Бретт Холлидей - Предсмертное признание
Это вплотную подводит нас к предсмертному признанию, сделанному Гроту и, по крайней мере, частично подслушанному Каннингемом. Джоэл Кросс, один из двух присутствующих, читавших этот дневник, подтвердит, что признание касалось некой тайны семьи Хоули. А это давало Гроту и Каннингему прекрасную возможность для шантажа, решись они на это.
Но Грот был глубоко порядочным человеком, я бы даже сказал, в своем роде религиозным фанатиком, и решительно отверг предложение Каннингема шантажировать семью Хоули с помощью дневника.
— Это ложь! — перебил его Каннингем. — Вы не сможете доказать ни слова!
— Думаю, что смогу, — спокойно ответил Шейн. — Днем накануне убийства Грот позвонил миссис Леон Уоллес в Литтлборо и сообщил, что у него есть сведения о ее муже, исчезнувшем год назад при невыясненных обстоятельствах. Он тогда работал садовником у Хоули. Также Грот договорился по телефону о встрече с Беатрис Мини у нее дома в восемь вечера, чтобы поговорить с ней о ее брате и Леоне Уоллесе. В тот же вечер он был убит, после того, как вышел из такси у дома Хоули. Убили его, чтобы помешать поговорить с Беатрис.
Я взял на себя труд сообщить вам обстоятельства этого дела, поскольку кое-кто из вас уже знает некоторые факты. Но лишь убийца знает все. Кто знал о содержании дневника до того, как Грот был убит? Джоэл Кросс и Питер Каннингем. Все просто. В ту ночь один из них убил Грота, а затем и Беатрис Мини у меня в отеле, чтобы она не рассказала мне о том, что видела.
— Тогда это он, — ухмыльнулся Каннингем, ткнув пальцем в Кросса. — Когда вы вышли из номера миссис Мередит и отправились на встречу с миссис Мини, я оставался с миссис Мередит в номере отеля «Бискейн». Насколько мне известно, миссис Мини была уже мертва, когда вы приехали. Спросите миссис Мередит, и она подтвердит, что я был с ней.
— Обязательно спросим, — заверил его Шейн, — но сначала я бы хотел раз и навсегда выяснить одну вещь. Вчера, допрашивая Кросса в связи с убийством Беатрис, я напрямик спросил его, упоминал ли Грот в своем дневнике имя Леона Уоллеса. Он ответил отрицательно, однако отказался показать дневник, когда я сам захотел в этом убедиться. Что ж, тем не менее я прочел его… и оказалось, что Джоэл Кросс сказал правду. Имя Уоллеса не упоминается там ни разу. — Вытащив из бокового кармана дневник Грота в кожаном переплете, Шейн бросил его на стол прямо перед Уиллом Джентри. — Если хочешь, Уилл, можешь сам убедиться.
При виде дневника Джейк Симс вскочил с яростным возгласом. Мэти Мередит продолжала сидеть неподвижно, словно каменное изваяние. Лишь глаза выдавали чувства, бушевавшие в ее душе.
Шейн улыбнулся Симсу, глядя, как адвокат Гастингс, потеряв самообладание, попытался схватить дневник, который Джентри накрыл своей тяжелой ладонью.
— Это же вещественное доказательство, шеф! — в отчаянии воскликнул Гастингс. — Вы что, не поняли, что сказал мистер Шейн? Судьба двухмиллионного состояния зависит от того, на четвертый или пятый день умер Альберт Хоули!
— Почему бы вам просто не спросить у Каннингема? — предложил Шейн. — Сдается мне, он готов присягнуть, что это произошло на пятый день… и тем самым отдать наследство миссис Мередит.
Каннингем издал какой-то сдавленный звук и уставился на дневник.
— Это произошло, когда… — Он укоризненно посмотрел на Симса. — Но, по-моему, вы сказали, что Шейн…
— Заткнитесь! — прорычал Симс. — Это какая-то ловушка. Не позволяйте Шейну…
— Дай ему сказать, Джейк, — предложил Шейн. — Он согласился дать нужные вам показания после того, как ты заверил его, что дневник не будет фигурировать в качестве вещественного доказательства, и его нельзя будет уличить во лжи. Стыдно, Джейк. Ты думал, что можно подкупить такого сознательного гражданина, как я, с целью сокрытия улик. Посмотри сам, Уилл, — обратился он к Джентри. — Это где-то в середине. Мистеру Гастингсу будет очень приятно узнать, что смерть Альберта наступила на четвертую ночь… раньше, чем умер Эзра Хоули.
И вот прежде, чем закончить это дело, я хочу провести еще один маленький эксперимент. Тим, дай-ка сюда тот номер «Геральда».
