Харлан Кобен - Подкрутка
Он завел мотор. Игра стоит свеч. Надо нанести визит.
Правда, Стюарт Липвиц ясно дал понять, что говорить не собирается. Но Майрон считал, что у него есть способ развязать ему язык.
Глава 14
– Улыбочку!
Мужчина не улыбнулся. Он быстро переключился на заднюю передачу и уехал. Майрон пожал плечами и опустил камеру. Она болталась у него на шее и билась о грудь. Появилась новая машина. Майрон поднял камеру.
– Улыбочку! – воскликнул он.
Еще мужчина. И снова без улыбки. Он даже пригнулся куда-то вниз, прежде чем дать задний ход.
– Стесняетесь камеры! – крикнул вдогонку Майрон. – Большая редкость в наш век папарацци.
Ждать пришлось недолго. Майрон не успел простоять на тротуаре возле «Корт-Мэнор-инн» и пяти минут, как увидел мчавшегося к нему Стюарта Липвица. Большой Стю был при параде – серая «тройка», широкий галстук, именная табличка на отвороте пиджака. «Тройка» в третьесортном отеле? Это все равно что метрдотель в «Макдоналдсе». Глядя на приближавшегося Стю, Майрон вспомнил строчку из «Пинк флойд»: «Алло, алло, есть тут кто-нибудь?» Потом вступил Дэвид Боуи: «Центр управления – майору Тому».
Ах эти семидесятые…
– Опять вы! – бросил на ходу менеджер.
– Привет, Стю!
Улыбка исчезла.
– Здесь частная собственность, – задыхаясь, проговорил Липвиц. – Прошу вас немедленно уйти.
– Прости, что вступаю в спор, Стю, но я стою на общественном тротуаре. И имею полное право тут находиться.
Стюарт Липвиц в отчаянии развел руками. Полы пиджака взлетели в воздух, как крылья летучей мыши.
– Но вы не можете стоять здесь и распугивать наших гостей, – простонал он.
– Ваших гостей? – усмехнулся Майрон. – Так теперь называют клиентов проституток?
– Я вызову полицию.
– Ох, я жутко испугался.
– Вы мешаете моему бизнесу.
– А ты мешаешь моему.
Стюарт Липвиц упер руки в бока и попытался напустить на себя воинственный вид.
– Я в последний раз прошу вас по-хорошему. Уходите.
– Это не по-хорошему.
– Простите?
– Ты обещал, что в последний раз просишь меня по-хорошему, – объяснил Майрон. – А потом потребовал уйти. И даже не сказал «пожалуйста». Или: «Будьте добры, покиньте это место». Разве это по-хорошему?
– Ладно, – пробормотал Липвиц. По его лицу текли капли пота. На улице было жарко, особенно в «тройке». – Будьте добры, пожалуйста, покиньте это место.
– Спасибо. Нет. Но теперь по крайней мере ты выразился правильно.
Менеджер сделал несколько глубоких вдохов.
– Вы хотите узнать про мальчика? Того, что на фотографии.
– Угадал.
– И если я скажу вам, был ли он здесь, вы отстанете?
– Как мне не жаль покидать столь милое местечко, но я заставлю себя уйти.
– Сэр, это шантаж.
Майрон смерил его взглядом.
– Я бы ответил, что «шантаж» – слишком грубое слово, но это звучит как-то избито. Поэтому я просто скажу – да.
– Н-но, – Липвиц начал заикаться, – н-но это противозаконно!
– В отличие от проституции, торговли наркотиками или иных сомнительных занятий, которые процветают в вашем клоповнике?
У Стюарта округлились глаза.
– «Клоповнике»? Это «Корт-Мэнор-инн», сэр. Мы солидное…
– Минутку, Стю. Мне надо сделать снимок.
Подъехала новая машина. Серый «вольво». Хороший автомобиль для семьи. За рулем сидел мужчина лет пятидесяти в строгом деловом костюме. Его юная соседка, судя по всему, одевалась – как его недавно просветили подружки в торговом центре – в магазине «Все для шлюх».
Майрон наклонился к окну и улыбнулся:
– Ух ты, сэр, путешествуете с дочкой?
Мужчина остолбенел, точно лось, которого ослепило на дороге фарами. Зато молодая пассажирка впала в бурное веселье.
– Эй, Мэл, он думает, что я твоя дочь! – Она захохотала.
Майрон поднял камеру. Стюарт Липвиц попытался загородить ему вид, но Болитар отодвинул его свободной рукой.
– Сегодня в «Корт-Мэнор-инн» день сувениров, – объявил Майрон. – Я могу поместить ваш снимок на чашку или блюдце. Или предпочитаете сервиз?
Водитель рванул переключатель скоростей. Через мгновение они исчезли.
Лицо Липвица побагровело. Он сжал кулаки. Майрон повернулся к нему:
– Итак, Стюарт…
– У меня есть влиятельные друзья.
– Ох, я опять жутко испугался.
– Ладно.
