Рэймонд Чандлер - Младшая сестра

Спинк положил сигару в пепельницу и замахал на меня руками.

— Что вы говорите, приятель? — чуть не рыдал он. — Я люблю Шерри Бэллоу как родного отца, даже больше. Мой отец был… впрочем, оставим это. Послушайте, приятель, будьте человеком. Доверьтесь мне, поделитесь своей информацией с маленьким Спинком.

Я вынул из кармана конверт и перебросил его через стол. Спинк взял снимок и внимательно посмотрел на него.

— Ну и что в этом снимке необычного? — наконец спросил он совершенно другим тоном — холодным и недружелюбным.

— Надеюсь, мне не нужно объяснять вам, кто эта девушка, — сказал я.

— А кто ее спутник? — спросил Спинк.

Я промолчал.

— Я спрашиваю, кто этот парень? — почти заорал Спинк. — Ну, выкладывайте, приятель!

Я по-прежнему молчал. Он медленно протянул руку к телефонной трубке, не спуская глаз с моего лица.

— Ну что ж, звоните, — проронил я. — Позвоните в полицейское управление и попросите лейтенанта Кристи Френча из отдела по расследованию убийств.

Спинк снял руку с телефона. Он неторопливо встал, взял фотографию и вышел. Я стал ждать. В комнату доносился отдаленный шум движения с бульвара Сансет. Время неспешно утекало в вечность. Дым от горящей сигары Спинка некоторое время плавал в воздухе, потом его втянуло в вентиляционное отверстие кондиционера. Я разглядывал бесчисленные фотографии с подписями, авторы которых клялись в вечной любви к Шерри Бэллоу. Я подумал, что все они канули в прошлое, раз их повесили в кабинете Спинка.

Глава 16

Через несколько минут Спинк вернулся и жестом указал дорогу. Я прошел вслед за ним в другую приемную с двумя секретаршами. Двойные двери из черного стекла с серебряными гравированными павлинами вели в само святилище — кабинет Шерри Бэллоу. Когда мы подошли к дверям, они сами открылись.

По трем ступенькам, покрытым ковром, мы спустились в комнату, в которой было все, кроме плавательного бассейна. Она была высотой в два этажа, а наверху окружена антресолями с книжными полками. В углу стоял концертный «Стейнвейн» и письменный стол размером с корт для бадминтона. Мебель была из стекла и светлого дерева.

На одной из кушеток я увидел мужчину без пиджака, в рубашке с расстегнутым воротом, на лбу которого лежало мокрое полотенце. Рядом с ним сидела молодая проворная блондинка, выжимавшая другое полотенце в серебряный тазик с ледяной водой.

Мужчина был высокого роста, с хорошей фигурой, темными волнистыми волосами и загорелым лицом. Одна рука его бессильно свисала с кушетки, в пальцах была зажата чуть дымящаяся сигарета.

Блондинка ловко сменила компресс. Мужчина застонал.

— Вот этот парень, Шерри, — сказал Спинк. — Его фамилия Марлоу.

— Что ему нужно? — простонал мужчина.

— Он мне не сказал.

— Тогда зачем же ты привел его сюда? — спросил мужчина. — У меня совсем нет сил.

— Ну, ты же знаешь, как обстоят дела, Шерри, — ответил Спинк. — Иногда нужно поговорить с человеком.

— Как, ты сказал, его фамилия? — опять простонал мужчина.

Спинк повернулся ко мне:

— Расскажите о своем деле, Марлоу. Да поживей.

Я молчал. Через несколько секунд мужчина на кушетке поднес сигарету ко рту и затянулся с видом аристократа, угасающего в своем фамильном замке.

— Ну, начинай, приятель, — поторопил меня Спинк.

Я вынул пачку «Кэмела», выбил сигарету и закурил ее, усевшись в кресло.

— Шерри не может тратить на тебя весь день! — крикнул Спинк.

— А что он делает остальное время? — спросил я. — Сидит на белой атласной подушке, а ему полируют ногти?

Блондинка с ужасом взглянула на меня, Спинк потерял дар речи. Мужчина на кушетке приподнял компресс и посмотрел на меня одним глазом. Глаз был золотисто-карего цвета. И снова прикрыл его полотенцем.

— Здесь так не разговаривают, — заметил с угрозой Спинк.

— Прошу прощения, я забыл захватить с собой молитвенник, — ответил я. — Впервые в своей практике встречаю бога на должности театрального агента.

Минуту все молчали. Блондинка опять сменила компресс. Мужчина на кушетке приказал:

— Выйдите отсюда, детки. Все, кроме этого парня.

Спинк зло посмотрел на меня. Блондинка вышла, не сказав ни слова.

— Может, лучше выставить его? — поинтересовался Спинк.

