Джон Макдональд - Шустрая рыжая лисица
– Не понимаю, как она вообще может причинить мне неприятности.
Я улыбнулся и снова пожал плечами.
– Возможно, институт захочет пригласить адвоката, чтобы дать ей профессиональный совет. Согласитесь, ее история звучит вполне правдоподобно, а состояние, как вы говорите, весьма значительное... Хотя, возможно, все это повлечет за собой лишь отсрочку официального утверждения завещания...
Он изучал ноготь на своем большом пальце. Отгрыз от него кусочек, встал, подошел к окну и остановился, переминаясь с ноги на ногу.
– Она действительно кажется счастливой там, на острове?
– У нее там есть друзья. И иллюзия свободы.
Не поворачивая головы, он процедил:
– А это ухудшение, о котором вы говорите, оно прогрессирует?
– Судя по всему.
– Если я буду оплачивать дополнительное лечение, скажем... ну, еще месяцев шесть, к концу этого периода она...
– Пусть будет восемнадцать месяцев.
– Согласен на год. Но не больше.
– Я так и передам мистеру Берли.
Он глянул на часы.
– Элейн нервничает, если я оставляю ее там одну слишком долго. Гм... спасибо за информацию. До свидания. – Он вышел, не взглянув ни на кого из нас.
Когда мы спускались в лифте, Дэна посмотрела на меня и медленно покачала головой:
– Ну вы и штучка. Я просто не ожидала. У вас ни стыда ни совести. Вы просто мерзавец, Трев. Он же решил, будто вы намереваетесь поделить дополнительную сумму с мистером Берли и предъявить иск от имени Нэнси, если не заплатить. А как вы держались – воплощение альтруизма и любезности! Ну и ну!
– Он верит только в корысть и мошенничество.
– После общения с такими людьми хочется помыться. Лучше бы его не оставляли наедине с его дорогим папочкой – сыночку явно невтерпеж.
Прежде чем завести мотор, я повернулся к Дэне и сказал:
– Итак, подведем итоги.
Помолчав, она сказала:
– Нам удалось узнать, что фотографии не были заказаны Алексом, что человек, сделавший или распорядившийся их сделать, говорит с простонародным британским акцентом и что Макгрудер знал о фотографиях. Так... что же еще? Дайте подумать. Ах да, брак Макгрудеров признан фиктивным. Я что-то упустила?
– Нет. Вы как всегда молодец, Дэна.
Итак, мы снова направились в центр города. На мой взгляд, Сан-Франциско – самый унылый город Америки. Хотя те, кто недавно приехал сюда, возможно, с этим не согласятся. Их, вероятно, очаровывают эти улицы, круто поднимающиеся вверх; этот мост над страной красных деревьев, такой загадочный в туманную ночь; эти расположенные по соседству и в то же время такие обособленные кварталы – китайский, испанский, греческий, японский; беззаботные нарядные женщины, а также слава одного из главных культурных центров Америки. Все это, несомненно, производит на новичков впечатление.
Я любил этот город когда-то. Он почему-то представлялся мне необузданной, эксцентричной, но по-своему милой девушкой, любительницей прогулок под дождем, с серыми глазами и копной темных волос – гибкой, веселой, способной смеяться не только над вами и вместе с вами, но порой и над самим собой. Мастерицей рассказывать необычные и милые истории. Девушкой, которую хочется любить безоглядно.
Но не сумев эту любовь оценить, она раздавала себя направо и налево, а теперь вот продается туристам. Она уже давно всего лишь пытается подражать самой себе. Фигура ее расплылась. Все, что она говорит, – механическое повторение заученных наизусть фраз. А цены за разные циничные, бесстыдные услуги она все более завышает...
Может быть, если вы родом из Дейтона, Амарилло, Уилинга, Скрэнтона или Камдена, этот город и покажется вам чудесным, потому что вам просто не с чем сравнивать. У Сан-Франциско была возможность возродиться, стать прежним, но он ее упустил и с тех пор катится под откос. Вот почему он нагоняет такую тоску на всех, кто знавал его в былые времена. Немногие из его прежних поклонников сохранили в себе остатки любви к нему.
Глава 8
Идти по остывшему следу – занятие, сопряженное чаще всего со сплошными разочарованиями. Но на сей раз я бы этого не сказал. Расследование продвигалось весьма неплохо – возможно, потому, что нас было двое, и наши догадки, предчувствия, идеи дополняли друг друга.
