Дей Кин - Миссис убийца
Пат принялась кричать:
– Он врет! Я никогда бы не смогла поступить так, никогда бы ничего не сделала во вред Герману! Ведь ты это отлично знаешь, ты ведь знаешь, Герман? – добавила, она повернувшись ко мне.
Я остался безмолвным. Миссис Андерс, работающая в полиции, погладила ее по плечу и протянула чистый платок.
– Ну, малютка, успокойтесь, – сказала она.
– А как выглядела другая комната? – осведомился Хаверс у Жиля.
– Настоящий бордель.
Жиль снова надел фуражку, но, вспомнив о присутствующих, опять снял ее.
– По всей кровати брызги крови. Постель в таком состоянии, как будто на ней боролись, понимаете? На трупе одни ботинки и ничего больше. Он лежал, наполовину свесившись с кровати. Возле окна на полу валялся плащ. А стена возле кровати была вся запачкана – ну так, как будто кому-то было плохо.
– Это я, – всхлипнула Пат. – Мне было очень плохо, когда я пришла в себя. Мне было невероятно плохо.
– Вы взяли эту массу на исследование? – спросил Хаверс у Пурвиса.
– Да. В лаборатории этим как раз сейчас и занимаются, – сказал Джим.
Хаверс взял фотографию Пат, стоявшую на письменном столе капитана Карвора. Это была одна из шести фотографий, которые она сделала у очень хорошего фотографа, чтобы подарить мне на день рождения. На ней красовалась надпись:
"Лилу, моей любви. На всю жизнь,
Патриция".
– Нет! – категорически воскликнула Пат. – Нет!
Хаверс сделал вид, что ничего не слышал.
– Где вы нашли это фото, как вас там?
– Жиль, сэр, – подсказал тот. – На камине. Но я не дотрагивался до него, как и вообще ни до чего в комнате. Как только я обнаружил этого типа мертвым, я спустился на нижний этаж, чтобы позвонить в участок. Дежурный сразу же сказал, что высылает наряд.
– Вы разговаривали с соседями, пока дожидались наряда?
– Да, сэр, с теми, от которых я звонил.
Жиль вытащил из кармана записную книжку.
– Пожилой мужчина, некто Чарлз Свенсон. Я разговаривал с ним и с его женой.
– И что они вам сообщили?
– Они сказали, что ждали, что случится что-нибудь подобное.
– Почему?
– Потому что они с женой думали, что молодая рыжая женщина замужем. Она приходила к Кери потихоньку два или три раза в неделю в течение примерно шести месяцев.
– Следовательно, со слов мистера Свенсона, эта молодая женщина и миссис Стен одно и то же лицо?
– Он не знал ее имени, но я попросил его подняться вместе со мной. Боб в это время караулил миссис Стен, которая не переставала вопить во все горло. И он признал в ней ту молодую женщину, которая приходила в квартиру Кери.
Помощник прокурора повернулся к Пат.
– Что вы на это скажете, миссис Стен?
– Он лжет, – заявила она. – Можете не сомневаться: он лжет.
– Опять двадцать пять...
– Я не знала никакого Лила Кери. И никогда раньше его не видела. Я увидала его впервые, когда пришла в себя в его квартире, совершенно голая и больная.
– И вы продолжаете настаивать на своем, хотя есть свидетельства обратному?
– Да.
Пат вновь уставилась на меня сквозь слезы. Я больше не знал, как держать себя. Все доказательства налицо, но она-то не из таких. А если все-таки из таких? Кровь бросилась мне в голову. В сущности, я совершенно не знал, чем она занималась после полудня и вечерами, когда я работал.
Распухшие губы Пат снова задрожали. Она опустила глаза. Ее грудь бурно поднималась и опускалась в такт дыханию.
Хаверс закурил сигарету.
– Последний вопрос, сержант... Как вела себя миссис Стен, пока вы ждали наряд?
Жиль положил свою записную книжку в карман.
– О! Как все женщины, когда слишком много выпьют. Временами была неподвижна, потом неожиданно приходила в себя. Она пыталась оттолкнуть нас, кричала, что ей нужно вернуться домой, чтобы накормить Германа обедом. Но, должен сказать, ничего грубого она не говорила.
– Спасибо, – проронил Хаверс. – Это все, сержант... как вас там?
– Жиль, – терпеливо напомнил тот.
Хаверс пересек кабинет и подошел к Пурвису и ко мне.
– Я вас покидаю, – сказал он Джиму. – Постарайтесь вести дело как можно деликатнее: это в наших же интересах. – Затем он снизошел до меня. – Я очень огорчен, Стен. По-моему, ее виновность не вызывает сомнения. Я считаю, что будет лучше, если вы уговорите ее признаться. Тогда она хоть не вызовет недовольства судей и присяжных.
Я не произнес ни слова. Хаверс вышел из кабинета. Джим вопросительно посмотрел на меня.
