Микки Спиллейн - Дельта-фактор

— Ничто не случайно в этом мире. Не пори чушь.

— Значит, если частичка угольной пыли из Пенсильвании попадет тебе в глаз в Нью-Йорке, это часть какого-то плана?

— Ты появился здесь, — укорил он меня.

— Я здесь по другому делу, Сэл. Оно не имеет к тебе никакого отношения. Я знал, что за мной следят люди Ортеги и Сабина, но они никогда бы не стали стрелять в меня из револьвера 38-го калибра. Знаешь, это был первый раз, когда ты промахнулся с такого близкого расстояния. Я двинулся вовремя. Если бы ты целился в туловище, а не в голову, то достал бы меня.

— Ты думаешь...

Я оборвал его, пытаясь выиграть секунды:

— Это ты стоял за моей дверью той ночью в гостинице, ты следил за мной все время, ты пошел за мной в ресторан и увидел, как я встретился с Розой Ли. Только ты смог вычислить возможный выход из отеля, которым никто больше не пользовался, и ждал меня, когда я появлюсь оттуда. Только ты мог проследить за мной так, чтобы я не увидел тебя, Сэл.

На этот раз его смех был полон самодовольства.

— Зачем ты убил Розу Ли, Сэл?

В голосе Деккера все еще слышалось удовольствие от того убийства.

— Я оплатил свое пребывание в этой стране, Морган. Ортега и Сабин заставили меня хорошенько раскошелиться за эту привилегию. Любой из местных мог донести на меня за вознаграждение. Только не говори мне, что она не приняла тебя за меня.

— Совсем нет.

— Прибереги эту чушь для кого-нибудь другого, Морган, — зарычал он. — В довершение всего здесь появился Тэсс. Черт, ты не мог меня узнать. Пластический хирург постарался на славу, но Тэсс видел меня уже после операции и мог выдать.

— Он приехал сюда затем, чтобы убить того парня, которого ты ранил только что, потому что тот мог выдать его.

— Слишком плохо, Морган.

— Тебе нужно убираться отсюда, Деккер, — напомнил я ему. — Ортега и Сабин — покойники. Те, кто придут им на смену, просмотрят их записи, наткнутся на твое имя и соединят все части в единое целое.

— Это уже не важно, приятель. Я и так собирался рвануть в более теплые края. В этом самолете три человека, они прилетели за тобой. Они ждут там сейчас, и что же они получат — меня и вот эту куколку. Она так мило уговаривала твоего нервного друга не верещать от ужаса, пока они ждали тебя. После того как ты высадил их из машины, я уже знал, что ты задумал. Я сделал ошибку, пытаясь догнать тебя, и угодил в твою ловушку на дороге. Но, черт подери, Морган, эта ошибка пошла мне на пользу. Я вернулся сюда и увидел, что мой билет готов и ждет меня.

— Если ты убьешь пилота этого самолета, то не сможешь улететь, Сэл.

Его смех был как нельзя более безрадостным.

— О, в Австралии можно добраться из одного места в другое только по воздуху. Так что я могу управлять этим корытом, приятель. Это мой вновь приобретенный талант.

Он был готов, и разговаривать больше было не о чем.

Я сказал:

— Ты напрасно терял время, Сэл. Теперь у тебя ничего не получится.

Свет был достаточно ярок, чтобы осветить его безумный оскал.

— С чего ты так решил, Морган?

— Потому, что ты вышел из войны не таким, как мы все. Случившееся с тобой так выбило тебя из колеи, что ты возненавидел собственную страну настолько, что заставил ее расплачиваться за то, что, как ты считал, она сделала с тобой. Многие другие пережили подобное, но ты не принял это в расчет. Все, что тебя волновало, — это вознаграждение. Вот почему ты покусился именно на правительственные деньги. — Я дал ему достаточно времени, чтобы он проглотил это, и добавил: — Деккер... ты просто сумасшедший!

С безумным криком, клокотавшим в его глотке, он сделал ошибку, на которую я так надеялся: отвел револьвер от Ким, сделав первый выстрел в мою сторону.

Я знал, что это произойдет, и резко нырнул вправо, сорок пятый подпрыгнул в моей руке, словно живя своей собственной жизнью, и когда я спустил курок, пуля разнесла голову Деккера пополам, забрызгав Ким кровью.

До того как она успела среагировать на это, я подхватил ее под руку, поднял Джоуи на ноги, и вместе с Сейблом мы бросились бежать к самолету. Кто-то позади нас приглушенно вскрикнул, и сумасшедшая пуля срикошетила через поле.

Они увидели, что мы бежим, и двойные пропеллеры пришли в движение. Я посадил всех на борт, отцепил последние две гранаты, оторвал чеки и метнул так далеко, как только смог, в толпу, бегущую за нами; после этого выпустил в них последнюю обойму из своего сорок пятого и стал карабкаться в самолет. Рука, которая втянула меня внутрь, выдернула револьвер из моих пальцев, вышвырнула его наружу и захлопнула дверь. «Квинер» уже разворачивался на взлетной полосе, набирая скорость, и взмывал в воздух почти одновременно с мощным дыханием урагана Фрэнсис.

