Покойники всегда безопасней. Дело тяжеловеса - Чейз Джеймс Хедли

Прошло не менее получаса, прежде чем Максуэлл закончил работу и спустился вниз.

— Все сделано, — сказал он, — там нет других отпечатков, кроме отпечатков художника и его слуги.

Из холла до меня отчетливо доносились голоса.

— Ладно, давай отчаливать. Карсон разрешил возвращаться, — сказал Ласситер. — Они еще не нашли Слейдена, но все равно ему не скрыться из города. Черт бы побрал лейтенанта, он требует к утру письменный отчет. Завтра мы вернемся сюда, а пока я выставлю караул.

Я вышел на площадку и посмотрел вниз. Тело слуги уже убрали, Ласситер с тремя штатскими стоял около дверей.

— Запомни, Гессетер, — обратился он к пожилому полицейскому с тупым лицом. — Ты остаешься в особняке и будешь следить за порядком. Запри дверь на ключ и никого не пускай. Уэбб дежурит на улице. Ему приказано гнать корреспондентов к чертовой матери, но эти проходимцы могут проникнуть в дом с черного хода. Смотри, чтобы сюда никто не попал. Ясно?

— Все ясно, сержант.

— Если кто-нибудь заберется в дом, ты об этом пожалеешь, — пригрозил напоследок Ласситер.

Он вышел со своей свитой, и вскоре я услышал шум отъезжающей машины.

Гессетер запер дверь на ключ. Некоторое время он стоял, прислушиваясь, потом сунул в рот сигарету и начал бесцельно бродить по гостиной. Вскоре до меня донеслись приглушенные звуки радио.

Я вернулся в спальню Хартли и выглянул в сад: дежурный, оставленный Ласситером, стоял на посту. Я прошел в соседнюю комнату, окна которой выходили на улицу. Толпа зевак разошлась по домам, полицейских машин и «бьюика» не было видно. Пора и мне уходить.

Придерживаясь рукой за перила, я начал медленно спускаться. Когда позади осталась уже половина лестницы, полицейский внезапно кашлянул, прочищая горло, и сердце у меня на секунду замерло. Дойдя до нижней ступеньки, я остановился.

Гессетер курил, повернувшись ко мне спиной, пальцы его правой руки постукивали по колену в такт джазовой музыке. Я протиснулся боком вперед, рассчитывая незаметно прошмыгнуть к черному ходу.

Когда до него оставалось не больше двух шагов, полицейский резко обернулся.

Я остановился, словно пригвожденный к месту.

Стоя в противоположных концах гостиной, мы несколько секунд молча смотрели Друг на друга. Его обветренное морщинистое лицо постепенно наливалось кровью, глаза сделались круглыми, как стеклянные шары. «Если я вытащу пистолет, смертного приговора мне не миновать», — мелькнуло у меня в голове. Пока у меня оставался слабый шанс доказать в суде, что я не убивал Хартли, но угроза оружием полицейскому разом перечеркнула бы последнюю надежду.

Я вынул из кармана руку и изобразил на лице некоторое подобие улыбки. Не отрывая от меня глаз, Гессетер лихорадочно пытался нащупать кобуру. От замешательства его движения были медлительными и неловкими.

— Привет! — сказал я, стараясь говорить уверенно и спокойно. — Куда все запропастились?

Ему удалось наконец вытащить пистолет.

— Стой! — крикнул он, прицеливаясь мне в грудь.

— Спокойней, спокойней! — торопливо проговорил я. — Мне нужен лейтенант Карсон. Он ушел?

— Кто ты? — громко спросил полицейский, делая шаг по направлению ко мне.

— Слейден. Корреспондент журнала «Мир преступлений». — Я надеялся, что Ласситер не сообщил ему фамилию преступника, которого разыскивает полиция. — Тебе не знакомо мое имя?

Напряженность в его голосе заметно спала, хотя пистолет был по-прежнему направлен на меня.

— Удостоверение!

Я достал корреспондентскую карточку и протянул ему,

— Как ты сюда попал?

— Уэбб впустил меня через черный ход, — солгал я. — Мне хотелось лично ознакомиться с обстановкой.

— Тебе разрешил войти Уэбб? — Дуло пистолета опустилось и теперь смотрело в пол. — Но он нарушил приказ. Ему известно, что сержант велел никого не впускать.

— Пустяки, начальство об этом не узнает. Скажи, художника застрелили здесь, в гостиной? — Я сделал несколько небрежных шагов к середине комнаты. — Неплохо жил покойничек, как ты считаешь?

