Борис Виан - Детектив Франции Выпуск 2

– Встаньте здесь, – приказывает Майк. Он пересчитывает их.

– Сейчас приведут мужчин, и вы выберете тех, кто вам понравится. Понятно? По команде вы подойдете к ним и это обозначите. Вас будет поровну.

Моряки в свою очередь подходят к вилле.

– Раздевайтесь! – приказывает Майк. Не моргнув глазом, они исполняют приказ.

– Встаньте в шеренгу. Есть среди вас кто–нибудь, кто не хочет принимать участие в эксперименте по прикладной физиологии, основная задача которого – способствовать процветанию Военно–Морского Флота и Соединенных Штатов?

– Я, – громадный толстощекий матрос делает шаг вперед – Я отказываюсь по религиозно–эстетическим соображениям.

– Это ничего, – заверяет его Майк. – Ничто не препятствует вашему участию в эксперименте. То же было, по Библии, во времена царя Соломона.

Женщины все здесь. Мужчины тоже. В группе уродов и вправду есть целая серия выродков, при виде которых у техасской коровы тут же свернется молоко. Мне думается, их берут на миноносцы, потому что там низкие потолки и трудно найти подходящих людей.

– Готовы? – спрашивает Майк у женщин. Наступает решающий момент. Похоже, они сгорают от нетерпения…

– Пошли! – говорит Майк.

Что тут началось… Майк закрывает лицо руками. Сорок семь девиц набросились на группу тщедушных хилятиков и только три направились в другую сторону. И то – все три на одного геркулесоподобного малого, с ног до головы покрытого черной шерстью. У него длинный крючковатый нос и блестящие глаза.

– Остановитесь! – кричит Майк. – Отпустите их! Эксперимент закончен. Этого достаточноНо слишком поздно. Свалка в полном разгаре. Двадцать четыре красивых парня смотрят на своих товарищей с отвращением и за неимением ничего лучшего начинают одеваться. Поодаль от них – такое чудовищное сплетение тел, что я отворачиваюсь, совершенно ошеломленный. Майк опускает глаза и краснеет. Слышно только тяжелое дыхание женщин и стоны избранных, молящих о пощаде. Время от времени из клубка вырываются два спаренных тела, но тут же какая–нибудь женщина набрасывается на соперницу, чтобы оторвать ее и занять место. Мало–помалу мы отваживаемся и начинаем смотреть. Действительно, есть очень интересные комбинации, указывающие на развитое чувство коллективизма.

– Шутц был неправ, – говорит Майк. – Мне жаль его. Это хороший человек, но он ошибся. В результате у него получится поколение таких монстров.

– Полноте, – говорю я, – я полагаюсь на него. Он найдет способ поправить дело.

Один малый в полном смятении выскакивает из груды тел и бежит, держась руками за задницу.

– Тут кто–то жульничает! – кричит он. – Черт побери, по–моему, здесь достаточно женщин!

– Вот видите, – говорит мне Майк. – Это крах системы.

Я протестую.

– Это просто ошибка, Майк. Им не видно, что они там делают в этой куче.

Отвергнутые матросы образовали кружок, и один из них фотографирует остальных при помощи маленького портативного аппарата. У всех весьма удрученный вид. Некоторые отваживаются приблизиться к группе. Первым трем удается проникнуть в нее и даже вступить в парную связь, но четвертый опознан и отброшен тремя растрепанными фуриями, которые преследуют его, нещадно царапая ногтями и выкрикивая ругательства. Они называют его уродом и угрожают кастрацией.

Майк берет меня за руку.

– Пошли, Рок, – говорит он. – Нам здесь не место. Пойдем, сбросим пяток фунтов и понежимся на песочке. При теперешнем положении дел нам никогда не сыскать успеха у женщин.

Мы поворачиваем в сторону моря как раз в тот момент, когда двадцать отвергнутых моряков – шашки наголо – пытаются вместе атаковать группу. От общей свалки поднимается такой отвратительный запах разгоряченных тел, что у меня начинает кружиться голова.

Мы идем молча.

– Разве это жизнь! – восклицает Майк удрученно. – Шутц был прав, долой уродов! Они отнимают у нас все.

– Это неверно, Майк, – говорю я. – Здесь вы среди богинь, которые целыми сутками напролет спят с такими же красивыми парнями, как вы… Они им уже осточертели.

– Мне, впрочем, – заключает он, – они тоже надоели. Слишком уж они совершенны.

– Вы сами не знаете, чего хотите, – говорю я. Мы подходим к пляжу. Я толкаю Майка локтем в бок.

– Кто это?

К нам подходит молодой мужчина, очень высокий, с серебристыми волосами. Он в гражданском… Завидя нас, он улыбается. У него прекрасная выправка, он очень симпатичный и обольстительный.

