Харлан Кобен - Подкрутка
Майрон кивнул.
– Поэтому я делаю тебе подарок. Этот парень был тут.
– Он и сейчас здесь?
– Ты на меня давишь, Майрон.
– Просто ответь, да или нет.
– Нет. Он провел тут одну ночь. – Он развел руками. – Ну как? Я с тобой честен?
– Более чем.
Незнакомец кивнул:
– Теперь твоя очередь.
– Думаю, бесполезно спрашивать, на кого ты работаешь?
Чернокожий скорчил физиономию:
– Было приятно познакомиться, Майрон.
– И мне.
Они пожали друг другу руки. Майрон сел в машину и уехал.
Он был почти возле «Мэриона», когда зазвонил мобильник. Болитар взял трубку.
– Это, типа, Майрон?
Девчонка из молла.
– Да, привет. Только я не «типа», а Майрон собственной персоной.
– А?
– Не важно. В чем дело?
– Тот вонючка, ну, типа, которого ты искал вчера вечером.
– Да, и что?
– Ну, он опять тут.
– Где, в молле?
– В фуд-курте. На линии с «Макдоналдсом».
Майрон развернул автомобиль и нажал на газ.
Глава 15
Наци-Красти был еще там.
Он сидел один за угловым столиком и жевал гамбургер с таким видом, словно эта пища оскорбляла его до глубины души. Девушка права. Слово «вонючка» подходило ему как нельзя лучше, хотя Майрон плохо представлял его точное значение. Выглядел он так, словно пытался изобразить небритого крутого парня, но немного не дотянул и теперь больше смахивал на неряшливого недоросля хасида. Панк был в черной бейсболке с черепом и костями. Рукава белой футболки он закатал до плеч, обнажив бледные тощие руки, на одной из которых красовалась татуировка в виде свастики. Майрон покачал головой. Свастика. Паренек уже взрослый, а ведет себя глупо.
Наци-Красти злобно прожевал еще кусок, с яростью глядя на гамбургер. «Магазинные девушки» были тут же и кивали на парня Майрону, будто тот мог ошибиться и принять за него кого-нибудь другого. Майрон прижал палец к губам. Они послушались и завели преувеличенно оживленную беседу, бросая на него выразительные взгляды. Он отвернулся.
Панк покончил с гамбургером и встал. Подружки описали его правильно – «тощак». Парень без задницы. То ли ему нравится стиль «джинсы на вырост», то ли у него и впрямь проблемы с ягодицами, но при каждом шаге он останавливался и подтягивал штаны.
Майрон вышел за ним на ослепительное солнце. Жарко. Чертовски жарко. Он почти с сожалением вспомнил о работавшем в молле кондиционере. Панк лениво потащился на стоянку. К машине, конечно. Майрон свернул направо, чтобы не вызвать подозрений. Он сел в свой «форд-таурус» (читай – старый драндулет) и завел мотор.
Медленно проехав по стоянке, он увидел панка, направлявшегося к последнему ряду машин. Там стояло всего два автомобиля. Один – серебристый «кадиллак-севилья». Второй – большой пикап с толстыми колесами, флагом конфедератов и надписью «Скверный парень» на капоте. Использовав свой многолетний детективный опыт, Майрон предположил, что панк сядет во вторую машину. Так и есть. Паренек приблизился к пикапу и забрался внутрь. С ума сойти. Его дедуктивные способности граничат с ясновидением. Может, пора заняться психической помощью по телефону, как Джеки Сталлоне?
Следить за пикапом было парой пустяков. На улице он бросался в глаза, как костюм для гольфа в монастырской трапезной, да и ход у него был тяжеловат. Они ехали примерно полчаса. Майрон понятия не имел, куда они направляются, но вскоре заметил впереди стадион Ветеранов. Он и Уин были там несколько раз на матчах «Орлов». Уин всегда выбирал места напротив пятидесятиярдовой линии, в нижнем ярусе. Стадион старый, и дорогие ложи наверху располагались очень высоко; Уину это не нравилось. Поэтому он предпочитал сидеть «вместе с народом». Редкий случай.
За три квартала до стадиона панк свернул на боковое шоссе. Он резко остановил автомобиль и бросился бежать. Майрон уже размышлял о том, не позвать ли на помощь Уина, но это было бесполезно. Уин сейчас в «Мэрионе». Телефон выключен. Майрон вспомнил вчерашнюю ночь и обвинения, которые предъявила ему Эсперанса. Видимо, она права. Наверное, он виноват в том, что делал Уин, хотя бы отчасти. Но главное в другом.
Майрона все это не так уж волновало.
Читаешь газеты, смотришь новости, и твоя гуманность, вера в человека начинают казаться пугающе наивными. Вот что разъедало Майрона изнутри: поступки Уина не вызывали у него отвращения, они не задевали его по-настоящему.
