Ричард Пратер - Верняк
В его глазах снова заплясали веселые огоньки. Но потом он нахмурился.
– Стало быть, все намного хуже, чем даже я опасался. Во-вторых, сэр, я знаю миссис Уилфер.
– Одри?
– Я знаю и о нефтяных скважинах, и особенно об одной маленькой нефтяной скважине. И о мистере Трапмэне, и о мистере Моррейне. Да и про все остальное – тоже.
– Неужели и это вам сообщила Сайнара Лэйн?
– Только кое-что. Многое, даже большую часть я знал раньше.
– Как вы познакомились с Сайнарой? Если вы действительно шейх, с походным гаремом из шести жен...
– Со всей серьезностью уверяю вас, мистер Скотт, что я шейх, Шейх Файзули.
И вновь из уст его полилась сладкозвучная невнятица, чрезвычайно похожая на то, что я уже слышал раньше.
– Собственно говоря, я – султан, абсолютный и самодержавный повелитель Кардизазана. Моя страна – член Организации Объединенных Наций. – Он назвал имя представителя и продолжал: – Вы можете с ним связаться, если желаете, позвоните по... я дам номера всех его телефонов позже. Или можете справиться в вашем министерстве иностранных дел. Или в вашем министерстве торговли. Или у самых крупных ваших деловых людей. У президента, наконец, если всего этого мало. Я подожду, пока вы будете наводить обо мне справки.
– Как я могу спрашивать о вас, если не умею ничего этого выговорить? Ни вашего имени, ни названия вашей земли обетованной? Ладно, проехали, Шейх. Допустим, я вам верю. Что дальше?
– А дальше...
Файзули обладал удивительным даром убеждения, что, я полагаю, свойственно мужчине, имеющему целые штабеля гибких и полногрудых жен и кучи мешков с золотом. Наконец он сказал:
– Право же, сэр, даже если вы считаете, что должны пренебречь всем, что я сказал, вы не должны думать, что оказались в тупике. Что на пути к выполнению вашего настоящего дела встало препятствие. Подумайте: я нашел вас здесь, в вашем доме. Но вы мечетесь, снедаемые сыскной лихорадкой, собирая улики? Или я не прав?
– Да, вы правы. Готов с вами согласиться, Шейх.
– Разве вы собирались сейчас же, сию секунду произвести расследование, невероятное по своему блеску и значению и чрезвычайно спешное?
– Я любовался рыбками.
– Любовались? Вы смотрели на них... А что они делали?
– Ну просто, знаете ли, плавали...
– Невероятно. Так почему бы не уделить и мне пару часов? Мисс Сайнара Лэйн убедила меня, что вы можете быстро разыскать моих жен, почти тотчас же. Она сказала, что среди ваших многочисленных талантов имеется один уникальный: вам особенно хорошо удается находить жен. В этом случае, сказала она, вы беретесь... нет, хватаетесь за дело с потрясающей энергией, и практически моментально добиваетесь. Она сказала, что вы неподражаемы в своем деле.
– Да, я единственный. Но откуда, черт возьми, Сайнаре знать обо всем этом? Я только вчера познакомился с этой головокружительной крошкой.
– Это не важно. Она узнала обо всем из вашего рождества.
– Какое отношение имеет к этому рождество?
– Ваше рождество... ах, простите, день вашего рождения! Я сам пока с трудом разбираюсь в этой науке.
– Так, стало быть, вы говорите о моем гороскопе? Обо всех этих дурацких кружках, закорючках и загогулинах, которые она там начертила?
– Да, именно. Начертила и говорила множество прекрасных слов. Что вы замечательный детектив, что у вас огромная работоспособность и целеустремленность, и еще многое другое, правда, это другое вовсе не показалось мне таким уж замечательным. Признаться, кое в чем я оказался разочарован...
Он нахмурился и пожевал губами.
– Увы, Шейх, не вы первый. Но, действительно, я сейчас в тупике. И не в восторге от самого себя. Собственно, я зашел к себе, чтобы немного подумать, поглядеть, как плавают рыбки, а там, может быть, решить, что делать дальше. Возможно, я провел бы за этим занятием час. Поэтому, вероятно, есть смысл в том, чтобы этот самый час ушел и на ваши проблемы.
– Так вы займетесь поисками? – Он заметно приободрился. – Вы найдете мой гарем?
– Точнее говоря, сделаю попытку. Найти? Только если повезет или случится какое-нибудь чудо... Да, чудо! Откровенно говоря, Шейх, правда в том, что я никогда бы не простил себе, если бы не воспользовался вашим предложением. Ведь это единственный в своем роде случай. Случай, который скорее всего никогда не повторится. Я презирал бы себя, если не сделал хотя бы крошечной попытки оглядеться, пошарить вокруг да около... Но, позвольте, ваше величество, один вопрос. Вы одеты в деловой костюм и не отличаетесь от других ребят, которые ходят по здешним улицам. А как насчет ваших жен? Они тоже одеты, как местные жительницы, во что-нибудь, так сказать, ненавязчивое, не бросающееся в глаза?