– Каунт Гильберт, – шепчет Майк.

Ну и ну… Что же, нет никакого сомнения, что он – произведение Шутца. Я видел его прежде только на фото. Странно, что он побеспокоил себя по столь незначительному поводу. Все же он – крупная шишка.

Мы останавливаемся и приветствуем его.

– Мистер Бэйли? – говорит он. – Я видел ваши фотографии в спортивных журналах. – А вы? – обращается он к Майку.

– Майк Бокански, – говорю я. – Замещает Энди Сигмена.

– Рад вас видеть, – говорит он. – У вас удрученный вид. Надеюсь, все в порядке? Что вы сделали с моими матросами?

– О!. Им есть чем заняться, – отвечает Майк. Я провел эксперимент. И опасаюсь, как бы Маркус Шутц не счел его нецелесообразным.

Я объясняю Каунту Гильберту, что произошло, и он смеется от души.

– Пойдемте со мной, я вас угощаю, – говорит он. – Не беспокойтесь, все станет на свои места. Я прибыл сюда частным порядком.

– Надоело!.. – говорит Майк.

Он остановился. Весь его гнев разом выходит наружу.

– Женщины – шлюхи! Из кожи вон лезешь, чтобы накачать мускулы, стать красивым парнем, соблюдаешь чистоту, чтобы от тебя не шмонило за километр, стараешься не топать у соседей над головой, быть здоровым, стройным, а они, завидев первого попавшегося выродка, бросаются на него и насилуют, не разглядев даже, что у него вставные челюсти и дырявые легкие… Это мерзко. Это противоестественно. Это несправедливо, нечестно, недопустимо…

– Зря вы так говорите, – успокаивает его Гильберт.

Мы идем за ним. Я чувствую себя превосходно. Санди Лав, должно быть, проснулась в моей спальне в Лос–Анджелесе и ждет меня. Мона и Берил тоже… Жизнь прекрасна.

– Я разочарован, – говорит Майк. – Эти женщины вызывают у меня отвращение. Я подыщу себе громадную вонючую обезьяну.

Мы проходим на пляж Нас ждет катер, чтобы отвезти на миноносец.

– Садитесь, – говорит Гильберт. – Как только мои люди вернутся, мы возьмем курс на Лос–Анджелес, а там я обещаю вам сюрприз…

Он нагибается к Майку.

– Не хочу вас обнадеживать, но в настоящий момент в моем распоряжении находится секретарша–горбунья…

Глаза Майка вспыхивают.

– Она действительно некрасива?

– Она отвратительна! – уверяет Гильберт, широко улыбаясь. – И вдобавок – у нее деревянная нога!..

Жан–Пьер Конти

Судзуки в волчьем логове

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

Глава 1

Тишо в последний раз осмотрел в подзорную трубу раскинувшиеся по склону холма за высоким забором обширные владения. В сумерках участок казался утопающим в зелени райским уголком. Кругом было тихо. Кроме единственного освещенного окна под самой крышей, на вилле было темно.

В тумане, окутавшем подножие горы наподобие озера–миража, вырисовывались силуэты промышленных зданий. Скрытые густой листвой на четырех гектарах парка, эти мастерские придавали поместью необычный вид.

Вилла и парк были построены когда–то благородным лордом, одним из друзей Эдуарда VII, а крепостные стены воздвигнуты его преемником, принцем из Саудовской Аравии. Мастерские же являлись творением нынешнего владельца имения, пользовавшегося сомнительной репутацией, профессора Энгельберга. Тишо неожиданно замутило от охватившей его тревоги, внутри все сжалось. Сидя на тропинке и опершись локтями о колени, он смотрел, как густой туман стелется над долиной.

Бекман, стоявший сзади, видя его нерешительность, попытался придать ему уверенности:

– Смелее, старина. Через два часа с этим будет покончено и вы станете богатым человеком.

Тишо склонился над планом, лежащим перед ним на траве.

– На бумаге все кажется просто, – заметил он.

– Это очень точный план, – сказал Бекман, присев рядом с ним. – Здесь все отмечено. Если вы будете следовать инструкциям…

– У меня дурное предчувствие, – перебил его Тишо. – И с этим ничего не поделаешь.

– То, что вы немного нервничаете, это естественно, – успокоил его Бекман. – Труден только первый шаг, а дальше все пойдет…

– Согласно вашему плану, действительно, все должно идти как по маслу, однако вряд ли эти люди не продумали лучшей охраны.

За словами «эти люди» скрывалось очень многое. Рассказывали, что профессор Энгельберг был знаменитым нацистским ученым, который скрывался в Швейцарии от охотников за русскими и американскими мозгами.