Ричард Старк - Ограбление; Мафия; Лимоны никогда не лгут
Паркер меж тем повторил свой вопрос:
— Ну и как же тебя зовут?
— Катись к дьяволу! — последовал ответ. Но голос киллера прозвучал на слишком высокой ноте, почти срываясь на визг, что явно свидетельствовало о том, что нервишки уже на пределе.
Паркер поднялся на ноги.
— Мы используем оба моих галстука, — предложил он женщине и приказал киллеру: — А ты давай на стул!
Тот не шевельнулся.
Паркер наступил ему на лодыжку. Киллер широко открыл рот — у него от боли перехватило дыхание, и Паркер, убрав ногу, приказал снова:
— Давай–ка на стул!
Вмешалась женщина:
— Прикажи–ка ему снять штаны!
Киллер зажмурился. Все его лицо сейчас выглядело мертвенно–бледным и, казалось, вытянулось еще больше. Он наконец выдавил из себя:
— Клинт Стерн. Так меня зовут: Клинт Стерн!
Паркер увидел, как женщина недовольно надула губы. Она откинулась на подушку, прикурила сигарету, упорно избегая взгляда Паркера.
А тот уже задавал следующий вопрос:
— Кто меня вычислил?
— Джек Меннер.
— Кто он такой?
— Контролер. Проверяет журналы регистрации постояльцев в отелях.
— Ладно! Кто тебя нанял?
— Джим. Преподобный Клайр.
— Из Нью–Йорка?
— Да.
— Где мне его искать?
Глаза Стерна забегали, а брови озабоченно сдвинулись.
— Ты делаешь из меня покойника, мужик, — взмолился он.
Паркер обратился к женщине:
— Может, все же тебе обломится шанс заняться им в конце концов?
Стерн не дал ей ответить:
— В любом случае мне светит одно: стать трупом. Какая тогда разница? — В его голосе прозвучала горечь, словно он сетовал на вопиющую несправедливость, проявленную к нему.
— Я не веду речь о том, чтобы сделать из тебя покойника, — пояснил Паркер. — Она не даст тебе умереть. Ведь так же, Бет?
Женщина пожала плечами. Видно было, что все это ей совсем не интересно. Она знала, что Стерн расколется еще до того, как она успеет заняться им всерьез. Знал об этом и Паркер. Да и Стерн тоже. Он сообщил:
— Джим заправляет клубом в Бруклине. На Кингс–Хайвей возле Ютика–авеню.
— Как называется клуб?
— «Три короля». — Стерн опять закрыл глаза: всякий раз, как он это делал, то начинал смахивать на труп. Помолчав, он повторил: — Ты убиваешь меня, мужик. — Голос прозвучал устало, но и только.
— Значит, тот тип Меннер? — удовлетворенно отметил Паркер. — Предполагалось, ты позвонишь ему, когда с работенкой будет покончено. Ведь так?
— Да, — ответил Стерн.
Паркер кивнул на телефонный аппарат:
— Вот телефон. Звони ему!
Стерн поднялся с пола, сел на стул, моргнул и поднес руку синяку на виске. Снова моргнул, отнял руку и горестно посмотрел на пятно крови, запекшееся на ладони.
— Может, я схлопотал сотрясение мозга, — жалобно предположил он.
— Давай–ка не тяни резину, — посоветовал Паркер. Стерн с трудом поднялся со стула, держась за спинку. Он двигался так, словно у него кружилась голова. Покачнулся, когда отпустил стул, и чуть было не упал. Поскольку это случилось по дороге к письменному столу, на котором стоял телефон, Стерн сделал несколько шагов и, пытаясь сохранить равновесие, оказался наконец у цели и с облегчением прислонился к стене. Он поднял трубку, словно та была непомерно тяжелой, и начал набирать номер, взглянув на Паркера, спросил:
— Что мне ему сказать?
— Скажи, что Паркер мертв.
Стерн набрал номер и поднес трубку к уху. Его глаза были тусклыми, пока он дожидался ответа. С середины комнаты Паркер услышал щелчок и механический шелест голоса на другом конце провода. Киллер произнес в трубку:
— Это Стерн! Можно мне Меннера?
Опять послышался шелест, затем последовало молчание. Стерн в изнеможении прислонился к стене — пот градом струился по его лицу, а глаза, видел Паркер, заметно мутнели и мутнели.
Наконец в телефоне вновь послышалось металлическое бормотание, заставившее Стерна очнуться. Он весь напрягся:
— Меннер? — Глаза его прояснились, в них загорелся лихорадочный блеск. Он облизал губы. Казалось, его насквозь пронизывала нервная дрожь.
Паркер, не сводивший с киллера глаз, догадался, что тот вот–вот выложит Меннеру всю правду–матку, и свирепо прошептал:
— Вспомни про женщину, Стерн! Тот сразу как–то обмяк и после минутного молчания наконец заговорил:
— Дело сделано. Он мертв! — В трубке раздались булькающие звуки — видимо, на том конце провода что–то уточняли. — Нет! Никаких проблем! — Голос Стерна был ровным и безжизненным, как и его глаза. — Да. Хорошо! Пока!
