Дэн Симмонс - Отмороженный

— Я сузила параметры, оставив только тех преступников, которые насиловали и убивали девочек-подростков в возрасте Кристал Фрирс, а затем возвращались домой и кончали с собой или же убивали еще и свою собственную семью и сжигали при этом свой дом вместе с трупами.

— Таких не может быть слишком много, — сказал Курц. Такому сценарию соответствовало 235 случаев, но лишь в тридцати одном из них участвовали мужчины, чей возраст мог соответствовать возрасту Джеймса Б. Хансена с поправкой на прошедшие годы. Курцу потребовалась всего минута, для того чтобы просмотреть фотографии и сравнить их с портретом Хансена, имевшимся в досье чикагской полиции.

— Бинго! — воскликнул Курц. Атланта, Джорджия, через пять лет после убийства Кристал Фрирс.

Белый мужчина, очень мало походивший на психолога Джеймса Б. Хансена. Лысый, а не длинноволосый, чисто выбритый, а не бородатый, с карими, а не голубыми глазами, в очках с толстыми стеклами, тогда как Хансен не носил очков — но это был один и тот же человек. Лоуренс Гринберг, тридцати пяти лет, дипломированный бухгалтер, женившийся тремя годами раньше на женщине с тремя детьми от предыдущего брака, похитил соседскую девочку, белую, тринадцати лет, по имени Шарлотта Хэйс, и многократно изнасиловал ее в заброшенном сельском доме неподалеку от Атланты. После чего вернулся домой, пообедал со своей семьей, застрелил всех четверых и, согласно донесению, поджег дом и выстрелил себе в голову. Полиция идентифицировала его по зубным картам и сохранившемуся «роллексу», который мистер Гринберг всегда носил.

— Зубные карты... — протянул Курц.

— Да, но, чтобы установить все подробности, нам потребуются полные тексты дел, — сказала Арлена. — Чикагское досье было не полностью оцифровано, сделали только краткий обзор, который вы видите, поэтому нам придется сделать официальный запрос.

— От имени офиса прокурора округа Эри на наш третий почтовый ящик, — сказал Курц.

— Почтовое мошенничество, наряду со всем остальным, — заметила Арлена. — Если мы так поступим, то нарушим, самое меньшее, три федеральных закона.

— Сделайте это, — сказал Курц.

— Я сделала это вчера, — сообщила Арлена. — Запросила досье и из Чикаго, и из Атланты. Я заказала доставку по экспресс-почте, так как «Федэкс» не обслуживает почтовые абонентские ящики. Мы получим документы в понедельник.

— Как вы им заплатили?

— Приписала к счетам офиса окружного прокурора, — ответила Арлена. — У меня еще сохранился их платежный код.

— Неужели они этого не заметят?

Арлена рассмеялась и повернулась к своему компьютеру.

— Джо, мы могли бы купить за их счет целую колонну «Лексусов», и никто этого не заметил бы. У вас сегодня найдется время, чтобы посмотреть со мной несколько помещений для офиса?

— Нет, мне нужно кое-что сделать. Но мне очень пригодилась бы ваша помощь.

Курц подъехал к тому самому бару возле Бродвей-маркет, где почти каждый день бывал Донни Рафферти. Детективы Брубэйкер и Майерс в другом автомобиле без номеров сопровождали его от «Ройял делавер армз» до его офиса, но оставляли между ним и собой несколько автомобилей и, судя по всему, пытались крепко посидеть у него на хвосте, вместо того чтобы просто портить ему жизнь. Но Курц сразу же заметил их. Если бы они остановили его сейчас, когда у него было при себе два пистолета, ему пришлось бы по-настоящему плохо, но он подозревал, что они решили вести за ним слежку. Он въехал на автомобильную стоянку, взял кофр для фотоаппаратуры, который захватил из офиса, и вошел в бар. Он заметил, что Брубэйкер и Майерс остановились на противоположной стороне улицы, чтобы наблюдать за автостоянкой и единственным входом в бар. Поджидая здесь Дональда Рафферти, Курц заметил, что за домами проходит переулок, отгороженный от стоянки высоким дощатым забором.

— Черный ход? — обратился Курц к бармену, оказавшись в темном, пропахшем пивом и «травкой» помещении. В этот час в помещении сидели лишь трое или четверо завсегдатаев, праздновавших наступление субботнего утра.

— Только для экстренных случаев, — сказал бармен. — Эй, сюда!

Курц вышел в переулок, Арлена остановила свой голубой «Бьюик», и он сел в машину. Они проехали до конца квартала, повернули на север, затем на запад по улице, параллельной той, где сидели в машине детективы.

— Куда теперь? — спросила Арлена.

— Вы вернетесь в офис, — сказал Курц. — А мне придется позаимствовать ваш автомобиль на несколько часов.

Арлена вздохнула:

— Мы совсем рядом с Чиппева-стрит. Мы могли бы посмотреть там помещение для офиса.

— Держу пари, что его сдает «Старбек», — сказал Курц.

