Джеймс Чейз - Ты будешь одинок в своей могиле
– Вы никому об этом не расскажете? – с беспокойством спросил парень. – Я не хочу связываться с полицией и не хочу быть вышвырнутым за дверь.
– Ты меня удивляешь, – заметил Керман, протягивая малому полный стакан виски.
– Так вот, – продолжал я. – Этот парень был нашим другом. Кто-то убил его и бросил тело в океан. Мы хотим узнать, кто и почему это сделал. У тебя нет никаких мыслей на этот счет?
Малый покачал головой.
– Нет. Он снял комнату у нас около пяти часов вечера. И почти сразу же вышел и больше не возвращался.
– Он оставил чемодан?
– Да, но хозяин взял его себе. Клиент ведь не заплатил за квартиру.
– Принеси его, – приказал я.
Коридорный ошалело уставился на меня.
– Я не могу этого сделать, и кроме того, вы же обещали не подводить меня.
– Пойди и принеси чемодан, или я буду вынужден поговорить с хозяином.
– Вы?.. Сейчас?
– Да, сейчас же!
Он поставил наполовину опорожненный стакан, посмотрел на меня инквизиторским взглядом и вышел, но сразу же вернулся.
– А я получу что-нибудь сверх того, что уже имею?
– Ты получишь еще десять долларов.
Когда он ушел, Керман сказал мне:
– У тебя замечательный котелок! Как это ты догадался, что Эд здесь останавливался?
– А почему же мы здесь?.. Ну и мерзкий же тип этот Картер!
Пока он наполнял свой стакан, я достал фотографию Аниты Серф, перевернул обратной стороной и положил на кровать.
– Думаешь, он знает ее? – заинтересованно спросил Керман.
– Во всяком случае, надо попробовать. Как-никак он здесь уже десять лет.
Голова болела немного меньше, но все же чувствовал я себя не блестяще, так что пришлось проглотить еще две таблетки.
– Ты слишком много принимаешь аспирина, – Керман нахмурился. – И тебе стоит ограничить себя в выпивке на это время. Почему ты не пошел к врачу?
Вошел Картер с чемоданом и положил его на мою кровать.
– Мне нужно отнести это обратно. Я не хочу неприятностей. – Парень был очень обеспокоен.
Я роюсь в чемодане, не особенно надеясь, что найду что-то стоящее: такие чемоданы люди берут с собой на уикэнд. Но одна вещь в нем отсутствует – фото Аниты. Я собираю все обратно, запираю чемодан и ставлю на пол.
– Можешь отнести обратно, – я достаю десять долларов и кладу на кровать. – Можешь прихватить и это. Ты доволен?
Малый берет чемодан и деньги.
– Это все, что я могу для вас сделать? – спрашивает он с облегчением, готовясь покинуть нас.
Я переворачиваю фото Аниты и протягиваю ему.
– Ты видел когда-нибудь эту куколку?
Он сует деньги в карман, ставит чемодан и берет фото. Он держит его на расстоянии вытянутой руки и рассматривает, прищурив глаз.
– Можно подумать, что это Анита Гай? – неуверенно говорит он. – Это она, да? Я довольно давно не видел ее. Да, это Анита Гай!
– Кто эта Анита Гай? Что она делала? Где я могу найти ее?
– Я не знаю, где вы можете ее найти, – огорченно говорит он и кладет фото на кровать. – Вот уже несколько месяцев, как я ее не видел. Она выступала в «Брасс-Ройл». И могу вас заверить – она имела успех! Этот ее знаменитый танец в меховых перчатках, он собирал большую аудиторию!
– А где это – «Брасс-Ройл»?
– Это известная коробка на Веймар-бульваре. Я не был там с тех пор, как Анита уехала. Она не собирается вернуться, а?
Я вспоминаю залитое кровью лицо с дырой во лбу.
– Нет, – отвечаю я, – она не вернется.
Часть седьмая
Глава 1
На следующее утро, примерно в одиннадцать часов, я выхожу из отеля.
Ночь была жаркая, я спал очень плохо. Задремав лишь к утру, проспал до десяти часов. Керман не мешал мне. Ничто так не помогает от головной боли, как сон, считает он. Но так как голова моя все же болит и чувствую я себя отвратительно, убеждаюсь, что он, как всегда, не прав.
Наконец – после литра черного кофе и двух таблеток аспирина, подкрепленных холодным душем, – я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы начать расследование.
Я решаю вначале нанести визит не к фотографу, а в «Брасс-Ройл» и постараться разузнать как можно больше об Аните, а уже потом отправиться к Луи.
Керман настаивает, чтобы я вначале пошел к фотографу, но я стою на своем. Мне надо сделать как можно больше, пока меня не обложили со всех сторон. Интуитивно я чувствую, что вокруг фотографа опасная зона. А я верю в свою интуицию. Керман тоже всегда верил в нее, особенно когда дело касалось ставок на лошадей. И в конце концов он соглашается со мной, что лучше сначала нанести визит в «Брасс-Ройл».