– Нет, только мне позволительно одеваться на европейский лад. Женщины же, все шестеро, одеты так, как подобает по обычаям нашего народа. В «гхазики» и «шуп-шупы». Лишь две из них носят покрывала, наполовину скрывающие их прекрасные лица. В моей стране женщина вольна в выборе – носить или не носить покрывало, и каждая делает этот выбор сама, сообразно своему вкусу. Носить или не носить его – в этом есть сладостный соблазн, вызов. Как обнаженность округлых щек, как нагота теплых уст...
– Опять вы за свое! – вскочил я, обрывая его, но невольно прислушиваясь, какое эхо будят во мне его слова.
– Ну если они выглядят так, то это уже другое дело, хоть не придется искать иголку в стоге сена. Меня удивляет, что всю эту орду еще не показали по телевидению.
– Иголку? Орду? Что такое «орду»?
– Не важно. Важно, что я никак не уловлю суть дела. И лучше бы вам рассказать, как же все это случилось, с самого начала. Итак, вы просто глазели по сторонам, а потом хватились, что чего-то недостает, так? Но как такое возможно – потерять целый гарем, одетый в «гхазики» и «шуп-шупы», здесь, в Южной Калифорнии?
Прежде чем ответить, Шейх Файзули попросил разрешения воспользоваться одним из моих телефонов. Позвонил в отель на бульваре Уилшир. Поговорил (разговор был кратким) и повесил трубку. Опускаясь на диван, сказал:
– Мой созревший для брачного ложа, чувственно благоуханный, полно...
– Шейх, вы опять за свое?!
– ...грудый гарем все еще не найден. Он потерян! Похищен! Конечна, у меня нет улик, нет ни единой зацепки...
– Но, может быть, Шейх, есть какие-нибудь подозрения? Вы на кого-нибудь грешите?
– Я поведаю, как это все началось. Сегодня утром мы вылетели из аэропорта в Аздраке. На двух моих реактивных самолетах. В первом был я и еще один человек, мой телохранитель. Во втором, как и положено, шесть моих жен. Мы приземлились в Лос-анджелесском международном аэропорте около десяти утра. Нас, как и было условлено, ждали два лимузина.
– Лимузины? Откуда? Чьи лимузины?
– Они были присланы отелем «Касакасбах» (Я знал это место в Беверли-Хиллз – у них было именно такое представление об арабско-марокканской экзотике) с бульвара Уилшир, потому что там я снял верхний этаж и пентхауз.
– То есть практически два этажа... Два этажа. Два лимузина. Два реактивных самолета и шесть жен... Да, Шейх, вы умеете жить. Должен это признать.
– Что верно, то верно. Лучше много, чем ничего.
– Итак, всего по паре. Нет, не всего, если учесть, что жен шесть... Шейх, вы не будете возражать, если я спрошу, сколько всего жен в вашем гареме? Иными словами, каково их общее количество, если произвести сложение?
– Сорок семь, – сказал он, потом внезапно замолчал и нахмурился. – Плюс шесть пропавших. Значит, пятьдесят три.
Он уставился невидящим взором в потолок.
– Но там, дома, да... их сорок семь. Сейчас сорок семь, если считать только тех, что остались там. Если же с этими шестью, получается пятьдесят три. А было пятьдесят пять.
– Достаточно, чтобы запутаться любому, – посочувствовал я. – Так или иначе, пропало сразу шесть. Если будет продолжаться в том же духе, вы окажетесь на мели, Шейх. Впрочем, кто-то эту мель может принять просто за маленькую отмель...
– Вы хотите услышать, как произошло несчастье?
– Несчастье? О да. Я на минуту забыл об этом. Конечно, продолжайте. Последнее, что я помню из вашего рассказа, это то, что вы сняли в отеле два этажа.
– Истинная правда. Самый верхний, который называется «пентхауз», и тот, что под ним. Увы! Нижний этаж, предназначенный для моих жен, так и остался пустым. Ах! Даже прекрасная Разаженлах с устами, как увлажненные росой бутоны, раскрывающимися навстречу... с глазами, подобными пламени...
– Да, и невероятной величины коленями. Шейх, может быть, эти малышки запаниковали и улетели обратно к евнухам?
– В аэропорте я со своим телохранителем сел в один лимузин, а мои жены – в другой, который должен был следовать за нами. Прибыв в отель, я долго ждал и не мог дождаться своих прекрасных розовогубых...
– Да, да! – перебил я его поспешно.