Энтони Бруно - Плохие парни
Он принялся есть девицу глазами, словно у него были хоть малейшие шансы добиться взаимности. У малыша в штанах явно больше, чем в голове. Португальцы убивают ухажеров своих дочерей и за куда меньшее, а Лео был как раз такой породы, да и кулаки здоровенные.
Лео вновь наполнил свой стакан красным вином и плеснул немного в рюмку дочери. На столе стояло большое блюдо мидий. Девица ела их медленно, но непрерывно. Взгляд ее прозрачных глаз лениво перетекал от Тортореллы к отцу, потом к блюду мидий – и принимался описывать новый круг. Ела она не спеша и клала мидии на язычок так, словно те были облатками святого причастия. Тоцци заметил, что в передних зубах у нее щербинка. Она была чертовски соблазнительна. Годик-другой спустя из-за нее стоило бы потягаться с мускулистым Лео, есть там у нее коленки или нет.
– А откуда тебе известно, что эти акции хорошо пойдут?
Лео глядел на него широко открытыми глазами, в которых читалось: обманешь – убью.
– "Футура системз", о которой я тебе твержу, входила в «Макс энтерпрайзис». «Форум интернэшнл» – главный держатель акций «Макс». Мой источник утверждает, что «Форум» хочет полностью взять в свои руки контроль над «Макс». «Макс» собирается с этим бороться...
– Скупая собственные акции, ясно.
Лео не был дураком, и ему хотелось показать это Торторелле.
– Именно так. «Футура» очень перспективная компания, это одна из причин, по которой «Форуму» понадобился «Макс». И поэтому, едва «Форум» возьмется за «Макса» всерьез, акции «Футуры» резко подскочат.
– А ты сам-то их купил? – спросил Лео.
– А как же! – отозвался заморыш. – На двенадцать штук баксов.
Ему хотелось, чтобы все в баре услышали эту сумму.
Лео откинулся на стуле и схватился руками за живот. Мгновение спустя он открыл рот и захохотал утробным хохотом.
– Ты? На двенадцать тысяч? Ну и ублюдок ты, Поли, с тобой обхохочешься!
Лицо деревенского мужлана налилось злобой.
– Эй, старина, я по четвертаку больше не сшибаю. То времечко прошло. У меня куча денег. Строго говоря, я могу купить все это заведение на ту мелочь, что у меня в кармане. Сейчас я делаю настоящие деньги.
Лео продолжал смеяться.
– Ну конечно, конечно. Твой великий босс Варга. Ты мне о нем только и твердишь.
– Давай-давай, изгаляйся. Мистеру Варге нравятся люди, считающие его ничтожеством.
Тяжелый сарказм Тортореллы означал угрозу. Но Лео просто отмахнулся от него огромной лапищей. Однако его дочь, услышав то, что произнес Торторелла, даже есть перестала.
Она поднесла головку к отцовскому уху и прошептала что-то по-португальски.
Нет-нет, отмахнулся он от нее и тоже перешел на родной язык.
– Скажи-ка мне вот что, – обратился он затем к Торторелле и мрачно насупился. – Если твой дружок Варга такой великий мафиози, почему я никогда о нем не слышал, а? Сдается мне, ты все про него напридумывал.
– Тогда откуда у меня взялся новый «эльдорадо», который стоит на улице? Куплен на деньги Варги. Наличные. – Торторелла перешел на сценический шепот.
– Подумаешь! Каждый может одолжить машину у приятеля, Поли. Опять ты мне мозги пудришь. – На толстых губах Лео опять расползлась ухмылка.
Для вящей убедительности Торторелла перегнулся к нему через стол.
– Мистер Варга повсюду, Лео, и он занимается всем, чем угодно. Но людям вроде мистера Варги не хочется красоваться на страницах газет, лишь бы доставить удовольствие таким, как ты, Лео. Поверь мне на слово, мистеру Варге принадлежит многое.
Лео ему было не переубедить, но девица, судя по всему, была захвачена россказнями Тортореллы. Ее глаза смотрели широко, не моргая. Она сжимала рюмку обеими руками. Может быть, она посмотрела кинофильм, в котором почтенный хозяин лавки на углу был убит мафиози, потому что не желал платить за опеку. Может быть, ей стало страшно за отца. А может, заморыш все-таки был ей по вкусу. Трудно сказать.
Спор за столом продолжался, причем Лео засыпал Тортореллу вопросами скорее философского плана, как будто не могущество Варги ставил под сомнение, а бытие Божие. Ответы Тортореллы оставались уклончивыми и двусмысленными. Ему не хотелось признаваться в том, что и сам-то он знает о своем хозяине не слишком много.
