Джон Макдональд - Расставание в голубом

– И как же поживает эта бледная Марианна? – без всякого интереса спросила она.

– Да по-старому.

Корри сбросила купальный халат и растянулась на палубе, подложив под голову парусиновую подушку. Девицы перестали изучать меня. Я прошел испытание.

– Даже при таком ветре чертовски жарко, – пробормотала Корри.

– Ну, чем займемся?

– Подожду, что скажет Папаша.

Корри пододвинулась поближе к Ди, исключая меня из разговора.

– Все было так, как ты представляла? – спросила она.

Ди невесело рассмеялась.

– Даже более чем.

– Кто-нибудь хочет выпить?

Они обе повернулись ко мне, словно удивившись, что я все еще тут.

– Конечно, – кивнула Дилин. – А чего?

– Бурбона.

– Пойдет, – согласилась Корри.

– Но он запер дверь, когда уходил, – сказала Ди. – Так что нам не добраться ни до льда, ни до стаканов... Корри, ты не хочешь слетать за всем этим хозяйством к нам домой?

– Это к нему, – ухмыльнулась Корри. – Он принесет все из заведения Барни, правда?

У Барни обслуживали медленно, и он заломил втридорога за чашки, кока-колу и лед. Когда я вернулся на «Плэй Пен», девушки уже ерзали, поджидая меня и сгорая от нетерпения. Корри дала понять, что моя кандидатура одобрена и принята. Это Корри довела до моего сведения, игриво поглаживая мне спину, пока я смешивал выпивку. Мы перебрались под тент, спрятавшись от палящих лучей солнца. Дул легкий ветерок, и в целом погода была вполне сносной. Чуть-чуть захмелев, девицы стали болтать со мной более непринужденно. Мы обсудили их будущее путешествие. Вскоре появился Пит. У него было железное рукопожатие, а ладонь походила на грубую перчатку, набитую горячим песком. Корри отдала ему ключ от комнаты 2А, и он пошел проведать Пэтти. Завязалась дискуссия, стоит ли брать ее в круиз. Вдруг на причале возник Джуниор Аллен. Размеренной походкой он приблизился к судну, перепрыгнул через борт и легко опустился рядом с нами. На нем была спортивная рубашка, белые слаксы, бледно-голубая кепочка. Мне показалось, ему около сорока. Я не ожидал, что он будет выглядеть значительно и достойно. Он был широк и мощен, невероятно мускулистые плечи придавали ему некоторое сходство с обезьяной. Это впечатление усиливали слишком длинные тяжелые загорелые руки, покрытые татуировками, и короткие кривоватые ноги. Лицо было смуглым, морщинистым, опухшим, широким. Веселая открытая улыбка превращала маленькие голубые глаза в раскосые щелки. Это была дружеская улыбка. Это была приятная улыбка. Я никак не реагировал, пока он оглядывал меня.

– Привет, детки, – проговорил он. Голос громыхнул железными раскатами. Взъерошив мертвенные волосы Ди своей большой загорелой ладонью, Джуниор поинтересовался: – Кто к нам пришел, дорогуша?

Она вся преобразилась. Стала шаловливой, лепечущей, обожающей его. Этакий унылый маленький ребенок.

– Это Трев, любимый. Он с Корри. Трев, это Папаша Аллен. Он владелец этой лодки. Милое у нее имя, правда?

– Очень милое, – ответил я.

Джуниор Аллен был проворен. Он молниеносно схватил и сжал мою руку – не хотелось бы мне, чтобы ее так сжимали, – и уставился на мой рот, размалывая в муку косточки моих пальцев.

– Рад, что тебе понравилось, – заявил он. – Добро пожаловать на борт.

Аллен достал ключи и отпер люк, ведущий в кабину. Затем поставил Ди на ноги, шлепнул по голой спине и распорядился:

– Малышка, принеси-ка нам немного виски и приличные стаканы.

Малышка захихикала, изогнулась и послушно спустилась вниз. Джуниор Аллен сел на ее место, пробарабанил пальцами по голой коленке Корри и спросил:

– А чем ты занимаешься, Трев?

– Да чем придется. Небольшими сезонными чартерными рейсами. Перегоняю лодки на север и юг. На зимнюю стоянку. Умею помаленьку готовить. Немного разбираюсь в технике. В общем, сам увидишь.

Тут малышка принесла бутылку и стаканы. И Джуниор Аллен полностью сосредоточился на выпивке. Потом одарил меня лучезарной улыбкой:

– Эти ребята рассказали тебе о наших планах? Я возьму всех четверых и покажу им острова. Черт побери, у меня есть лодка, время и деньги. Это самое малое, что я могу сделать.

Не знай я всей подноготной, я бы с готовностью купился на его улыбочки – такую светлую личность он из себя строил. Жалкий придурок, набитый деньгами, заарканенный потасканными прелестями своей малышки и решивший отправиться с ней и тремя ее друзьями в небольшое тропическое путешествие.

– А нельзя ли пополнить список пассажиров? – спросил я, улыбаясь в ответ.

