Генри Кейн - Кровавый триптих
— Он уже вышел, или очень скоро выйдет. Я же говорю только то, что знаю. Он у нас ещё не показывался. — Джерри положил на прилавок картонный кружок. — Тебе что налить? Что раньше?
— Сделай милость.
На плечо мне опустилась рука. Обернувшись, я увидел Марту Льюис. В её больших черных глазах стоял страх, а на кончике носа поблескивали бусинки пота. Высунулся кончик языка, проехался по верхней губе.
— Что же ты мне не сказал? — тихо спросила она.
— Не знаю. Духу не хватило. Я подумал, ты и сама скоро все узнаешь.
Она стояла очень близко. Теплая ладонь скользнула мне на бедро.
— Я боюсь, Пит.
— Мы можем уйти отсюда?
— Куда?
— Ко мне.
— Ну, если ты так хочешь…
— Мне надо там быть, кроме того я хочу с тобой поговорить.
— Поговорить? — теперь её рука нежно стала поглаживать мое бедро.
— Ты сможешь, Марта?
— Да. Я попрошу метрдотеля Димитрия подменить меня. — Она улыбнулась. — Пойду приведу в порядок лицо — встретимся здесь. Не уходите, детектив!
Я выпил, расплатился с Джерри, а тут и Марта появилась в легком пальто, наброшенном на плечи. Я взял шляпу, и мы сели в стоящее у дверей такси. Как только мы отъехали, я услышал взревевший позади нас автомобильный мотор. Мы свернули направо и следовавшая за нами машина тоже свернула направо. Я не оборачивался. Мне было наплевать. Если за нами хвост, мне было ровным счетом начихать. Кто бы ни следил за мной, он мог только оказаться моим невольным помощником. Пока что все это напоминало карусель.
— Мне у тебя нравится. Так уютно, — проговорила Марта.
— Давай пальто.
— Да, конечно.
Она сняла пальто и подала мне. Потом подняла руки вверх — и при виде всех удивительные изгибов её тела у меня перехватило дыхание. На губах у неё играла кривая улыбочка, на лице застыло выражение довольного ребенка, но взгляд был напряженным и манящим.
— Я тебе нравлюсь?
— Не то слово, — и я, сжимая в руках её пальто, направился к стенному шкафу.
— Постой-ка! — Марта подошла ко мне, обняла мое лицо обеими ладонями, потом прильнула губами к моему рту и, чуть приоткрыв губы, вонзилась в меня горячим влажным языком. Потом уронила руки, её глаза сузились, ноздри затрепетали. — Я так давно хотела это сделать, — прошептала она.
— Что ж ты раньше не сказала? — сконфузившись, спросил я. — Так можно я все-таки отнесу пальто?
— Да. И налей мне чего-нибудь.
— Что желаете, мисс? — спросил я, вешая пальто.
— Водка есть?
— Есть все.
— Водка-мартини?
— Только в этом доме…
— Ну ладно, уговорил. Двойную!
Я смешал коктейли в кухне — двойной мартини с водкой для неё и шотландский с водой для себя — и отнес все это в гостиную. Она взяла свой бокал дрожащей рукой, отпила самую чуточку, чтобы не разлить, и протянув вперед бокал, сказала:
— За нас.
— За обоих.
Я отпивал свой виски с водой маленькими глоточками, а она сразу жахнула полбокала.
— Что-то я немного нервничаю. Я все пила джин с тоником там, в баре, пока ждала тебя.
— Присядь.
Она села рядом со мной на кушетке. Я поставил стакан на столик. Свой бокал она не выпускала из рук, пила медленно и смотрела на меня сверкающими глазами. Ее красивое лицо теперь было спокойным. Она отставила пустой бокал в сторону и спросила:
— Ну что, о чем будем говорить?
— О Стюарте Кларке.
— Он был сволочью. Точка. Бездушный, бессердечный, самая настоящая сволочь. Стюарт Кларк. Сволочь и ничего больше.
В дверь позвонили. Я пошел открывать. Арнольд Клемсон, стянув шляпу с головы, произнес:
— Добрый вечер, молодой человек. — Под мышкой он держал небольшой сверток, похожий на коробку конфет в подарочной обертке.
— Добрый вечер, мистер Клемсон. — Я впустил его и закрыл дверь. — Все в порядке?
— В полном порядке. — И тут он заметил мою гостью. — О, я надеюсь, что не вторгаюсь…
— Нет, сэр. ничуть. Ну-с, каковы наши достижения?
— Достижения, да! — Он бросил шляпу на стол, положил рядом с ней сверток, а потом расстегнул пиджак и достал конверт. Открыв его, он вытащил напечатанный на машинке листок бумаги, водрузил очки на нос, прокашлялся и начал:
— У нас имеется бронзовая дверная ручка, замшевые мужские перчатки серого цвета и белый шелковый носовой платок. Дверная ручка. Обычная бронза. Вместе с тем представляется, что означенную дверную ручку обрабатывали раствором гипохлорита натрия.
— А перчатки?
— На левой перчатке обнаружены обычные загрязнения. Совсем другая картина с правой перчаткой. На правой перчатке обнаружены следы нитратов.
— Нитратов? А что с платком?
— Здесь тоже имеется наличие гипохлорита натрия. Вам известно, что такое гипохлорит натрия, молодой человек?
— Да, сэр.