— Я поговорю с ним, — устало произнес мужчина. — И на этом поставим точку.

— О'кей, босс, — согласился Спинк и с неохотой вышел, бросив на меня злобный взгляд.

Мужчина на кушетке прислушался к стуку двери, потом спросил:

— Сколько вы хотите?

— Я ничего вам не продаю.

Он снял с головы полотенце, отшвырнул его в сторону и медленно сел. У него был усталый, но не изможденный вид. Он закурил новую сигарету и уставился на ковер.

— Изложите ваше дело, — сказал он.

— Не тратьте на меня запал. Я уверен, что у вас достаточно хорошая голова, и вы должны понять, что не можете ничего купить.

Бэллоу взял снимок, который Спинк положил рядом с ним на стол.

— Вырезанный отсюда кусочек является, без сомнения, главным козырем, — констатировал он.

Я извлек из другого конверта другую часть снимка и протянул ему. Он сложил обе части вместе.

— Заголовок в газете можно прочесть с помощью лупы, — заметил я.

— Прошу вас, принесите ее со стола.

Я нашел на письменном столе лупу и подал ему.

— Вы привыкли к обслуживанию, мистер Бэллоу, — проронил я.

— Я оплачиваю его.

Он посмотрел на снимок через лупу и вздохнул:

— Кажется, я понимаю, в чем здесь дело. Полиции следовало бы уделять больше внимания этим парням.

Бэллоу отложил лупу и стал холодно разглядывать меня.

— Этот парень — владелец ресторана «Танцоры», по фамилии Стилгрейв, а девушка — моя клиентка, — сказал Бэллоу. — Сколько вы хотите за все это, мистер Марлоу?

— За что?

— За снимки вместе с негативом.

— Десять грандов, — ответил я, наблюдая за ним.

Бэллоу добродушно улыбнулся.

— Этот снимок нуждается в некоторых объяснениях, не правда ли? — проговорил он. — Пока что я вижу на нем только двух человек, завтракающих в ресторане. Вряд ли это повредит репутации моей клиентки. А ведь вы пришли сюда с целью продать мне компрометирующий материал?

Я усмехнулся:

— Вы ничего не можете купить, мистер Бэллоу, у меня же остаются отпечаток и негатив с него. И, даже приобретя их, вы не будете уверены, что раз и навсегда отделались от меня.

— Странный разговор для шантажиста, — снисходительно заметил Бэллоу.

— Меня всегда удивляло, почему люди платят шантажистам. Ведь им не удается ничего купить, однако они платят, иногда по нескольку раз, а в результате остаются ни с чем.

— Страх перед настоящим всегда сильнее страха перед будущим, — ответил Бэллоу. — На этом построена вся кинодраматургия. Вы видите на экране кинозвезду, которой угрожает опасность, и переживаете за нее, хотя здравый смысл подсказывает вам, что это — актриса и ей ничего не угрожает. Если бы состояние напряженности и опасность не побеждали рассудка, то не получилось бы драмы.

— Вы совершенно правы, — согласился я, затягиваясь «Кэмелом».

Бэллоу прищурился.

— Если я уплачу вам значительную сумму, но не получу желаемого, то мне останется только приказать избить вас до потери сознания. А когда вы выйдете из больницы, можете подать на меня в суд, если у вас хватит сил.

— Это мне не впервой, — небрежно ответил я. — Я ведь частный детектив и понимаю, что вы имеете в виду. Но почему вы говорите это мне?

Бэллоу рассмеялся. У него был приятный непринужденный смех.

— Я ведь агент, сынок, и привык к тому, что у торговцев всегда остается кое-что в запасе. Но не будем говорить о десяти грандах. Она еще не получает их. Пока что она зарабатывает тысячу в неделю. Хотя должен признать, что она близка к большим деньгам.

— В таком случае эта штука остановит ее, — сказал я, указывая на снимок. — Не будет ни больших денег, ни плавательного бассейна с подсветом, ни платиновой норки, ни имени в неоновых огнях — ничего. Все развеется как дым.

Бэллоу презрительно ухмыльнулся.

— Если хотите, я покажу этот снимок в полицейском управлении, — предложил я.

Резко оборвав смех, он насторожился:

— Почему он должен их заинтересовать?

Я встал.

— Думаю, у нас с вами, мистер Бэллоу, не получится сделки. А поскольку вы человек занятой, не буду вам мешать.

Он приподнялся с кушетки и вытянулся во весь свой рост — 188 сантиметров. Это был неплохой экземпляр человеческой породы. Он подошел ко мне. В его карих глазах плясали золотые искорки.

— Покажи мне свои документы, сынок.

Он протянул руку ладонью вверх, и я положил в нее свой бумажник. Просмотрев фотокопию моей лицензии и несколько других документов, он вернул мне бумажник.