Выражение его глаз сразу изменилось, но улыбка осталась прежней.

– Если Пит и я будем спать на двух койках на носу, это освободит каюту для девчонок. Я, конечно, могу спать и вшестером, но они уже очень сдружились. – Он разразился хохотом. – Прости, но мы не можем включить тебя в список, парень.

– А я, значит, буду пятым колесом, – горько вздохнула Корри.

– Как это, девочка?

Она холодно взглянула на него:

– Чего уж не понять, Папаша: ты с Ди, Пит – с Пэтти. И старушка Корри. Черт подери, возьми его. Мне же нужно с кем-то разговаривать. Может, и тебе понадобится какая-нибудь помощь.

– Мне никогда не требовались подручные на яхте, – улыбаясь, проговорил он. – И в других делах тоже, малышка.

– Меня зовут Корри. Это она малышка, Папаша.

Он опять хлопнул Корри по коленке и улыбнулся ей:

– Тебе будет весело, не психуй! И помолчи хотя бы минуту.

– Вечно она скулит, – пожаловалась Ди. – Вечно!

Появились Пит и Пэтти. И в следующий миг я уже знал, что задумал Джуниор Аллен. На первый взгляд Пэтти, неуклюжая и очкастая, казалась непривлекательной. Девицы и Аллен стали грубо смеяться над тем, что ночью ей было плохо, а она отвечала им, дурачась. Ее защитой было шутовство. Я любовался ее высокой, еще не до конца развившейся грудью, обтянутой тканью кофточки, длинными незагорелыми и очень красивыми ногами, жеребячьей грацией юного тела, очаровательными серыми глазами, прятавшимися за толстыми линзами очков, твердо очерченным теплым чувственным ртом... Это была Лоис, но на десять лет моложе и на несколько социальных ступеней ниже. Она сохла по неотесанному и недалекому Питу, свежая, хрупкая и ранимая. Вот она – очевидная жертва. Придет время, и Аллен возьмет всех четверых за горло там, где им некуда будет от него деться, хотя ему придется приложить немало усилий, чтобы превратить остальных ребят в своих сообщников. Впрочем, они уже достаточно огрубели. И они помогут Джуниору Аллену научить жизни эту смешную девчонку, помогут затащить ее в страшный омут, где ее никакое шутовство не спасет.

Мы выпили. Юные дружки Аллена звали его Папашей и относились к нему снисходительно. Ди приставала к нему, Корри высмеивала, Пит не обращал на него внимания. А Джуниор Аллен ухмылялся, ухмылялся и ухмылялся. Но, очевидно, инстинктивно он почувствовал во мне скрытую угрозу. Когда бы я ни посмотрел на него, все время видел широченную улыбку и внимательно изучающие меня небольшие голубые глаза. Он походил на большого старого кота, милостиво наблюдающего, как резвятся мышки. Ему не нужен был другой кот на этом празднике. Поживы на двоих здесь не хватит. Но я уже узнал все, что хотел. Отвечая на вопросы Пэтти, Пит объяснил, что они отправятся, как только Джуниор Аллен приведет в порядок яхту. Они захватят новый генератор, спустятся до Майами, где закончат ремонт, и оттуда двинутся к Бимини. Путешествие займет дней семь – десять. Папаша оплатит все расходы. Папаша – главный! А Пэтти должна сказать знакомым, что едет к подружке, которая живет в Джэксонвилле. К словам Пита Папаша добавил, что они, вероятно, отчалят во вторник или в среду. Не надо набирать с собой много барахла. Мы его выбросим, ребятки.

Перекусив бутербродами с рыбой от Барни, мы переключились на пиво. Часам к четырем наша компания распалась. Пит повел Пэтти домой. Папаша и Ди остались, а я отправился с Корри к ней на квартиру. Это были маленькие темные комнатушки с высокими потолками. Слишком много слоев краски на стенах, грязные коврики, дешевая мебель, вся в пятнах и трещинах, максимально упрощенные удобства.

Весь последний час Корри пролежала, подставив спину солнцу, и сейчас была пьяна от жары и пива. Дома она дала мне полистать альбом – толстенный фолиант, полный ее прелестных романтических фотографий. Я разглядывал снимки полуобнаженной и совершенно обнаженной девочки, сделанные с помощью сложных световых эффектов. Здесь ей года на два меньше, решил я. Одни карточки были очень симпатичными, другие удивительно безвкусными, но на всех повторялось одно и то же: рыжевато-коричневая, подсвеченная сзади выпуклость грудей и бедер и штампованная ослепительно-призывная улыбка влажного рта. Корри пояснила, что приятель-фотограф продал кучу этих снимков в магазин. Что ж, вполне возможно. Фигура соответствовала стандартам, техника исполнения – тоже. После того как я просмотрел альбом и сообразил, что в ванной давно стих шум льющейся воды, Корри негромко позвала меня. Я шагнул в спальню. Корри опустила желтые шторы, устроив в обшарпанной комнатенке золотистый полумрак. Теперь девушка лежала на кровати обнаженной с черным полотенцем поперек бедер.