Он удивленно воззрился на меня.
— Неужели?
— Сегодня в полицейском управлении я читал толстенный том по криминалистическому химическому анализу. Гипохлорит натрия это отбеливатель, используемый в прачечных. Верно?
— Абсолютно. — Арнольд Клемсон бросил взгляд на Марту и покачал головой. — Эта современная молодежь — кладезь самой разнообразной информации.
— Неужели? — отозвалась моя гостья.
Клемсон вложил лист бумаги обратно в конверт.
— Я горю желанием узнать, почему гипохлорит натрия оказался на простой дверной ручке. Вы хотите, чтобы я оставил это заключение у вас?
— В сон вас ещё не клонит, мистер Клемсон?
— Нисколько. А что?
— Вещественные доказательства у вас в этом свертке?
— Да.
— В таком случае, сэр, я доставлю и этот сверток и ваше заключение в полицейское управление.
— Вы хотите сказать, что все это предназначается для них?
— Да.
— Тогда я сам и отнесу. С удовольствием. Когда я встречаюсь с тамошними экспертами, всегда приятно с ними обсудить общеинтересные проблемы. У меня обычно нет времени на такой обмен опытом, но сегодня во время бессонницы… Да и к тому же вы мне дали поручение…
— Какой у меня, однако, дорогой посыльный.
— Нет, нет, за доставку платы я не возьму. — Он усмехнулся. — Это за мой счет. Кому именно это передать?
— Детективу-лейтенанту Луису Паркеру. И привет от меня.
Он снова усмехнулся.
— Ну я уж по полной программе. На словах ничего не надо передать?
— Нет, сэр. Он и от этой посылки будет прыгать от радости.
— Ну ладно, тогда я двинусь, — Арнольд Клемсон взял шляпу, сверток, откланялся. и я выпроводил его
— Странноватый старичок, — сказала Марта. — Кто это?
— Ученый — химик с мировым именем.
— Они все с приветом, эти ученые?
— Со странностями — пожалуй, но только не с приветом.
Она встала.
— Пришло время повторить. — Марта пошла на кухню, я за ней. Кухня у меня крошечная, не развернешься. Смешав ей мартини, я обернулся и оказался прямо тык-впритык к ней — и тут же она крепко обвили меня руками, её рот запылал на моих губах, и она чуть раздвинула бедра, приглашя меня прильнуть к ней.
И тут… в дверь позвонили.
— Вот гады, — прошипел я сквозь зубы.
Она пошла за мной в прихожую. На пороге стоял мальчишка из «Вестерн юнион». Я расписался в получении телеграммы, дал ему на чай и закрыл дверь.
— Может, тебе стоит завести табличку «Просьба не беспокоить»?
Но я её не слушал. Я читал телеграмму.
ИСТЕЦ СТЮАРТ КЛАРК. ОТВЕТЧИК МАРТА ЛЬЮИС КЛАРК. ДЕЛО ЗАКРЫТО. БЕЗ АПЕЛЛЯЦИИ. ПОСРЕДНИК ФРЭНК СЛОТЕР. БЕЗ ОТСТУПНЫХ. ОТВЕТЧИЦЕ ВМЕНЕНО ВЕРНУТЬ ДЕВИЧЬЮ ФАМИЛИЮ. АДВОКАТ ИСТЦА БЕН РЕЙДЕР. ПОЛНОМОЧНЫЙ АДВОКАТ ОТВЕТЧИЦЫ ПОЛ КЛАЙН. ВОТ И ВСЕ. ОДНОЙ УСЛУГОЙ МЕНЬШЕ. ГОРЯЧИЙ ПРИВЕТ. УОЛДО БРАЙЕНТ.
— Джерри малость ошибся, — сказал я. — Это не ты развелась с Кларком. Это Кларк развелся с тобой.
Тут её глаза превратились в щелочки.
— Что? О ком это ты?
— О Стюарте Кларке. Помню, ты мне говорила, что не любила его.
— Сначала любила, но потом он начал меня обзывать по всякому — я и дура, я и необразованная, и как он во мне ошибся, и зачем он со мной закрутил… А после он вообще перестал меня замечать, начал гулять направо и налево, а когда я тоже стала гулять, тут он меня и застукал — частные сыщики, скрытые кинокамеры, «жучки» в телефоне. И у меня был выбор — либо я по-тихому соглашусь на развод, либо он меня ославит на всю страну. — Она широко раскрыла глаза. В них стояли слезы. — Не любила, говоришь? Да я ненавидела его всеми фибрами души — этого негодяя.
— Ладно, пошли.
— Куда?
— Повидаемся со Слотером.
— Это ещё зачем?
— Он мой клиент. И мне надо ему кое о чем рассказать. — Я пошел к стенному шкафу, достал пальто Марты, тронул её за плечо и открыл дверь. В холле было темно. Но я помнил, что когда я открывал Клемсону и потом когда пришел посыльный из телеграфной компании, в холле горел свет — значит, только что кто-то вывернул лампочки. Но у меня в прихожей горела лампа, и мы оба стояли в дверях в снопе яркого света. Я повалил её на пол. Повалил резко и сам упал рядом, и тут прогремело два выстрела, и потом послышался топот ног: человек сбегал вниз по лестнице. Марта обхватила меня руками, застонала и задрыгала ногой. Наконец ей удалось зацепить дверь и захлопнуть её.