Уин имел странную способность воспринимать все в черно-белых цветах. В последнее время Майрон стал замечать, что в его собственной картине мира серые полосы стремительно чернеют. Ему это не нравилось. Он был не в восторге от того, что его личный опыт, омраченный злобой и жестокостью, вызвал в нем такие перемены. Майрон пытался держаться за старые ценности, но опора выскальзывала из-под ног. Да и зачем он за них цеплялся? Верил во все эти ценности или ему нравилось считать себя человеком, который во что-то верит?
Надо было захватить с собой оружие. Вот болван. Правда, он висел на хвосте какого-то мальца. Хотя и малец запросто может вытащить пистолет и всадить в него пулю. Но какой выбор? Позвонить в полицию? Резкий шаг в подобной ситуации. Вернуться позже, прихватив что-нибудь огнестрельное? Но к тому времени парень уже исчез бы – и, вероятно, вместе с Чэдом Колдреном.
Нет, надо продолжить слежку. Только быть осторожнее.
Майрон размышлял, как поступить. Он остановил машину в конце квартала и вышел. Вдоль улицы тянулись одинаковые низкие дома из кирпича. Наверное, когда-то тут был неплохой район, но сейчас он смахивал на человека, потерявшего работу и опустившегося. Все выглядело заросшим и неряшливым, как старый сад, за которым больше не присматривают.
Панк свернул в узкий переулок. Майрон последовал за ним. Куча мешков для мусора. Ржавые пожарные лестницы. Перевернутая морозилка с торчащими кверху ножками. Майрону показалось, что он услышал чей-то храп. В конце переулка парень повернул направо и вошел в заброшенное здание через железную дверцу. Они была слегка приоткрыта, без ручки или скобы.
Едва он переступил через замшелый порог, как раздался дикий вопль. Орал панк. В воздухе что-то просвистело. Сработали рефлексы. Майрон успел пригнуться, и железный прут задел только плечо. Руку пронзила вспышка боли. Майрон упал на пол. Он перекатился по холодному цементу и вскочил.
Их было трое, вооруженных стальными ломами и монтировками. Бритоголовые и с татуировками в виде свастик. Все похожи друг на друга, как сиквелы одного боевика. Сам панк мог сойти за оригинал. Слева с дурацкой ухмылкой на лице стоял Возвращение Наци-Красти. Паренек справа – Наци-Красти Навсегда – выглядел немного испуганным. Слабое звено, подумал Майрон.
– Шины меняете? – поинтересовался он.
Наци-Красти выразительно постучал по ладони монтировкой:
– Нет, хотим снять твою.
Майрон поднял перед собой руку ладонью вниз. Он покачал ею взад-вперед и сказал:
– Ясно.
– Какого черта ты за мной следишь, ублюдок?
– Я?
– Да, ты. Какого черта ты за мной следишь?
– Кто сказал, что я за тобой слежу?
В глазах парня мелькнула растерянность.
– Ты считаешь меня идиотом?
– Нет. Я считаю тебя мистером Менса.
– Мистером чего?
Возвращение Наци-Красти вмешался:
– Да он над тобой прикалывается, дурень.
– Ага, – тут же поддакнул Наци-Красти Навсегда. – Он издевается.
Парень выпучил глаза:
– Что? Ты надо мной издеваешься? Это правда, ублюдок? Ты прикалываешься, да?
Майрон взглянул ему в лицо:
– Может, пора перейти к следующей реплике?
Возвращение завопил:
– Давайте его вздуем! Отделаем как следует.
Майрон догадывался, что троица вряд ли умеет хорошо драться, но сознавал: трое вооруженных парней почти всегда могут побить одного сильного бойца. К тому же они явно под кайфом, глаза блестят, как корочка на свежих пончиках. Все трое шмыгали и терли носы.
Название для сладостей из двух слов. «Кокаиновая пудра». Или «Сладкая дурь». Или «Крэк в сахаре». Угощайтесь.
Лучшее, что он мог сделать, – это сбить их с толку и напасть первым. Рискованно. С одной стороны, ты хочешь их раздразнить, вывести из себя этих кайфующих ублюдков. С другой – тебе нравится их контролировать, чувствовать, когда можно дать задний ход. Тут нужен великий Майрон Болитар, мастер-канатоходец, танцующий без страховки над восхищенной публикой.
Панк снова заорал:
– Так какого черта ты за мной следил, ублюдок?
– Может, ты мне понравился, – заметил Майрон. – Хоть у тебя и нет задницы.
Возвращение оскалил зубы.
– Вот что, ребята, давайте его взгреем. У меня уже руки чешутся.
Майрон постарался скорчить физиономию в духе крутого парня. Правда, люди часто принимали это за симптом запора, но в последнее время у него стало получаться гораздо лучше. Он практиковался.