Рурк оторвался от записи лишь для того, чтобы вытащить из кармана сложенную газету и протянуть ему, а потом снова бешено застрочил в блокноте. Шейн развернул газету на передовице, посвященной спасению пострадавших, и показал ее Каннингему, указав на фотографию Альберта Хоули, которую сотрудники «Геральда» специально для этого случая раскопали в редакционном архиве.
— Каннингем, вы узнаете этого человека?
Стюард нервно облизал губы, глядя на фотографию и подпись под ней.
— Конечно, — прохрипел он. — Это Альберт Хоули. Вы что, не видите, что здесь написано?
— Я-то знаю, что здесь написано. Но я хочу, чтобы вы подтвердили, что именно этот солдат умер на плоту, где находились и вы с Гротом.
— Разумеется, это он, — пробормотал Каннингем. — Альберт Хоули. Неужели я бы не узнал его после того, как провел с ним четыре дня на этом проклятом плоту?
— Конечно, конечно, — спокойно согласился Шейн. — Если бы не одно обстоятельство — вчера вечером Альберта Хоули сфотографировали в Чикаго, где он проживает под именем Теодора Мередита. — Вытащив присланную Беном Эймсом фотографию, он положил ее перед Джентри. — Уилл, на плоту умер не Альберт Хоули. Умер солдат, выдававший себя за Хоули. А на самом деле это был Леон Уоллес. А вот его фотография. — Он выложил свадебную фотографию четы Уоллесов рядом со снимком Хоули. — Ведь этот больше похож на погибшего?
В этом и заключалась тайна, которую поведал Гроту умирающий солдат, — продолжал Шейн, обращаясь к Джентри. — Обрати внимание, после смерти солдата Грот больше не называет его Хоули. Он пишет просто «солдат». Старая леди Хоули очень не хотела, чтобы ее драгоценного мальчика призвали в армию, и она договорилась с садовником, что тот отслужит вместо ее сына. А чтобы миссис Уоллес держала язык за зубами, она выслала ей десять тысяч долларов и еще по тысяче каждые три месяца в конвертах, заранее надписанных Уоллесом. Тут и Мэти помогла — оформила в Рино развод с Хоули, а потом снова вышла за него, но уже как за Мередита. Мне следовало бы догадаться об этом уже тогда, когда я узнал, что Альберт Хоули после развода изменил условия своего завещания, однако оставил все имущество своей бывшей жене. Только таким образом он мог унаследовать деньги Эзры, не открывая истины, и избежать ответственности за уклонение от призыва. Мне это пришло в голову с самого начала… разведенный муж оставляет все своей бывшей жене… но тогда я не смог оценить важность этого факта.
В кабинете наступила тишина, и взгляды всех присутствующих обратились на миссис Мередит. Она повела плечами и резким голосом нарушила тишину:
— Ну, так вот. Я никогда не думала, что Альберту удастся выкрутиться. Все это придумала его мать и на свои деньги наняла Леона Уоллеса, чтобы он пошел в армию вместо Альберта. С самого начала я была против этой затеи, но я любила Альберта и, в конце концов, согласилась развестись с ним и снова выйти за него, но уже под другим именем. Полагаю, я не нарушила закон, — холодно улыбнулась она.
— Все это очень интересно, — мрачно проговорил Джентри. — Со стороны федеральных властей против Хоули будет возбуждено уголовное дело за уклонение от призыва. Но давайте все-таки вернемся к двум убийствам, совершенным здесь, в Майами. Майк, ты только что сказал, что это сделал либо Кросс, либо Каннингем. Я уже установил, что в обоих случаях у Кросса нет никакого алиби, так что, если оно есть у Каннингема…
— Конечно, есть! — вскрикнул Каннингем. — Я ведь уже говорил, что, когда пристукнули эту дамочку, я находился в номере миссис Мередит. Шейн это подтвердит. Я был там, когда он отправился к себе домой на встречу с ней.
— Верно, — добродушно согласился Шейн. — Но возникает вопрос — как долго вы оставались с миссис Мередит после моего ухода?
— По крайней мере, полчаса. Она подтвердит. — Каннингем повернулся к Мэти. — Мы же вчера об этом говорили, и вы подтвердили, что принесли мне выпивку и…
— Пусть она сама расскажет! — резко перебил его Шейн. — Не исключено, что миссис Мередит собиралась дать ложные показания… вчера вечером, — пояснил он Джентри. — Тогда ей казалось, что его показания помогут доказать, что ее бывший муж умер не раньше пятого дня после катастрофы. Но теперь все это теряет смысл, потому что мы знаем, что на самом деле на плоту умер Уоллес. Интересно, пойдет ли она на это сегодня, и лишь для того, чтобы спасти Каннингема?
— Глупости, — холодно ответила миссис Мередит. — У нас даже речи не шло о лжесвидетельстве или каком-то алиби. Но даже мистер Шейн не может отрицать, что, когда он поехал к Беатрис, мистер Каннингем был у меня в номере. По-моему, для алиби этого вполне достаточно.