Проговорив это, он все еще стоял, прислонившись к стене, опустив голову и не отнимая трубку от уха. Паркер подошел к нему, взял ее и, положив на рычаг, задал вопрос:
— Куда ты только что звонил?
— «Флорал–Корт». Рэмпон–бульвар.
— Номер дома?
— Двенадцать. «Флорал–Корт», двенадцать.
— Сколько там еще людей?
— Пять или шесть человек, играют в покер.
— Ладно. У тебя с собой есть деньги? Стерн! Очнись! Я спрашиваю, есть ли у тебя при себе какие–нибудь деньги?
— При себе — нет!
— Где ты сможешь получить их — там?
— Да. — Киллер вел себя сейчас так, словно был накачан наркотиками.
— Думаю, тебе лучше побыстрей получить их—и смотаться. Скажем, на юг… подальше из этих краев.
— Да, — автоматически согласился Стерн.
— Уверяю, ничего хорошего не выйдет, если ты вновь попытаешься покончить со мной. Не стоит рыпаться — это просто не сработает. И для мафии в любом случае теперь это не будет иметь никакого значения. Они докопаются, что у тебя произошла с первого раза осечка, и решат, что на тебя нельзя полагаться.
— Да, — кивнул Стерн.
— А сейчас уноси–ка, парень, ноги! — распорядился Паркер.
Стерн оторвался от стены, но тут же внезапно остановился. Его зрачки закатились куда–то под лоб, и он как куль рухнул на пол лицом вниз.
Паркер раздраженно покачал головой, кивнул Бет:
— Обожди здесь!
Он натянул трусы и штаны, ухватил Стерна за плечи и поволок его к двери. Затем открыл ее и выглянул наружу. Был без пятнадцати четыре утра, в холле ни души. Паркер поволок Стерна к противоположному концу холла, открыл дверь, ведущую на внутреннюю пожарную лестницу, потом затащил Стерна на площадку и закрыл за собой дверь. Площадку тускло освещала матовая лампа, дававшая возможность увидеть нижний проем лестницы.
Паркер приткнул киллера к углу стены и нащупал пульс, бедняга еле дышал. Когда он упал второй раз, то скорее всего опять приложился синяком на виске, и теперь ссадина слегка кровоточила.
— Умирай где–нибудь в другом месте, парень! — недовольно буркнул Паркер. Он ущипнул его, ударил кулаком по ребрам, а затем зажал пальцами ноздри. Стерн слегка очухался, но по–прежнему вел себя как пьяный. Его глаза были несфокусированы, и если бы Паркер спросил, как его зовут, то вряд ли он услышал бы вразумительный ответ. Как и на другие вопросы: какое сегодня число, в каком он находится городе, когда родился… Но до него доходили простые приказы, и он мог еще заставить двигаться свое тело.
Стараясь говорить как можно тише, Паркер приказал:
— Поднимись на ноги!
Стерн попытался, но самостоятельно этого сделать не смог. Паркер помог ему распрямиться. Оказавшись на ногах, Стерн смог стоять, только опершись рукой о стену. Голова его поникла, упираясь подбородком в грудь, глаза были полуоткрыты. Слушать он тоже был в состоянии. И Паркер обратился к нему:
— Я сейчас выйду за дверь, а ты начинай спускаться вот по этим ступенькам. Ты слышишь меня? Как только я выйду за дверь, начинай спускаться вот по этим ступенькам!
Стерн понимающе кивнул.
Довольный, что добился хоть этого, Паркер отступил назад, открыл дверь, остановился в проеме и проследил, как Стерн сделал первый шаг по направлению к уходящим вниз металлическим ступеням. Затем повернулся, закрыл за собой дверь и стал уже пересекать холл в обратном направлении, когда услышал у себя за спиной глухой стук упавшего тела:
Стерн все же не удержался на ногах.
Паркер вернулся в номер и обнаружил, что он пуст. Нахмурившись, огляделся и увидел, что и пушка 32–го калибра исчезла. Но пукалка 25–го калибра с глушилкой все еще была на месте. Паркер стоял, глядя туда, где только что лежал его собственный пистолет, и размышлял, что было на уме у женщины. Скорей всего шантаж!
Но он сейчас не располагал временем. Когда она объявится опять, тогда он и решит, что делать.
Паркер закрыл дверь и поспешно оделся. Пистолет 25–го калибра с глушителем оттопыривал карман его куртки.
Глава 2
В центре У–образного двора красовался высохший бетонный фонтан, захламленный обрывками бумаги. Три стороны двора занимало здание «Флорал–Корт»; решетчатая ограда поддерживала тяжелые виноградные лозы и отделяла двор от Рэмпон–бульвара. Днем «Флорал–Корт» вызывающе бросался в глаза своими розовыми оштукатуренными стенами с зелеными дверями, но сейчас, в четыре утра, он выглядел мрачным, темным, и единственный квадрат желтого света скупо освещал высокий фонтан.