— Откуда вы знаете?

— Сейчас каждое третье помещение на Чиппева-стрит принадлежит «Старбеку», — объяснил Курц. — Сегодня у меня нет времени. К тому же мы не можем платить за аренду столько, сколько платят какие-нибудь яппи[24]. Давайте поищем какой-нибудь менее фешенебельный офис.

Арлена снова вздохнула:

— Так хорошо было бы иметь окна.

Пока они ехали к своему офису, Курц не сказал ни слова.

Резервация индейцев тускарора находилась северо-восточнее города Ниагара-фолс. Она протянулась на полберега огромного водохранилища электростанции, откуда выходил поток, вращавший гигантские турбины. Большой Зануда Красный Ястреб не был тускаророй и, весьма возможно, вообще не был индейцем. Поговаривали, что Большой Зануда вспомнил о своих индейских предках (или выдумал их), когда пытался сбыть краденые драгоценности и вдруг узнал, что если сделается торговцем индейскими ювелирными изделиями, то получит освобождение от уплаты налогов. Но, так или иначе, свой трейлер он держал на территории резервации. Курц так много знал о личной жизни Красного Ястреба, потому что громила был одним из самых болтливых кретинов в блоке «Си».

По Уолмор-роуд Курц въехал в резервацию и повернул на третью дорогу, усыпанную невидимым под снегом гравием. Чуть ли не насквозь проржавевший трейлер Большого Зануды стоял, покосившись, возле самого перекрестка с Гарлоу-роуд, пересекавшей всю резервацию.

Потрепанный «Додж-Пауэрвагон» с бульдозерным ножом стоял чуть ли не посередине индейской дороги, по сторонам которой тянулись снежные валы высотой в добрых восемь футов. Большой Зануда зарабатывал себе на спиртное расчисткой от снега дорог в резервации. Курц остановил «Бьюик» позади одного из этих снежных брустверов таким образом, чтобы ему была хорошо видна дверь трейлера Красного Ястреба. Снег продолжал падать, ненадолго прекратился, а потом повалил еще сильнее.

Минут через двадцать пять из двери во весь свой двухметровый рост показался Большой Зануда. Он был одет только в джинсы и незаправленную клетчатую рубашку. Очевидно, не заметив автомобиля Курца, он, пошатываясь, забрался на снежную кучу и долго мочился в сторону леса.

Курц нажал на газ, рванув машину вперед, тут же затормозил, подъехав юзом довольно близко к гиганту, и выскочил, держа в руке свой «смит-вессон».

— Доброе утро, Б.З.

Красный Ястреб повернулся и от удивления раскрыл рот и забыл застегнуть ширинку. Взгляд налитых кровью глаза метнулся к трейлеру, и Курц понял, что пистолет полукровка оставил внутри. Большой Зануда всегда предпочитал ходить с ножом.

— Курц? Здорово, дружище, обалденно рад тебя видеть. Тебя тоже досрочно выпустили?

Курц улыбнулся:

— Пропиваешь аванс за мою голову, да, Б.З.?

Большой Зануда скорчил рожу, пытаясь изобразить удивление, хмуро взглянул вниз и застегнул «молнию» ширинки.

— Ха! — сказал он. — Чего ты гонишь? Мы же были друзьями, скажешь, нет, парень?

— Да, — сказал Курц.

— Ну, хрен с тобой, парень, — изрек Большой Зануда. — Я не знаю, где ты услышал эту туфту, но мы ведь можем попробовать разобраться, так ведь, парень? Пошли в дом. — Он шагнул было к своему трейлеру.

Курц поднял пистолет и покачал головой.

Большой Зануда поднял руки и взглянул искоса:

— С пушкой ты большой парень, так, что ли, Курц?

Курц промолчал.

— Ты бросишь эту е...ую пушку и будешь бороться со мной, как положено е...ому парню. Тогда и увидим, кто из нас круче, — заплетающимся языком пробормотал Большой Зануда.

— Если я побью тебя в честной драке, ты скажешь мне, кто тебя нанял? — спросил Курц.

Индеец спрыгнул со снежной кучи, приземлившись удивительно легко для трехсотфунтовой горы заплывших жиром мышц, и поднял огромные ручищи, разминая пальцы.

— Хоть так, хоть этак, — сказал он, показывая в ухмылке залеченные и вставленные в тюрьме зубы.

Курц подумал об этом, кивнул, отбросил свой пистолет на капот «Бьюика», так, что было ясно, что ему не удастся до него сразу достать, и снова повернулся к Красному Ястребу.

— Козел опущенный! — воскликнул Большой Зануда, выхватывая из спрятанных под рубашкой ножен восьмидюймовый охотничий нож. — Самые легкие десять кусков, которые мне когда-нибудь довелось зарабатывать. — Он усмехнулся еще шире и, напружинив ноги, сделал два шага вперед. Огромную левую ручищу он выставил вперед и щелкал толстыми пальцами, издевательски подзывая к себе противника. — Ну-ка, посмотрим, что у тебя есть, Курц.