Джейсон Старр - Паранойя
— Гребаный псих, — сказал Рудник-младший и встал. — Чтоб ты сдох.
В его взгляде была угроза. Несколько секунд он не сводил с меня глаз, а потом они с охранником вышли из ресторана. Заплатив по счету, я еще раз взглянул на часы, висевшие на стене, — было двенадцать тридцать шесть. Я еще успевал на встречу в Манхэттен.
Я побежал через улицу к вокзалу. Едва я ступил на лестницу, ведшую на платформу, меня схватили сзади за руки. Передо мной вдруг возник Рудник-младший.
— Думал, так просто отделаешься? — сказал он.
Амбал в майке держал меня, а Рудник-младший несколько раз ударил кулаком в лицо. Каждый следующий удар был больнее предыдущего, моя голова всякий раз рывком откидывалась назад. В кулаке Рудник-младший зажал что-то тяжелое, а может быть, бил кастетом. Стало трудно дышать носом, кружилась голова, я был близок к обмороку.
Напоследок Рудник-младший несколько раз сильно ударил меня в живот, а потом приставил мне в горлу выкидной нож. Острие снизу впилось мне в подбородок.
— Это за отца, подонок, — сказал Рудник-младший.
Он подвинул нож выше, и лезвие проткнуло кожу.
— Хватит, — подал голос телохранитель, — валим отсюда на хрен.
— Признайся, — сказал Рудник. — А то хуже будет.
И они кинулись вверх по лестнице.
Несколько секунд я стоял скрючившись и ловил ртом воздух. Лицо болело, на губах я ощущал вкус крови. Наконец я поднялся и заковылял к турникету.
Стоя на платформе в ожидании поезда, я насколько возможно пытался привести себя в порядок. В заднем кармане я нашел бумажную салфетку и вытер с губ кровь. Скоро салфетка пропиталась кровью, и ее пришлось выбросить. Губы вроде бы перестали кровоточить, но кровь успела закапать рубашку и пиджак.
Скоро подошел поезд. Люди в нем таращились на меня, поэтому я повернулся лицом к дверям, делая вид, что не замечаю взглядов. Я поймал свое отражение в плексигласе дверей и не узнал себя.
На Тридцать четвертой я вышел и стал ждать поезда в центр. Прошло уже пять минут, а его все еще не было. Наконец, без нескольких минут час, поезд медленно подошел к станции. На Сорок седьмой я вышел и стал пробиваться сквозь толпу; это было несложно: при взгляде на мое лицо люди сами уступали мне дорогу. Из здания вокзала я с той скоростью, которую мне позволили развить болевшие ребра, бросился бегом через Шестую авеню к своему офису. В лифте я еще раз взглянул на часы, было пять минут второго.
Карен, сидевшая на ресепшене, сказала, что Джим Тернер с Бобом в конференц-зале. Лицо сильно болело, было больно двигать губами, но, войдя в конференц-зал, я все же ухитрился изобразить некоторое подобие улыбки.
— Джим, рад вас видеть.
Я протянул ему руку, но тут увидел, что она в крови. Я отдернул руку. В глазах Боба и Джима читался ужас.
— Простите за мой внешний вид, — сказал я все с той же вымученной улыбкой. — Со мной случилась маленькая неприятность на Сорок восьмой.
— Вы серьезно? — сказал Джим.
— Да, меня сбил курьер на велосипеде. Вы знаете, они всегда гоняют как сумасшедшие. Я упал, и меня слегка помяло, а с ним совсем плохо. Я остался с ним до приезда скорой — надеюсь, он выкрутится. Но хватит обо мне — давайте поговорим о вашем проекте.
Я пустился объяснять, как наша компания собирается интегрировать новые компьютеры и серверы в сеть «Линукс», обслуживающую фирму Тернера. Мне казалось, что это одна из лучших моих презентаций, но уже через пару минут после начала Тернер бросил взгляд на свой пейджер и встал:
— Извините, у нас возникли проблемы. Мне нужно срочно идти.
— Понятно, ничего не поделаешь. Вы не хотите прямо сейчас выписать чек?
— Нет, все в порядке. Я вам позвоню.
— Вы уверены? — спросил я. — Видите ли, если мы сейчас уладим вопрос с оплатой, уже завтра наши люди могли бы…
— Простите, я должен идти.
Как только Тернер вышел, Боб сказал мне:
— Вы уволены.
— Уволен? — Я был потрясен. — За что? Я не виноват, что ему на пейджер пришло сообщение.
— Дело не в том, что ему на пейджер пришло сообщение.
— А, вы имеете в виду кровь на рубашке. Я объясню…
— Давайте не будем еще больше все усложнять. Просто освободите стол, а окончательный расчет мы пришлем вам по почте.
— Послушайте, я знаю, что в последнее время вел себя странно. Но у меня есть повод так себя вести.