Полицейский засунул пистолет в кобуру:

— Пойдем. Здесь тебе оставаться нельзя.

— Мне хотелось спросить у тебя, — начал я, но полицейский не дал мне докончить.

— Пошевеливайся! Я делаю то, что мне приказывают. — Он повернул ключ и открыл входную дверь. — Убирайся отсюда, и поживее!

Я прошел мимо него в сад и степенно зашагал по проходу. С большим трудом мне удалось подавить желание припустить со всех ног. Возле калитки я оглянулся.

Гессетер стоял на ярко освещенной веранде и смотрел мне вслед. На мгновение наши взгляды встретились, потом, отступив назад, он громко захлопнул дверь.

Оказавшись на пустынной улице, я немедленно обратился в паническое бегство. Стоило встретиться двум фараонам, дежурившим в особняке Хартли, и на мои розыски будут брошены все полицейские силы Тампа-Сити. Когда состоится эта встреча, я точно не знал, но полагал, что в самом ближайшем будущем.

До центра города было, не меньше двух миль. Первые десять минут я мчался как угорелый, потом, почувствовав предательское покалывание в сердце, перешел на шаг. Мне требовалось срочно найти укрытие. Сэм Бенн, к которому советовал обратиться Брэдли, жил где-то на Мэддок-стрит, но я не имел понятия, как до него добраться.

Сейчас, возможно, я шел как раз в противоположную сторону.

После некоторого размышления я решил направиться к центру города, окутанному легкой дымкой неоновых реклам. Время приближалось к трем, а путь мне предстоял неблизкий. Сэма необходимо отыскать, пока не занялся день.

Из бокового проезда вынырнула автомашина, и улицу озарил яркий свет фар. Не раздумывая, я перемахнул через садовую ограду и залег в кустарнике. Машина с ревом пронеслась дальше и, скрипнув тормозами, свернула на Кэннон-авеню.

Я снова перешел на бег. Когда впереди показались здания торгового центра, я дышал, как астматик. Отсюда начиналась опасная зона. По ночам здесь дежурили полицейские, и все они, вероятно, знали мои приметы.

Я нырнул в переулок, стараясь держаться неосвещенных фасадов мелких лавок, грязных ресторанчиков и убогих домишек. Этот район, спрятанный, словно язва, от посторонних глаз, населяли рабочие Тампа-Сити. Судя по условиям их жизни, местные богатеи не баловали их высоким жалованием.

Впереди промелькнула тень, и я спрятался в подъезде магазина. Грузный полицейский вышел на тротуар и, задрав голову, уставился в темный купол неба. Через некоторое время он тяжко вздохнул и зашагал прочь.

Сквозь стеклянную дверь ночного ресторана на мостовую падал мутный прямоугольник света. Над рестораном висела вывеска: «Дешевые блюда. Открыто всю ночь».

Убедившись, что улица пуста, я перебежал дорогу и заглянул внутрь. За стойкой, вытянув перед собой мускулистые руки, сидел мужчина с черными жирными волосами и лицом, покрытым щетиной недельной давности. Перед ним лежала развернутая газета. Посетителей в ресторане не было, и в помещении царила полутьма.

Я открыл дверь и вошел. Приподняв голову, хозяин посмотрел на меня сонными глазами

— Можно позвонить, приятель? — спросил я.

— Там. — Он равнодушно зевнул, обнажив крупные белые зубы.

Я вошел в будку и, отыскав номер Сэма Бенна позвонил. Краешком глаза я наблюдал за хозяином продолжавшим безучастно сидеть на месте.

— Алло? — послышался в трубке недовольный голос.

— Сэм Бенн?

— У телефона. Кто говорит?

— Мне посоветовал обратиться к вам капитан Брэдли. Фараоны устроили за мной охоту. Вы не могли бы спрятать меня ненадолго?

Человек на другом конце провода тяжело вздохнул:

— Хорошо, если того желает капитан. У меня нет возражений. Где вы сейчас?

— В ресторане на Ширрат-стрит.

— Знаете, как до меня добраться?

— Нет. Мне нельзя показываться на улице.

На этот раз в трубке послышался стон:

— Хотите, чтобы я за вами приехал?

— Именно.

— Господи! Чего я только не делаю для старины Брэдли! Ну ладно, черт с вами. Ждите меня в этом проклятом ресторане. Я буду через час. Может, немного раньше.