувствия.
— Так проще работать.
— Разве вы работаете не на меня?
— На вас. И поэтому в любой момент жду сообщения, что я уволен.
— Вы этого хотите?
— Это развязало бы мне руки. Расследование я все равно доведу до конца. Вы это понимаете. Это уже дело чести, и я буду работать, если понадобится, в свое свободное время.
— Вы тратите пока мое время. А что касается рук, они у вас и без того развязаны. Я вижу следы от пут, мистер Арчер.
Она говорила срывающимся голосом, но обретала свою привычную манеру. Это тоже меня смущало. Снотворное снотворным, но невиновная женщина, которой нечего скрывать, вряд ли стерпела бы то, что я наговорил. Она закатила бы мне пощечину, закричала, упала в обморок, выбежала бы из комнаты или прогнала меня взашей. Я даже жалел, что ничего такого не случилось.
— По крайней мере, вы почувствовали боль, — сказал я — Это лучше, чем жить под анестезией, не зная, где в данный момент скальпель.
— Вы считаете себя хирургом. Может, мне звать вас доктор Арчер?
— Я обхожусь без скальпеля. И без ледоруба.
— Надеюсь, вы оставили мысль о том, что ледорубом орудовала я.
— На вас падают подозрения. Пора бы это понять. Вы знали Симпсона, ледоруб принадлежит вам, его похоронили на вашем бывшем участке.
— Не надо грубить, — сказала она низким голосом. У нее оказалась богатая гамма.
— Все это еще цветочки. Сегодня я отвел от вас полицию, скрыв от них ваши нынешние адрес и фамилию.
— Вы это сделали ради меня?
— Вы же мой клиент. Я хотел дать вам шанс оправдаться. Вы им не воспользовались.
— Вон как! — Она помрачнела, сильно состарившись. — Но с какой стати мне было убивать Симпсона и зарывать труп у себя на заднем дворе?
— Из самозащиты. Большинство убийц считает, что, убивая, они спасают себя от какой-то угрозы.
— Но зачем закапывать труп в своем бывшем доме? Это абсурд!
— Вы могли договориться о встрече там, зная, что дом пуст, и убить без свидетелей.
— Красиво! Но зачем мне было встречаться с Симпсоном?
— Он мог что-то про вас знать.
— Что это за очаровательное «что-то»?
— Нечто, связанное со смертью Долли Стоун.
— Вы обвиняете меня в убийстве?
— Я просто спрашиваю.
— Зачем мне было убивать?
— Я вас об этом спрашиваю.
— Спрашивайте сколько угодно. Больше я не отвечаю.
Ее глаза сердито сверкали, изнурительная беседа явно подорвала ее волю. Ее губы дрожали.
— Я все-таки задам еще вопрос, миссис Блекуэлл. — В ночь смерти Долли случилась странная вещь. Странная на фоне убийства. Сделав свое дело, преступник, она или он, заметил, что в комнате ребенок. Возможно, малыш проснулся и запищал. Обычный преступник просто убежал бы, но только не этот. Она или он не без риска для себя донес его до ближайшего дома и положил в автомобиль. Он позаботился, чтобы малыша нашли. Зачем?
— Для меня это новость. Я даже не знаю, где убили Долли.
— Около Луна-Бей. Округ Сан-Матео.
— Я там никогда не была.
Я сделал заход с другого конца.
— А вы не останавливались в мотеле «Тревелерз» в Салин-Сити?
— Никогда, — сказала она довольно равнодушно.
— Вернемся к убийству Долли. О безопасности ребенка могла бы подумать женщина. Или его отец. Но я почти уверен, что Брюс Кэмпион не убивал. Вы не хотите помочь мне установить личность отца ребенка?
— Боюсь, мне вас нечем порадовать.
— Зато у меня кое-что есть. У нас есть подозрения, что убийца носил хорошее твидовое пальто, о котором я уже говорил. Одна из пуговиц еле держалась. Ребенок ухватился за нее, когда его несли по дороге. Соседка обнаружила эту пуговицу в кулачке ребенка. — Я помолчал и потом продолжил: — Теперь вы понимаете, почему нам так важно понять, чье это пальто?
— Где оно сейчас?