— Не хочу ничего слышать.
— Вы не понимаете, о чем идет речь, — пропала моя жена.
Боб посмотрел на меня как на сумасшедшего. Потом переспросил:
— Пропала?
— Да. Полиция ведет расследование — возможно, ее похитили.
— Я не хочу больше ничего слушать, — сказал Боб. — Я уже принял решение, и это решение — окончательное.
— Вы мне не верите? Тогда позвоните в полицию и сами спросите.
— Перестаньте, Ричард.
— Это из-за Джима Тернера? Я прямо сейчас позвоню ему и все объясню. Я…
— Не стоит звонить.
— Это нечестно.
— Нечестно? — воскликнул Боб. — По-моему, я был с вами более чем честен. Не думаю, что кто-нибудь другой на моем месте проявил хотя бы половину той лояльности, с которой я относился к вам. Я дал вам все возможности преуспеть в этой компании. Мы даже открыли перед вами перспективу получить новую должность, но все зря. Вы рассказываете мне басни о несуществующих встречах, вы опаздываете и уходите раньше положенного, ваш обеденный перерыв продолжается по два часа, вы проваливаете все свои проекты. Мало того — вас к тому же подозревают в убийстве, вы являетесь сюда избитый и в оправдание сочиняете идиотские истории. Плюс сегодня Стив говорит мне, что вы обвиняете его в том, что он забрасывает вас и-мэйлами с угрозами…
— Вот из-за чего вы меня увольняете? Из-за того, что вам сказал Стив?
— Нет, Стив здесь ни при чем. Дело в вас, Ричард. Я по-прежнему считаю вас хорошим парнем, но вы сейчас явно переживаете трудное время. На вашем месте я бы попробовал прежде всего разобраться со своими проблемами.
— Как вы можете верить Стиву! — в отчаянии вырвалось у меня. — Он же не еврей!
Боб покачал головой:
— Идите, Ричард. Пока вы не истощили мое терпение.
У себя в закутке я собрал свои вещи и сложил их в коробку. Сверху я положил и зип-диск, на котором была записана информация о моих клиентах и разработках. Строго говоря, я таким образом нарушал закон, потому что в контракте, который я подписывал, поступая на работу в «Мидтаун-Консалтинг», значилось, что все мои связи и клиенты являются собственностью компании, — но о том, чтобы уйти с пустыми руками, не могло быть и речи.
Новость о моем увольнении распространилась, видимо, очень быстро — я заметил, что люди шарахаются от меня как от чумного. Неся коробку со своим имуществом, я шел по коридору к выходу и видел, как секретари и другие служащие высовывают головы из-за перегородок, боясь пропустить мой уход. Они, очевидно, не могли дождаться, пока я покину офис, чтобы начать шептаться обо мне: «Ричарда Сегала уволили»… «Слышали потрясающую новость? Ричарда Сегала только что уволили». Потом, после работы, они станут обсуждать это событие за ужином: «Помнишь того парня, о котором я тебе говорила, Ричарда Сегала? Ну, его еще допрашивали в связи с убийством? Представляешь, он сегодня пришел на работу весь избитый и его тут же уволили. Честное слово. И ведь подумай только — теперь он говорит, что пропала его жена. Странный тип, одно слово». Мне казалось, я услышал, как одна из секретарш захихикала.
Потом я увидел Стива Фергюсона, шедшего мне навстречу. Он, видимо, вышел из одного из кабинетов, двери которых выходили в коридор, — я этого не заметил, потому что был занят своими мыслями. Он возник метрах в четырех от меня, как будто вырос из-под земли.
Проходя мимо меня, он сказал: «Счастливо, Ричард» — в типичной для себя манере: в небрежном тоне не было и намека на искренность. В следующую секунду коробка полетела на пол, и я кинулся на него. Я застал Стива врасплох, мой кулак опустился на его затылок, и он упал на колени. Секретарши завизжали. Я продолжал молотить его по голове.
Мне показалось, что прошло всего несколько секунд, и вот я уже шел быстрым шагом по Сорок восьмой улице в сторону Пятой авеню. То, как я вышел из офиса, а потом из здания, промелькнуло как в бредовом сне. Я сам плохо верил в то, что произошло. Я не только полез с кулаками на бывшего сослуживца прямо в офисе, в присутствии множества свидетелей, я еще и бросил там коробку с зип-диском, на котором была информация обо всех моих клиентах и разработках. Теперь, когда мне предстоит заняться поисками работы, предложить своим будущим работодателям мне будет нечего. После того, что я учинил, вряд ли можно рассчитывать, что Боб или кто-нибудь еще в «Мидтауне» даст мне рекомендации. Зная Стива, можно было не сомневаться: он обратится в суд, и в самом скором времени мне придется выступить ответчиком по обвинению в уголовном преступлении. Новые неприятности с полицией — этого мне только не хватало!
