Джеймс Чейз - В этом нет сомнения
Педро жестом пригласил меня в такси. Я хотел было заупрямиться, но заметил двух стражей, стоявших на солнышке и наблюдавших за этой сценой. Пришлось сесть на жесткое сиденье. Педро устроился рядом. Такси тронулось с места.
– Успокойтесь, мистер Стивенс, – проговорил Педро красивым баритоном. – Вы делаете свою работу, я – свою. Верно?
Его работа? Убить меня?
Я ничего не ответил.
Когда мы достигли высоких двойных ворот, я наклонился вперед. Сторож открыл ворота. Посмотрев на ворота, я почувствовал уверенность, что, если когда-нибудь представится возможность, я сумею протаранить эти ворота на «роллсе». Но я сомневался, что такая возможность у меня будет. Вроде бы слишком поздно…
Я откинулся на спинку сиденья, когда такси покинуло территорию Парадиз-Ларго и помчалось дальше. Может быть, мне пуститься наутек, когда я выйду из такси перед входом в фергюсоновский офис? Педро не осмелится в меня стрелять. И я решил рискнуть… Педро и стражи не смогут преследовать меня на многолюдной улице.
И тут я неожиданно заметил, что такси свернуло с главного бульвара и мчится по боковой улице.
Перепугавшись, я посмотрел на Педро:
– Вы же едете не туда!
Он усмехнулся.
– Мы подъедем с черного хода, мистер Стивенс, – сказал он. – Таким образом мы не потревожим охотников за новостями.
Можно было подумать, что он прочитал мои мысли… На меня опять напала паника. Может, выскочить из такси на ходу? Я взглянул на дверцу машины и убедился, что с нее убрали ручку.
Тяжелая ручища Педро легла мне на плечо.
– Не волнуйтесь, мистер Стивенс!
Машина замедлила ход и повернула на длинный, темный пандус, перегороженный в конце шлагбаумом, который поднялся при нашем приближении. Мы оказались в огромном подземном гараже.
Из тени вынырнули трое из охраны Фергюсона. Они окружили машину, молчаливые, внимательные, зловещие.
Педро вылез из машины с чемоданом в руке.
– Пошли, мистер Стивенс!
Я вышел из такси и оглянулся. Три охранника составляли арьергард, поэтому я пошел за Педро к лифту. Мы вошли в кабину, он нажал на кнопку. Стражи отошли назад, когда дверца кабины начала закрываться.
Педро провел меня по длинному коридору, затем отворил дверь и отступил вбок.
– Не волнуйтесь, мистер Стивенс, – снова сказал он. – Садитесь и ждите.
Я вошел в роскошно обставленную комнату для ожидания, в которой стояло десятка два удобных кресел и столько же журнальных столиков, на которых лежали газеты, журналы и какие-то брошюрки.
– Садитесь, – сказал Педро, закрывая дверь.
Он подошел к одному из кресел, развалился в нем и потянулся за журналом «Пентхаус».
Я подошел к огромному окну и посмотрел вниз на Парадиз-бульвар. Люди походили на муравьев, машины – на миниатюрные игрушки. Дальше виднелись пляж, пальмы и море.
Педро внезапно тихонько присвистнул.
– Эта куколка даже не нашла нужным скрестить ноги, – пробормотал он. – Ну, не бесстыжая ли?
Я игнорировал его. Я не мог думать ни о чем другом, кроме побега. Но все мои планы провалились… Допустим, я сейчас выскочу из комнаты с воплем: «Убивают!..»
Отворилась дверь, на пороге стояла Соня Мелколм.
Я сразу же почувствовал облегчение. С той поры, как я очутился в этом страшном кошмаре, она была единственным нормальным человеком, с которым мне довелось встретиться. Но я понимал, что не могу ее подводить. Не могу даже попытаться объяснить ей, в какую я попал переделку. Во-первых, у меня нет и не будет такой возможности. Ну, а если бы даже она и была, Соня могла просто посчитать меня ненормальным…
– Мистер Стивенс? – спросила она, посмотрев на меня. – Будьте любезны, пройдите сюда.
Я видел, как ее милые серьезные глаза скользнули по моему мешковатому костюму и стоптанным ботинкам. Наверное, она уже привыкла к одетым с иголочки богатым бизнесменам, которые приходили в офис, но выражение ее лица не изменилось.
Я посмотрел на нее очень внимательно, но она меня не узнала. Да и как она могла это сделать? Ведь на этот раз я не скрывался за блестящим фасадом Джона Меррилла Фергюсона. Для нее я был всего лишь Джерри Стивенс, безработный актер.
Я пошел за ней по коридору.
Что-то пробормотав, Педро уронил журнал, поднял с пола чемодан и пошел следом за мной.
Когда мы повернули за угол, я увидел впереди дверь в личный кабинет Джона Меррилла Фергюсона.
За дверью, подумал я, меня ожидает мистер Дюрант с окончательными документами, которые я должен буду подписать. Я весь собрался.