Тоцци расплатился с барменом и пошел к выходу. Это дерьмо угомонится еще нескоро, а с него уже хватало. Он подождет Тортореллу снаружи. Открывая дверь, он обернулся и еще раз посмотрел на дочь Лео. Она перехватила его взгляд и надула губки. Невероятно, подумал он. Но мимолетный интерес к этой девчушке тут же перебило мертвое, удушливое дыхание ночного воздуха.
Торторелла вышел из бара в пять минут первого. Он отпер дверцу черного «кадиллака» модели «эльдорадо», припаркованного на углу, и буквально ввалился в него. Его метод проникновения в машину напоминал прыжок в высоту стилем фосбери-флоп. Самолюбие не позволяло ему шагнуть в машину с тротуара, а с мостовой он не доставал. Ублюдок несчастный!
Скорчившись за рулем старого «бьюика», Тоцци следил за тем, как на «кадиллаке» зажглись красные задние огни, потом белые задние огни. Положив руку на зажигание, он не включал мотора, пока Торторелла не отъедет. Прежде чем завестись, старый автомобиль несколько раз кашлянул. Ось у него была установлена слишком высоко, и передний привод нуждался в ремонте. Машина шла так, словно у нее была гипертония. Быстро, но неравномерно. Каждый раз, садясь в машину, Тоцци загадывал, не окажется ли эта поездка последней. Он постучал по акселератору, чтобы успокоить мотор, затем дал газ и помчался за Тортореллой.
Тоцци ехал за «эльдорадо» по Ферри-стрит, раздумывая над тем, что Торторелла хвастался, будто заплатил за машину наличными. Это как минимум двадцать пять тысяч. Банки, как правило, не дают кредита поджигателям, даже самым искусным. Выходит, Торторелла и впрямь заплатил наличными. Двадцать пять тысяч плюс двенадцать тысяч на покупку акций. Дела у Тортореллы шли недурно – куда лучше, чем у рядового факельщика.
Когда «кадиллак» устремился по темным стальным конструкциям эстакады Пуласки, Тоцци решил, что Торторелла отправился в Нью-Йорк, но, когда тот внезапно повернул на главную магистраль, Тоцци неожиданно для самого себя почувствовал, что назревает нечто важное. Он был уверен в том, что данный маршрут не был для Тортореллы привычным. Тоцци понятия не имел, где недомерок живет или куда он может направиться, но путь на юг по главной магистрали... нет, тут было что-то не то. Как только проедешь квартал Элизабет и порт, нормальная жизнь начинается не к северу, а к югу. Здесь живут не преступники, а их жертвы.
Миновав аэропорт, Тоцци понял, каким безумным водителем был Торторелла. Он оставался в скоростном ряду, но держал около семидесяти пяти миль, а потом вдруг сбросил скорость до пятидесяти пяти. Может, у него нога с педали соскользнула, мрачно подумал Тоцци. Но такого ездока было крайне трудно преследовать, и Тоцци, чтобы не попадаться ему на глаза, пришлось отпустить его на порядочное расстояние. Он надеялся только на то, что маленький ублюдок настолько боится встречи с дорожной полицией, что не обратит внимания на старый, бурого цвета «бьюик». К счастью для Тоцци, Торторелла ехал не в левом ряду, поэтому, когда две машины сближались, он не попадался коротышке на глаза.
Глядя на задние огни «эльдорадо», Тоцци думал о юной португалочке и о том, как отказала ей выдержка, когда она поняла, что сидит за одним столом с настоящим живым мафиози. Она была так красива, так совершенна в своем девическом целомудрии, пока Торторелла не упомянул о мафии. Джоанна тоже была красива, но это совершенно другой тип красоты. Ее покой был холоден; он проистекал из знания, а не из неведения. Она видела все-все, что делали эти ублюдки, – и полнота ее знания делала ее невозмутимой и прекрасной. Вот уж, к чертовой матери, и до дзен-буддизма додумался, промелькнуло в мозгу у Тоцци.
«Кадиллак» Тортореллы снова свернул на первом же перекрестке и поехал по улочкам города, пока не вырулил на дорогу номер 27 – четырехрядное шоссе, по обе стороны которого шли маленькие фабрички, дешевые мотели, ресторанчики и бесчисленные забегаловки. На этой дороге Тоцци пришлось позаботиться о том, чтобы между ним и Тортореллой все время оставались две машины – классическая метода, как в учебнике, – но он по-прежнему думал о португалочке и о Джоанне. В конце концов они слились в его сознании в один образ – совершенный и бесконечно желанный. Тоцци часто терял голову, всего лишь задумавшись о привлекательных женщинах. Порой ему казалось, что он малость чокнутый.
При свете уличного фонаря Тоцци заметил огромную вывеску: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЭДИСОН. Торторелла проехал под этой вывеской, и Тоцци с волнением увидел, как «кадиллак» поворачивает на стоянку ярдах в ста за вывеской. Над всей стоянкой ярко горела неоновая реклама: «Аудиовидеоцентр Зусмана».