Через десять минут стремительное утреннее солнце прорезало несущиеся облака, будто нож, и мы поднялись на высоту трех тысяч футов. У пилота не было времени наполнить баки перед вылетом, поэтому, взяв курс прямо на Майами, он благодарил ветер, дующий нам в спину.

Я сидел рядом с Ким, потому что она попросила об этом. Через проход Джоуи прижимал влажное полотенце к лбу, рядом с ним устроился Виктор Сейбл. Сзади от меня сидел парень с ружьем на коленях, так как Ким не позволила ему надеть на меня наручники, как он собирался. Внизу, под нами, солнце сверкало на воде. Начинался прекрасный день, и меньше чем через час мы должны были приземлиться в Майами. Ким смотрела вниз, сложив на коленях руки. В пальцах она все еще сжимала клочок бумаги, расписку, которую ей вручил парень, сидящий сзади, в том, что он принял меня. Ее ответственность закончилась, и теперь я принадлежал человеку с ружьем. У него было холодное лицо профессионала, который убьет, если понадобится, и которого не тронут никакие слова.

Она знала, что я смотрю на нее, повернула голову и улыбнулась, импульсивно дотронувшись до моей руки. Мягко сжав ее, Ким сказала:

— Я слышала, что он говорил, Морган. Знаешь, я все им расскажу. Они будут вынуждены отпустить тебя.

Я покачал головой:

— Ты совсем не знаешь своих людей, крошка.

Она озадаченно посмотрела на меня:

— Я... не понимаю.

— Ты женщина, моя прекрасная жена. Ты роскошная, соблазнительная куколка, которая бежала с сумасшедшим парнем и жила с ним как законная жена, пока мы играли во всю эту игру, а женщины, как известно, становятся слишком эмоциональными в таких условиях и забывают, зачем все это было затеяно. Даже через миллионы лет ты не сможешь убедить их, что мы были не заодно; когда ты снимаешь свою одежду в темноте в мягкой постели, ты всего лишь женщина, а еще лучше — жена... А когда женщина становится женой, то она все сделает для того, чтобы спасти своего мужа. Это все очень просто, Ким.

Гнев полыхнул в ее глазах.

— Здесь Сейбл и Джолли...

— Слово Джолли ничего не значит. Они знают, кто он такой. И никто не упомянет о Викторе Сейбле. Всего, что произошло с нами, официально просто не было. Будут ходить слухи, и возникнут подозрения, но ураган и новая власть все сметут на своем пути, и даже красные не смогут воспользоваться этим фактом в пропагандистских целях.

Нет, малышка, они не станут говорить об этом и не поверят тебе; единственное, что могло бы изменить ситуацию, — это если бы Сэл Деккер сказал нам, где спрятал все эти прекрасные деньги.

Какое-то мгновение она просто смотрела на меня сияющими от слез глазами. Две слезинки скользнули по ее щекам.

— Но он сказал, Морган.

На этот раз я ничего не понял.

Она сказала:

— Там, где твой тезка прятал свои богатства.

— Их тоже никто не нашел.

— Может, они просто не очень старались.

Я почувствовал, как зашевелились мои волосы и мурашки побежали по коже. Я откинулся на спинку сиденья и спросил:

— Знаешь, может, все не так уж плохо?

— Что, Морган?

— Может, меня оправдают? Если мы найдем эти сорок миллионов, тогда они будут вынуждены прислушаться к тебе и поверить Джолли и Сейблу. — Я повернулся к ней: — Что ты тогда будешь делать?

Ее улыбка была унылой, Ким вытирала слезы, катившиеся по щекам.

— Ничего. Мне ничего не придется делать. Ведь мы уже женаты.

— Ты хочешь сказать, что мне не придется похищать тебя?

Она засмеялась, ее лицо сияло и было прекрасно, несмотря на грязь; волосы были всклокочены, но тоже прекрасны, полные груди выпирали из сковывающей одежды, подол платья мягко обтягивал ее круглые бедра, которые были слишком прекрасны, чтобы можно было безопасно глядеть на них.

— Можешь называть это так, но я помогу тебе.

Моя рука сжала ее пальцы.

— Я люблю тебя, Ким.

Нежное ответное пожатие вторило ее словам.

— Я люблю тебя, Морган-налетчик.

— Я снова думаю, — сказал я.

— Я вижу, — отозвалась она.

— Ведь меня недаром называют Райдером-налетчиком.

— Конечно нет.

Я взглянул на часы, а затем стал внимательно смотреть на воду, над которой мы пролетали.

— Может, на это уйдет больше времени, но ты должна ждать меня.