Соня отворила дверь и отступила вбок.
– Мистер Стивенс, сэр…
Она знаком предложила мне войти.
Я вошел в знакомое помещение, заранее предвкушая реакцию Дюранта на мое неповиновение. И остановился как вкопанный, посмотрев оторопело на Соню, которая уже прикрывала дверь.
Вместо Дюранта за столом, где пару дней назад сидел я, находился человек, которого я изображал: Джон Меррилл Фергюсон.
Мысль движется со скоростью света.
Когда я стоял, глядя на человека за столом, на память пришла история, рассказанная мне однажды вдребезги пьяным актером, кстати, звездой экрана, который схватил меня за отворот пиджака и поведал о том, какой ужас ему довелось пережить:
«Я спал, Джерри. Потом неожиданно проснулся и вижу, что я стою возле кровати, как если бы я вышел из собственного тела. И вот стою и смотрю на самого себя, на себя, самого настоящего, а не на свое отражение в зеркале. Это было что-то чудовищное… Настолько жуткое, что я даже и описать не могу… Я – вне своего тела!»
Я знал, что он пьян, но на меня произвел впечатление его рассказ.
И вот теперь я как бы смотрел на самого себя. Сколько раз я смотрел в зеркало на себя, замаскированного под Джона Меррилла Фергюсона, говоря себе, что я мог бы быть им.
Вот когда я полностью понял чувства моего пьяного киноактера. Я пережил нечто схожее с ними: испуг, ужас…
Джон Меррилл Фергюсон поднялся на ноги и вышел из-за стола с широкой дружеской улыбкой на лице.
– Мистер Стивенс! – воскликнул он, подходя ко мне. – Какой момент, а? – Он схватил мою руку и пожал ее. – Вы, должно быть, немного ошеломлены? Садитесь, давайте поговорим. – Не выпуская моей руки, он подвел меня к креслу. – У вас такой встревоженный вид! Не надо беспокоиться. Мне за многое надо вас поблагодарить.
От его дружеского тона я постепенно расслабился.
– Садитесь! Давайте выпьем.
Когда я сел, он подошел к бару.
Оглянувшись через плечо, он усмехнулся:
– Рановато, конечно… Но выпить по бокалу шампанского никогда не мешает!
Я сидел, стараясь восстановить утраченное равновесие, а он подошел с бутылкой, разлил шампанское по красивым бокалам, потом отнес их на журнальный столик, стоящий рядом со мной, и сел напротив.
– Вы проделали потрясающую работу, мистер Стивенс, – сказал он, поднимая бокал. – Я пью за вас!
Это было настолько неожиданно, что я не мог произнести ни слова, но все же постарался справиться с собой, поднял бокал не совсем твердой рукой, и мы выпили.
– Никогда не предполагал, что кому-то удастся так блестяще изобразить меня, как это сделали вы. – Он опустил бокал. – Я видел ваши фотографии, когда вы играли в теннис, сидели здесь, за моим столом, входили в офис. Я придирчиво их рассматривал. Это были мои фотографии! Я прослушал запись вашего разговора с Уолтером Берном по телефону. Ваш голос звучал совершенно так же, как и мой.
Он говорил так дружески и с таким энтузиазмом… Ну, а я, как любой актер, весьма чувствителен к похвалам. И я постепенно оттаивал.
– Но, сэр, меня ведь наняли, чтобы я выполнял эту работу. И я очень рад, что вы удовлетворены…
– Удовлетворен? Это слабо сказано. Я в восторге! – Его улыбка стала еще шире. – Вы сэкономили для меня кучу денег, мистер Стивенс… К черту «мистера Стивенса». Давайте позабудем об этих формальностях! Джерри и Джон. Согласны?
Я моргал глазами.
Один из самых богатых и самых могущественных людей мира предлагает мне быть его товарищем?..
Как вы думаете, значило ли это что-нибудь для моего самолюбия?
– Ну… хорошо, сэр.
Он рассмеялся:
– О'кей! Я дам вам время успокоиться, Джерри! Вы проделали великолепную работу. Обвели вокруг пальца прессу! Вы даже обманули моего старого дворецкого! Без вас я не смог бы поехать в Пекин и провернуть огромное дело. Все акулы воображали, что я сижу дома! – Его лицо внезапно стало серьезным. – Я говорю вам это совершенно конфиденциально, Джерри… Все сказанное мной не должно выйти за пределы этих стен. Хорошо?
– Да, мистер Фергюсон.
– Я хочу сделать вам одно предложение. Но сначала мне нужно узнать, что вы думаете о своем будущем. Хотите ли вы вернуться к актерской работе? Будьте со мной совершенно откровенны. Если вас тянет на сцену, в кино, скажите мне без утайки. Я все пойму. Но если вы готовы от этого отказаться, я хочу сделать вам предложение, и если вы его примете, то будете получать хорошее жалованье и в будущем вам не придется беспокоиться из-за денег.
