Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход - Раймонд Чэндлер
Мне ответил мужской голос. Это был его голос.
— Мистер Брандон, вы меня не знаете, хотя мы вместе поднимались в лифте вчера утром. Меня зовут Филип Марло. Я частный детектив из Лос-Анджелеса и друг мисс Мэйфилд. Я бы хотел переговорить с вами, если бы у вас нашлось время.
— Я слыхал о вас, Марло. Но сейчас я на выходе. Как насчет коктейля в шесть вечера?
— Мне нужно возвращаться в Лос-Анджелес, мистер Брандон. Я вас не задержу.
— Хорошо, — сказал он нехотя. — Поднимитесь.
Он открыл дверь — большой, высокий, очень мускулистый мужчина. Он не протянул мне руки. Он отступил в сторону, и я вошел.
— Вы один, мистер Брандон?
— Конечно. Почему?
— Я бы не хотел, чтобы другие услышали то, что я хочу сказать.
— Что ж, скажите, и покончим с этим.
Он сел на стул и положил ноги на оттоманку. Прикурил сигарету с золотым ободком от золотой зажигалки. Велика невидаль.
— Я приехал сюда по заданию одного адвоката из Лос-Анджелеса, чтобы выследить мисс Мэйфилд и сообщить, где она остановится. Я не знал, в чем дело: адвокат сказал, что и он не знает, но действует по поручению солидной юридической фирмы из Вашингтона.
— Вы следили за ней. Ну и что?
— Она установила контакт с Ларри Митчеллом или он с ней, и он смог поймать ее на крючок.
— И многих других женщин тоже, — сказал Брандо спокойно, — это было его ремеслом.
— Было?
Он глянул на меня пустыми холодными глазами.
— Что вы имеете в виду?
— Больше он этим не занимается. Его нет в живых.
— Я слышал, что он покинул отель и уехал в ее машине. Какое это имеет отношение ко мне?
— Вы не спросили меня, откуда я знаю, что его нет в живых.
— Слышь, Марло, — он стряхнул пепел с сигареты презрительным жестом. — Может, мне на это наплевать. Перейди к тому, что меня касается, или проваливай.
— Я встретил здесь человека по имени Гобл, который назвался частным детективом из Канзас-Сити. По крайней мере так было написано на его визитных карточках. Гобл меня очень раздражал. Он постоянно следовал за мной. Он продолжал говорить о Митчелле. Я не мог понять, что он хочет. Затем при мне портье вручил вам анонимное письмо. Я видел, как вы читали его и перечитывали. Вы спросили портье, кто оставил его. Портье не знал. Вы даже выудили пустой конверт из урны, затем отправились наверх в явно испорченном настроении.
С Брандона понемножку слетал его гонор. Его голос стал резким.
— Ты слишком любопытен, мистер Частный Детектив. Не думал об этом?
— Дурацкий вопрос. Это мое ремесло.
— Лучше проваливай отсюда, пока ноги целы. — Я засмеялся, и это задело его за живое. Он вскочил на ноги и подошел большими шагами ко мне.
— Слушай, приятель. Я в этом городе влиятельная фигура. Я не боюсь прохвостов вроде тебя. Вон!
— Не хотите услышать продолжение?
— Я сказал: вон! — Я встал.
— Извините. Я старался поговорить с вами по-хорошему. И не думайте, что я пытаюсь вас шантажировать, как Гобл. Я этим не занимаюсь. Но, если вы меня выкинете, не выслушав, мне придется пойти к капитану Алессандро. Он выслушает.
Он долго пытался взять себя в руки. Затем любопытная усмешка появилась на его лице.
— Ну, положим, он выслушает. Ну и что? Я могу перевести его в другой округ одним телефонным звонком.
— Нет, не капитана Алессандро. Он не такой слабак. Сегодня утром он круто отшил Генри Кинсолвинга, а Генри Кинсолвинг не привык, чтоб его отшивали. Он просто сказал ему пару слов, и тот сломался. Вы думаете, что вы можете заставить его смириться? Вряд ли.
— Надо же, — сказал он, все еще ухмыляясь, — я когда-то знавал людей вроде тебя. Но я так долго жил здесь, я забыл, что их все еще производят. Хорошо, я слушаю.
Он сел, вытащил еще одну сигарету с золотым ободком из портсигара и закурил.
— Сигарету?
— Нет, спасибо. Этот тип, Ричард Харвест, — это была ошибка. Ему такая работа не по зубам.
— Совсем не по зубам, Марло. Просто дешевый садист. Вот что получается, когда отвыкаешь от дела. Теряешь ясность суждения. Он мог запугать Гобла до полусмерти и не касаясь его пальцем. Зачем-то отвез его в твой номер — какой бред! Какой дилетант! Сейчас посмотри на него — ни на что не годен. Будет продавать карандаши на улице. Выпьем?
— Мы не в таких отношениях, Брандон. Дайте мне окончить. Ночью — той ночью, когда я установил контакт с Бетти Мэйфилд, той ночью, когда вы вытурили Митчелла из «Аквариума» — и очень славно вытурили, надо признать, Бетти пришла ко мне в «Ранчо Дескансадо». Тоже ваша собственность, я полагаю. Она сказала, что труп Митчелла лежит в шезлонге на ее балконе. Она сулила мне золотые горы, лишь бы я от него избавился. Я отправился туда — трупа на балконе не было. Поутру вахтер в гараже сказал мне, что Митчелл уехал на своей машине со всеми девятью чемоданами. Он расплатился по счету и заплатил за неделю вперед, чтобы оставить за собой номер. В тот же день его брошенная машина была найдена в каньоне Лос-Пенаскитос. Ни чемоданов, ни Митчелла.
Брандон сверлил меня глазами, но не говорил ни слова.
— Почему Бетти Мэйфилд боялась рассказать мне, что ее пугало? Потому что присяжные нашли ее виновной в убийстве — в Уэстфилде, Северная Каролина, — а затем вердикт был аннулирован судьей, имевшим такое право по законам Каролины. Но Генри Кинсолвинг, отец ее погибшего мужа, сказал, что он будет следовать за ней повсюду и что она нигде не найдет покоя. И вдруг она находит мертвеца на балконе. Если легавые узнают, вся история выплывет наружу. Она в страхе и смятении. Она думает, что два раза подряд ей не может повезти. Ведь присяжные нашли ее виновной.
Брандон сказал тихо:
— Он сломал себе шею. Он упал с моей террасы. Ей это было не по силам. Выйдем. Я покажу.
Мы вышли на широкую солнечную террасу. Брандон прошагал к боковой стенке, я посмотрел вниз и увидел шезлонг на балконе Бетти Мэйфилд.
— Стенка не очень высокая, — сказал я, — тут легко упасть.
— Я того же мнения, — сказал Брандон спокойно. — Предположим, что он стоит так, — он стал спиной к стенке. Он свободно мог сесть на нее, Митчелл тоже был высоким. — И зазывает Бетти поближе, чтобы полапать ее, и она толкает его изо всех сил, и он летит вниз. И так выходит — по воле