Он покидает отель первым, но я не беспокоюсь: Керман достаточно опытен, чтобы не потерять меня из виду. В вопросах слежки и преследования он совершенно незаменим.
Выйдя на улицу, я спрашиваю у первого же попавшегося флика, как пройти к «Брасс-Ройл». Полисмен долго объясняет мне дорогу. Как выясняется, это в десяти минутах ходьбы отсюда.
Пока он показывает мне дорогу, я бросаю взгляд на магазин фотографа, напротив которого я стою. Кроме слабого света, внутри ничего не видно.
Я благодарю флика, между делом подумав, что полиция Сан-Франциско гораздо более любезна, чем полиция Оркид-сити, которая если и не обругает вас, то пошлет в противоположную сторону.
С виду «Брасс-Ройл» – обычная коробка, созданная для развлечений, в которой, конечно же, имеется рулетка и прочие азартные игры. Над входной дверью сверкает название заведения. Должно быть, ночью эта вывеска со светящимися буквами на черном фоне выглядит эффектно: не видно, что хром местами потускнел, да и фасад не блещет свежестью. Под аршинными буквами имеется еще одна, неровными буквами написанная вывеска-аншлаг: «Пятьдесят девушек – самых высоких, самых загорелых, самых феноменальных!»
Я смотрю на фотографии и прихожу к выводу, что ничего феноменального в этих девушках нет. Самые обычные лица и фигуры. Широкополые шляпы составляют весь гардероб, создавая впечатление, что они одеты. Пятьдесят герлс – самых высоких и самых загорелых – это может и правда, но что касается феноменальности – это уж извините!..
Пока я разглядываю фотографии, входная дверь открывается и какой-то тип выходит погреться на солнышке. Шляпа его сдвинута на ухо, а сапожки с момента покупки ни разу не были в чистке.
– Как мне увидеть хозяина этого почтенного заведения? – спрашиваю я.
Тип смотрит на меня, затем старательно прочищает горло и сплевывает.
– Вы, наверное, не здешний? – говорит он надтреснутым голосом комика, который охрип, выкрикивая разные глупости.
Я отвечаю, что здесь проездом, и повторяю свой вопрос.
Его поношенное лицо мрачнеет.
– Ник Недик, – отвечает он, произнося это имя с особым выражением. Похоже, личность хозяина котируется у него не очень высоко. – Наверх по лестнице, вторая дверь налево после того, как вы пройдете зал. Плюньте ему в морду, если встретите, – и он уходит, волоча ноги.
Я с любопытством смотрю ему вслед, гадая, что могло привести его в такое состояние, и одновременно обнаруживаю Кермана, читающего журнал. Он хорошо замаскирован, и никто из прохожих не обращает на него ни малейшего внимания.
Я толкаю дверь и вхожу в сумрачный вестибюль, в конце которого виднеется лестница. Старый негр с засученными рукавами и мешком вместо фартука чистит медные ручки. Он не обращает на меня ни малейшего внимания. Наверху лестницы две двери. На одной из них надпись: «Бюро».
Я стучу и вхожу. Это небольшое помещение, довольно темное и страшно душное. В нем стоит стол, на стенах висит несколько светящихся фотографий, похожих на те, что привлекли мое внимание на улице. Какой-то тип сидит за столом и двумя пальцами печатает на машинке. У него копна черных волос и землистый цвет лица.
Возле окна в углу я замечаю девицу. Ее одежда лежит рядом, а на ней надето нечто невообразимое: полосатые чулки, на манер зебры. Все ее тело вытянулось назад, как-будто она хочет сломать его, ноги на плечах, и она сохраняет равновесие, стоя на руках. Потом молниеносно встает на ноги, снова на руки – и так несколько раз.
– Почему вы на меня не смотрите? – обиженно спрашивает она у человека с черной копной.
Тип продолжает стучать на машинке. Он даже не поднимает головы, чтобы посмотреть, кто вошел. Девушка продолжает свои упражнения и все время спрашивает, почему на нее не смотрят.
Я стою и пялюсь на девицу, так как наряд ее довольно экстравагантен, но, наверное, для этого места он вполне обычен. Мне жаль, что девицу не видит Керман. Он любит подобные зрелища гораздо больше, чем я.
Насмотревшись на нее, подхожу к типу и хлопаю его по плечу. Не отрывая взгляда от букв, он спрашивает:
– Чего вы хотите?
Я говорю, что хотел бы видеть Ника Недика. В ответ получаю неопределенный жест. Девица между тем продолжает свои акробатические выкрутасы. Я говорю ей:
– Вы – просто сенсация, никогда не видел ничего подобного. Ваши акробатические штучки – просто блеск.
