Владимир Гурвич - Челюсти пираньи

— Расскажите, что произошло в Москве? — попросила Ланина.

— Естественно, я поехал к себе домой. Моя квартира находится на втором этаже и с улицы можно обозревать часть комнаты. Я посмотрел в окно и ясно увидел, что в квартире кто-то есть. Это был силуэт мужчины. Я понял, что некто ждет моего возвращения. Разумеется, я не стал входить в подъезд, а постарался как можно скорей оказаться подальше от этого места. У меня был единственный выход — немедленно связаться с Александрой Александровной. Вот собственно и все. Она привезла меня сюда, где я все это время живу затворником.

— Могу я задать вам несколько вопросов? — проговорил я.

— Конечно, сколько угодно.

Я задумался.

— Покушение на вас было совершенно до убийства Ланина?

— За день до его убийства. О том, что он убит, я узнал только в Москве.

— Что вы можете сказать о том, куда идут деньги на комбинате?

— Мне трудно ответить вам, так как мы не сделали и половины проверки. Да как я теперь понимаю, самые важные документы нам не предоставляли. Но то, что значительная часть средств куда-то уходит, даю голову на отсечение. Могу сказать, что там действует опытная рука. При комбинате созданы всякие непонятные предприятия, с каждом из них надо разбираться. Но я не сомневаюсь, что все эти фирмы — это насосы, которая качает оттуда деньги.

— А в принципе можно все это выяснить?

— На самом деле для человека, разбирающегося в финансах и при наличии всех документов, это не так уж сложно сделать. Деньги имеют одну особенность, они никогда не растворяются полностью, каждая финансовая операция оставляет свои следы.

— И вы бы могли отыскать эти следы?

— Это моя профессия, но на комбинат я не поеду ни за какие деньги. Это страшное место. Мы с Антоном быстро поняли, что там правит не закон, а местные мафиозные воротилы. В гостинице практически в открытую торгуют наркотиками, нам обещали принести их аж в номер. Я уж не говорю о девочках; едва мы входили к себе, как начинал трещать телефон и разные голоса предлагали любые самые не то утонченные, не то развращенные удовольствия. Мы разговаривали с местными жителями, и они не скрывали, что в городе творятся ужасные вещи. То и дело пропадают люди, некоторых затем находят мертвыми, о других вообще ни слуху, ни духу. Если бы я сам на своей шкуре не убедился, что такое бывает на самом деле, ни за что бы не поверил в эти рассказы.

— Хорошо, а скажите, как себя при этом вел Яблоков?

— Так его же не было в последние дни нашего там пребывания, он отбыл в Москву.

— Его вызвал отец, — подтвердила Ланина.

— Что вы собираетесь делать? — спросил я Щипанова.

Тот усмехнулся.

— Я бы тоже хотел это знать. Домой идти страшно, а жить на этой квартире затворником пока не умру, не хочется. Учитывая мой возраст, это может случиться очень не скоро.

Я подумал о том, что никому не дано знать, когда это может случиться. Но затем моя мысль пошла по другому руслу.

— Скажите, вы точно видели мужчину в своем окне?

— Так же как и вас. Мне показался он высоким и сильным.

— Он был один?

— Я видел одного.

— И вы не звонили туда?

— Нет.

— Есть ли в квартире что-нибудь ценное?

— Не так много, но есть. Во-первых, деньги, несколько тысяч долларов, золотые вещи, оставшиеся от мамы, аппаратура. Но это не были грабители.

— Почему вы так думаете?

— Не знаю, но я уверен в этом. Я слишком много знаю.

— Да, тут вы правы, хотя знаете вы не так уж и много, но и этого достаточно, чтобы их напугать. Интересно, осталась ли засада в вашей квартире до сих пор.

— Что вы хотите предпринять? — немного встревожено спросила меня Ланина.

— Думаю, мы бы немного продвинулись в своих поисках, если бы вышли на того человека, кто приказал устроить там засаду. Кстати, какая в вашей квартире дверь?

— Как у всех, железная, — ответил, даже слегка обидевшись Щипанов.

— А ключи еще у кого-то есть?

— Только у меня.

— Они с вами?

— Да, они оказались в кармане плаща, который был на меня надет. Но как они тогда вошли?

— Трудно сказать, но способы есть разные. Для умелых рук преград не существует.

— Похоже вы правы, — согласился Щипанов.

— Дайте мне ключи.

— Вы хотите отправиться туда?

— Вы очень проницательны.

Щипанов встал и принес мне ключи.

— Опишите мне свою квартиру.