– Ты хочешь поговорить с ней, Герман?
– Нет, – ответил я, качнув головой.
Глава 2
Клубы дыма в кабинете сгущались, без конца звонил телефон. Телетайп продолжал отбивать дробь. Большинство полицейских начальников удалились после ухода помощника прокурора Хаверса. Женщина изменила мужу и убила своего любовника? Ну и что?
Джим взял стул и уселся напротив Пат.
– Как дела, малышка?
Она попыталась улыбнуться.
– Не очень-то хорошо, Джим.
– Хочешь что-нибудь выпить?
– Нет. – Она отрицательно качнула головой.
Джим Пурвис был худой, слегка поседевший мужчина. О чем-то задумавшись, он провел по волосам своими желтыми от никотина пальцами. Я не представлял себе, о чем он в данный момент думает. Джим очень любит меня, но он любит и Пат. Все это ему ужасно неприятно, ему бы очень хотелось, чтобы кто-то другой прикончил Кери. Он предпочел бы сейчас быть простым патрульным на полицейской машине или кем-нибудь еще, только бы не заниматься тем, чем он, шеф уголовной бригады Восточного Манхэттена, должен был сейчас заниматься.
– А если мы начнем с самого начала, детка? – предложил он Патриции.
Она вытерла щеки рукавом своего платья.
– Как хотите, Джим. – Она снова попыталась улыбнуться и добавила: – Ведь это ваша обязанность.
– О да, – прошептал Джим.
Он взял со стола Карвора записи ее показаний.
– По вашим показаниям вчера в полдень вы отправились сдавать кровь, и у вас взяли пятьсот граммов крови. После этого вы пошли по своим делам... в универсам.
– Да, это так.
– Вы сделали покупки и решили вернуться к себе, а по дороге остановились у закусочной, чтобы купить Герману сигареты.
– Да.
– Там не было «Кэмела», но Майерс сказал вам, что ожидает их с минуты на минуту, и вы решили подождать. В ожидании сигарет вы выпили у прилавка «кока-колы». – Он бросил взгляд на рапорт. – Один вишневый «кока-кола», как здесь сказано. И после этого единственное, что вы можете вспомнить, то, что вы оказались в совершенно незнакомом месте и вдобавок совершенно обнаженной. С Кери, лежащим мертвым на своей кровати.
Преодолевая комок в горле, она выдавила чуть слышно:
– Да.
– Вы поехали к Кери на своей машине?
– Нет! – возмутилась Пат. – Как бы я могла это сделать?
– Ах да, конечно! Последнее воспоминание, оставшееся у вас, то, что вы сидели за прилавком Майерса.
– Да.
– А в тот вечер вы впервые были в квартире Кери?
– Да.
Пурвис посмотрел на портрет Пат с дарственной надписью.
– Я не могу объяснить этого. И не представляю себе, каким образом фотография оказалась там.
– Но надпись на фото сделана вашим почерком...
Пат взглянула на надпись со слезами на глазах.
– Да, похоже на мой почерк.
– А чулки, пеньюар, щетки, пудра, белье, духи, которые мы обнаружили в квартире Кери, они, без сомнения, принадлежат вам.
Пат с трудом удерживалась от истерики.
– Я не знаю, – рыдала она, – я не знаю, как все это там очутилось.
Джим похлопал ее по коленям.
– Послушайте, моя дорогая, не приходите в такое отчаяние. У нас случаются совершенно невероятные вещи. Я хочу вам помочь. И Герман тоже. Ведь я ваш друг, мы все ваши друзья. Но нужно, чтобы вы нам тоже помогли, Пат. Необходимо, чтобы вы сказали правду.
Пат посмотрела на меня.
– Я говорю правду. Я не знаю, каким образом мои вещи очутились в комнате этого мужчины. Я не знаю, каким образом очутилась у него моя фотография. И я никогда не была его любовницей. Я была девушкой, когда вышла замуж за Германа. И никогда в жизни у меня не было другого мужчины.
Джим продемонстрировал необыкновенное терпение и выдержку.
– Но послушайте, Нат, – он поискал глазами заключение полицейского врача и громко прочитал: «Кровь на правом бедре, на руке и на животе. И хотя молодая женщина это отрицает, но осмотр неоспоримо свидетельствует, что она имела сношение с мужчиной, возможно, даже, не один раз. По моему мнению, не позже двух часов назад. И никаких следов насилия».
Пат неожиданно вскочила с места, взмахом руки откинула волосы назад, гордо выставила вперед подбородок, но не смогла сдержать рыданий.
– Мне наплевать на этот паршивый рапорт. Я не обманывала Германа. Я бы предпочла лучше умереть. И если меня изнасиловали, то это тогда, когда я потеряла сознание.
– Осторожнее, – вмешалась миссис Андерс, – сейчас она потеряет сознание.