Кэзуэлла Эдгарса мы нашли в Сосалито. По сравнению со своим фотоизображением выглядел он фунтов на двадцать потяжелее и жил в невообразимом беспорядке – настоящем хлеву, хотя и в дорогом доме, принадлежащем костлявой блондинке, которой уже основательно перевалило за пятьдесят. Одетая в крайне тесные брючки, она все время весело, по-девичьи подхихикивала. По ее словам, Кэсс как раз собирается хорошенько потрудиться, подготовиться к персональной выставке, которую она для него организует. Их музыкальная система была вполне способна разнести стены дома, будь он чуть похлипче. Дама щеголяла грязными лодыжками и немытой шеей; глаза ее, когда-то более темные, теперь явно выцвели. Судя по их поведению, оба они явно чего-то наглотались. В доме пахло как в старой прачечной. Все в этой парочке создавало впечатление неряшливости, безысходности и, пожалуй, даже опасности. Нетрудно было догадаться, что, продолжая вести такую непутевую жизнь, они рано или поздно устроят в доме пожар и будут визжать при этом от восторга, пока вдруг не обнаружат, что все выходы для них отрезаны. Дама не переставая болтала о «бедном старине Генри», который, кажется, был ее мужем, только я никак не мог понять, жив он или умер. В последнем случае вполне можно было предположить, что похоронен он прямо там же, во дворе, под сорняками. Эдгарс абсолютно ничего не знал о фотографиях, но без труда вспомнил о тех событиях:
– Ну, парень, это была сумасшедшая гулянка! А та киношная штучка – прямо настоящая лисица. Ну и лиса! Что, кто-то пытается прижать ее с этими картинками? Или вы этого не говорили?
– Нет. Не говорил.
– Помню, тогда Сонни махнул свою официантку на высокую брюнетку, я слышал, он сгорел? Да, тяжелый способ зарабатывать себе на хлеб. В любой момент может что угодно случиться – вот взял и сгорел. Где-то я об этом читал.
Думаю, ни один из них не заметил нашего ухода, а если и заметил, то не придал этому никакого значения. Оказавшись снова в машине, мы испытали облегчение.
– Вычеркните еще одного из этой команды, Дэна. Чудная парочка, вы не находите?
– Не надо, прошу вас, – едва слышно произнесла она.
– Да... как говорится, живут в тихом помешательстве.
– Трев...
– Что?
– Пожалуй, эта терраса принесла несчастье всем, кто там побывал. Сонни Кэттон, Нэнси Эббот, Карл Абель... и Кэзуэлл Эдгарс.
– Вроде наказания, ниспосланного свыше?
– Не знаю. Может быть.
Позвонив в Кармел, Дэна выяснила, что дом Макгрудеров был продан почти год назад. С газетной информацией тоже не слишком повезло. Но все-таки я кое-что раскопал. У Макгрудера был старший брат, который погиб на войне. А их отец изобрел какое-то хитрое приспособление, необходимое каждому мало-мальски приличному заводу. Года три назад Вэнс Макгрудер женился в Калифорнии на некой Патриции Гедли-Дэвис. По-видимому, она была из Лондона и помогала ему в качестве члена экипажа на небольших парусных шлюпках. Их нельзя было отнести к сливкам общества, но деньги у них водились, поэтому я легко отыскал в газетах сообщение о признании их брака недействительным. Появилось оно примерно через два месяца после той вечеринки.
Дэна Хольтцер сидела у меня в номере, сбросив туфли, подтянув под себя ноги и задумчиво сдвинув брови. Было воскресенье, и она только что поговорила по телефону с Лайзой Дин.
– Если принять во внимание существующий закон о разделе имущества супругов, – промолвила она, – это признание брака фиктивным выглядит весьма странно.
– Да, в самом деле.
– И вопрос решался на закрытом заседании – или закрытом слушании, как там это называется, где присутствуют только они сами, судья и адвокат, и в обстановке полного взаимопонимания судья выносит заключение, что фактически данный брак никогда не существовал или что-то в этом роде. А ведь Патриция не робкого десятка, скорее это властная, даже скандальная женщина. Она ведь была никем, но сумела выйти замуж за богача. Что же заставило ее сдаться без боя? И где она сейчас?
Ответов на эти вопросы у нас пока не было. Я решил, что в понедельник мы с Дэной разделим обязанности для экономии времени: она примется за регистр Ллойда,[3]поскольку Макгрудеры были связаны в свое время с парусным спортом, и, кроме того, под каким-нибудь благовидным предлогом попробует что-нибудь извлечь из сплетен, а я займусь осуществлением одной своей идеи.
День выдался дождливым и сумрачным, под стать настроению, царившему в большинстве контор, которые я посетил. Сыскные агентства не особенно нуждаются в декоре. Вероятно, они считают, что вряд ли их клиенты при выборе агентства будут исходить из качества драпировки. Большинство сотрудников таких контор – печальные, тихие, бледные, задумчивые типы. И действуют они обычно с такой же методичностью, что и люди, пришедшие опрыскивать ваше жилище жидкостью от клопов.