Щипанов выполнил и эту просьбу.

— Мне кажется, это очень опасная затея, — высказала свое мнение Ланина.

— Все, что мы делаем с вами, опасно. Да может быть в квартире никого нет, время прошло очень много и и им надоело его ждать. И все же стоит проверить. Мы не можем упустить такой шанс, приблизиться к нашим врагам.

— Я поеду с вами, — вдруг решительно проговорила Ланина.

Я и Щипанов несколько секунд изумленно смотрели на нее.

— Это невозможно, — почти хором сказали мы.

Я внимательно посмотрел на Щипанова и внезапно проник в его тайну: он был влюблен в своего ангела-хранителя — Ланину. Впрочем, что тут удивительного, она красивая молодая женщина, а он вот уже больше месяца никого, кроме нее не видит. Было бы странно, если бы у него не возникло к ней никаких чувств.

— Давайте не будем спорить, — решительно проговорила Ланина, — не забывайте, что любое окончательное решение принадлежит мне. А я его уже приняла.

Она очень упрямая, отметил я, это может ее погубить, но может и спасти. Никто не знает, что может спасти, а что погубить.

Я решил больше не спорить, хотя считал, что ехать ей со мной на квартиру Щипанова — безумие. Но если это требует от нее ее эго, тут уж ничего не поделаешь.

Я подошел к окну и стал знакомиться с открывающимся из него видом. Своим осмотром я остался не очень доволен, прямо напротив находился дом, из которого можно было легко наблюдать за тем, что происходит в этой квартире.

Я обернулся к Щипанову.

— Вы подходите к окну?

— Да, сначала я боялся это делать, но потом начал подходить. Уж очень хотелось выглянуть на улицу, посмотреть, что там делается. Вам бы столько времени провести в четырех стенах.

— Кто знает, может быть и Придется. Но на всякий случай, не злоупотребляйте этим. В тот доме вы никогда не замечали ничего подозрительного, что кто-то слишком часто смотрит на ваши окна?

— Нет, дом как дом, жильцы как жильцы.

— Ну ладно, подождем, когда стемнеет, и тронемся.

Квартира Щипанова располагалась в одном из новых районов. Пока мы добирались до него, то почти не разговаривали. Я был сердит на свою спутницу за то, что она не изменила решения и отправилась со мной. Вот только я не представлял, что она собирается делать. И у меня было большое подозрение, что не знает этого и она сама. Наконец, изрядно поплутав, мы отыскали нужную улицу. Чем ближе мы приближались к дому, тем больше испытывал я волнения. Невольно я посмотрел на Ланину, но она сидела спокойно, словно мы ехали на вечерний концерт.

Машину я остановил у соседнего дома и вышел из нее. Ланина сделала тоже самое.

— Вам лучше оставаться в автомобиле, — заметил я.

Ланина отрицательно покачала головой, но при этом мне показалось, что она необычно бледна.

Мы подошли к дому, глазами я отыскал нужное окно. Оно было плотно зашторено, то ли занавески не пропускали ни единого лучика света, то ли он там не горел.

— Мне кажется, там никого нет, — сказала Ланина.

— Попробуем проникнуть в квартиру, — произнес я.

Как и предупреждал Щипанов, проход в квартиру преграждала массивная железная плита. На площадке было светло, и я внимательно осмотрел замочную скважину и поверхность вокруг нее. Следы взлома были видны что называется невооруженным глазом. Но ключ сработал. Я отворил дверь и оказался в квартире.

В квартире никого не было, но следов пребывания в ней людей было предостаточно, их никто не постарался скрыть. На затоптанном полу валялись окурки, на кухне — какие-то объедки, в раковине — гора грязной посуды. Неподалеку выстроился целый дивизион пустых бутылок, преимущественно пивных, но попадалась тара и из— под более крепких напитков.

Я пересчитал посуду, мысленно сделал кое-какие несложные арифметические подсчеты.

— Если их было тут двое, а судя по следам так оно и есть, они пробыли тут не менее трех недель, — поделился я своими наблюдениями.

— Почему вы думаете, что их было двое.

— Посмотрите, здесь выстроились пивные бутылки в основном двух сортов: «Балтика» и «Жигулевское». Я так думаю, что один был любителем «Балтики», другой — «Жигулевского». Причем, тех и других бутылок примерно одинаковое количество. Конечно, могут быть и другие варианты, но этот напрашивается сам собой. Меня другое больше занимает: почему они в прямом смысле не замели следы? Не означает ли это, что они лишь временно освободили помещение?