Менеджер развернулся и резко зашагал к отелю. Майрон улыбнулся. Паренек оказался крепче, чем он ожидал, а ему вовсе не хотелось торчать тут целый день. Но что делать? Других зацепок у него не было, к тому же его забавляло общение с Большим Стю.
Майрон стал ждать следующих посетителей. Он размышлял над тем, что предпримет Стюарт. Несомненно, что-нибудь драматичное. Минут через десять подъехал канареечно-желтый «ауди», и из него вышел чернокожий парень. Он был примерно на дюйм ниже Майрона, но шире в плечах. Грудь чуть поуже ворот для хай-алай,[29] ноги как два ствола мамонтового дерева. Он двигался не вразвалку, а плавно и мягко, будто скользил.
Майрону это не понравилось.
Незнакомец был в темных очках, красной гавайской рубашке и джинсовых шортах. Болитару бросились в глаза его волосы. Они лежали идеально прямо и гладко, с красивым завитком на лбу, как на старых фотографиях Нэта Кинга Коула.
Майрон указал на голову мужчины.
– Трудная работа? – спросил он.
– Что? – откликнулся чернокожий. – Ты про мои волосы?
Майрон кивнул:
– Ну да, вот так их распрямить.
– Нет, не очень. Раз в неделю я хожу к парню по имени Рэй. У него, знаешь, такая парикмахерская в старом стиле. С ножницами над входом. – Он улыбнулся. – Так вот, Рэй этим занимается. И бреет он тоже здорово. С горячими полотенцами.
В доказательство мужчина провел ладонью по лицу.
– Выглядит гладко, – заметил Майрон.
– Спасибо. Приятно слышать. Понимаешь, меня это расслабляет. Когда кто-нибудь меня бреет и причесывает. Мне кажется, это очень важно. Помогает снимать стресс.
– Да.
– Если хочешь, я дам тебе номер телефона Рэя. Можешь сам зайти и посмотреть, что к чему.
– Рэй, – повторил Майрон. – Ладно, спасибо.
Чернокожий парень шагнул ближе.
– Похоже, у нас возникла небольшая проблема, мистер Болитар.
– Откуда ты знаешь мою фамилию?
Незнакомец пожал плечами. Майрон чувствовал, что он изучает его сквозь темные очки. Болитар ответил тем же. Оба старались вести себя сдержанно.
– Буду признателен, если ты отсюда свалишь, – вежливо произнес мужчина.
– Жаль, но не могу, – отозвался Майрон. – Хотя ты и просишь по-хорошему.
Парень кивнул. Он все еще держал дистанцию.
– Попробуем это обсудить.
– Давай.
– Мне нужно выполнять свою работу, Майрон. Ты понимаешь?
– Конечно.
– А ты делаешь свою.
– Точно.
Незнакомец снял черные очки и положил их в карман рубашки.
– Знаю, это будет нелегко. Ты тоже это знаешь. Если дойдет до дела, неизвестно, кто из нас победит.
– Я, – заверил Майрон. – Добро всегда побеждает зло.
Мужчина улыбнулся:
– Только не в этом квартале.
– Веский аргумент.
– Кроме того, я не уверен, что нам вообще следует выяснять отношения. Мне кажется, мы оба уже вышли из того возраста, когда изображаешь мачо и хочешь всем что-то доказать.
Майрон кивнул:
– Это называется зрелостью.
– Да.
– Такое впечатление, – добавил Болитар, – что переговоры зашли в тупик.
– Похоже на то, – согласился чернокожий. – Разумеется, я всегда могу достать пистолет и застрелить тебя.
Майрон покачал головой:
– Не в данной ситуации. Возникнет много осложнений.
– И все-таки. Вижу, ты на это не напрашиваешься, но мне надо выполнить свою задачу. Так что как получится.
– Ты профи, – произнес Майрон. – Будешь чувствовать себя неудовлетворенным, если не попробуешь все варианты. Я бы себе точно этого не простил.
– Рад, что ты понимаешь.
– Кстати, – заметил Болитар, – тебе не кажется, что ты слишком большой профессионал, чтобы заниматься такими пустяками?
– Пожалуй.
Парень шагнул ближе. Майрон почувствовал, как его мышцы напряглись; по спине пробежал неприятный холодок.
– Ты похож на человека, который умеет держать язык за зубами, – произнес чернокожий.
Майрон не ответил. Молчание – знак согласия.
– Тебе интересует мальчишка на фото, тот, что в штанах как у клоуна? Он был здесь.
– Когда?
– Больше ни слова. Я и так проявил щедрость. Ты желал знать, был ли тут тот паренек. Ответ – да.
– Весьма признателен.
– Я просто пытаюсь упростить задачу. Мы оба знаем, что Липвиц – идиот. Делает вид, будто его дыра – роскошный отель. Но люди, приходящие сюда, не намерены светиться. Им приятно чувствовать себя невидимками. Они бы предпочли сами себя не видеть, если ты понимаешь, о чем я.