— В полиции. Я уже говорил. Завтра вам его предъявят Вы уверены, что никогда его не видели? Вы уверены, что ваш муж не покупал его в Торонто? — Ее взгляд изменился. Глаза расширились и глядели куда-то мимо меня в пространство. Под размазанным гримом кожа вокруг рта приобрела синеватый оттенок, словно мои вопросы оставили синяки. Она встала, пошатнулась и, неловко ступая на высоких каблуках, вышла из комнаты.
Я двинулся за ней. Угроза насилия, убийства или самоубийства давно нависла над этим домом. Изобел ринулась через холл и большую спальню в ванную. Я слышал, как ее рвало там.
В большой спальне горел свет. Я открыл один из гардеробов. Там в ряд висело две дюжины костюмов Блекуэлла, словно отощавшие преступники. Я отвернул правый рукав одного из пиджаков. На подкладке химическими чернилами был выведен тот же код химчистки, что и на рукаве коричневого пальто. ВХ-1207.
Глава 27
В дверях возникла горничная. Она была в форме, но внутренне не успела еще застегнуться на все пуговицы.
— Что такое?
— Миссис Блекуэлл нехорошо. Присмотрите за ней.
Она прошла через спальню в ванную, чуть подволакивая ноги. Когда я услышал женские голоса, то проследовал к телефону, которым уже пользовался однажды. Газета с историей Симпсона на первой полосе лежала как лежала на столе Изобел. Если бы у нее была нечистая совесть, с надеждой подумал я, она бы давно спрятала или уничтожила газету.
На мой звонок Арни Уолтерс ответил скупым: «Алло!»
— Это Арчер, как там Блекуэлл?
Он пропустил вопрос мимо ушей.
— Пора бы тебе объявиться, Лью. Говорят, ты вчера ночью взял Кэмпиона?..
— Ты не видел Марка Блекуэлла, отца Гарриет?
— Нет, а что?
— А то, что в четверг рано утром он выехал на Тахо, по крайней мере, он так сказал. Узнай у своих ребят и перезвони мне. Я в доме Блекуэлла в Лос-Анджелесе. Телефон знаешь?
— Он тоже без вести пропавший?
— Похоже, это самоволка.
— Плохо следишь за своими клиентами. Они у тебя скоро все разбегутся.
— Имеют право. Мы живем в демократическом обществе.
— Брось свои шуточки. Ты будишь меня среди ночи и даже словом не обмолвишься, что сказал Кзмпион.
— Он все отрицает. Я готов ему поверить.
— Но кровь-то на шляпке нельзя отрицать. Установлено, что группа крови та же, что у Гарриет. И ее видели в его обществе. Он не может отрицать убийство жены.
— Это необоснованное обвинение, Арни.
— Точно?
— Почти. Кэмпион не паинька, но кто-то сделал из него козла отпущения.
— Кто же?
— Это я и пытаюсь выяснить.
— Ну а что скажешь насчет Гарриет? Она исчезла без следа.
— С ней могло что-то случиться уже после того, как она и Кэмпион расстались. У нее была новая машина и деньги. Надо обязательно найти машину. В первую очередь надо обшарить стоянки в аэропортах Рино и Сан-Франциско.
— Думаешь, она села на самолет — и тю-тю?
— Не исключено. Займись этим, ладно? Но сперва отзвони насчет Блекуэлла. Мне надо знать, был ли он на Тахо.
Положив трубку, я услышал за спиной голос Изобел:
— Вы всегда ставите под сомнение все и вся?
Она умыла лицо, смыв грим. Волосы у висков были мокрыми.
— Практически всех, — сказал я. — Почти все. Эту привычку я взял от клиентов.
— Только не от меня. Я так и не овладела искусством недоверия.
— Пора бы научиться. Вы усиленно отгораживаетесь от жизни, хотя вокруг вас творится черт-те что.
— Но вы по крайней мере верите в мою невиновность?
Она вошла в комнату и села в кресло, где раньше сидел я, чуть повернула его и уперлась подбородком о руку. Она явно попрыскалась одеколоном. Я стоял над ней со странным чувством, что она решила отдаться мне во власть, надеясь на защиту.
— Невиновность — понятие положительное, миссис Блекуэлл. Она не имеет ничего общего с утаиванием информации из ложно понятого чувства долга, с игнорированием того, что вокруг вас погибают люди.
— Не надо читать мне нотации. — Она мотнула головой, словно я ее толкнул. — Что я, по-вашему, за человек? Я уже вас об этом спрашивала.
