Джек Хиггинс - Тысяча ликов ночи
Он взглянул на часы. Было почти час ночи.
– Будем вести машину по очереди, – предложил он. – Тогда к шести утра, если ничего не помешает, мы вернемся.
В течение нескольких последующих часов опять шел дождь, и они подъехали к гаражу только к семи утра и остановились возле него на пустыре.
Когда Марлоу залез в кузов «Бедфорда», он увидел, что Кеннеди старается освободиться от пояса, которым был связан. Когда он наклонился, чтобы, развязать его, Кеннеди сказал:
– Это тебе даром не пройдет!
Марлоу рывком поставил его на ноги и почти выкинул через задний борт.
– А что ты собираешься предпринять? – с ехидцей спросил он. – Побежишь в полицию и скажешь, что у тебя похитили груз фальшивого виски? Могу представить, как это их заинтересует.
Кеннеди сказал, чуть не плача:
– Но Бога ради, Марлоу, что мне теперь делать? О'Коннор убьет меня, если я вот так, с пустыми руками, заявлюсь к нему.
Казалось, он дошел до предела отчаяния. Где-то внутри у Марлоу шевельнулось чувство, похожее на жалость.
– Если у тебя нет ни капли здравого смысла, так иди к своему боссу. Но лучше всего катись отсюда к чертям так быстро, как только можешь.
Он достал пакет с пятифунтовыми банкнотами и отсчитал десять штук.
– Здесь пятьдесят фунтов, – сказал он, передавая деньги Кеннеди. – До лондонского экспресса остался один час.
Он не обратил внимания на бессвязные слова благодарности и снова уселся в кабину рядом с Маком, который находился за рулем. Машина работала на холостом ходу.
– А ты очень благородно поступил, друг, – сказал Мак, когда они тронулись с места.
– Все равно таким негодяям, как Кеннеди, ни в чем нельзя доверять, – ответил, пожимая плечами, Марлоу.
Он удобно устроился в углу кабины и закрыл глаза, решительно пресекая этим всякую попытку продолжить разговор.
Когда через полчаса они въехали во двор своей фермы, Мария как раз шла по направлению к амбару. Увидев, что Марлоу спрыгнул из кабины на землю, она бросилась к нему.
– Где вы были? – воскликнула она. – Я ни жива ни мертва от беспокойства.
Марлоу пропустил этот вопрос мимо ушей.
– А как твой отец? – спросил он.
– Этим утром гораздо лучше. Он сидит в постели и спрашивает о вас. А я не знаю, что ему ответить.
Мария направилась в дом, они оба последовали за ней в комнату старика. Папа Магеллан сидел в кровати с обмотанным вокруг шеи шерстяным шарфом. Перед ним на подносе стоял наполовину съеденный завтрак. Как только Марлоу появился в дверях, его лицо заметно просветлело.
– Хью, где ты был, мой мальчик? Что ты делал?
– Я уже спрашивала, они мне ничего не ответили, – пожаловалась Мария.
Мак оперся на дверь, а Марлоу расстегнул плащ и достал пакет с пачкой пятифунтовых банкнот.
– Ваши заботы позади, папа, – сказал он, бросая пакет на кровать. – Здесь почти две тысячи фунтов.
Мария чуть не задохнулась и положила руку себе на горло, побледнев как снег.
– Хью, что ты сделал? – со страхом спросила она.
Старый человек тоже был озадачен.
– Откуда эти деньги?
Марлоу равнодушно пожал плечами:
– От О'Коннора. Мы обнаружили, что он занимается махинациями с разбавленными спиртными напитками. Этой ночью мы отвезли для него одну такую партию товара в Ливерпуль. Получатель был заинтересован принять этот груз виски. Он без всяких разговоров заплатил нам. – Он ухмыльнулся. – Так получайте, папа. И прочь заботы.
Лицо старика посуровело. Он попросил дочь:
– Мария, подай-ка мне один конверт из манильской бумаги вон из того ящика.
Мария молча подала ему конверт.
– А теперь дай ручку и марки, – продолжил он.
Марлоу наблюдал, как старик отсчитал двадцать четыре банкноты и отложил их в сторону.
– Я взял сто двадцать фунтов. Так я оцениваю стоимость груза, который мы хотели отвезти в Лондон.
Марлоу был поражен.
– Вы хотите сказать, что собираетесь отослать остаток обратно О'Коннору? – вскричал он. – Да это просто сумасшествие!
Папа Магеллан покачал головой:
– Нет, это просто порядочность. Это грязные деньги, и достались они неправедным путем. Я забираю то, что, по моим расчетам, О'Коннор мне должен. Ни больше ни меньше.
Он закончил надписывать адрес и тщательно заклеил конверт. Наклеив марки, он передал конверт Марлоу и сказал:
– Я хочу, чтобы вы сами отправили его по почте.
Видя, что Марлоу колеблется, он добавил:
– И немедленно.
Марлоу вздохнул и взял конверт.
– Прекрасно, папа. Поступайте как знаете.
Не сказав больше ни слова, он вышел из комнаты и спустился по лестнице. Почтовый ящик был недалеко от дома. Это был старомодный прямоугольный ящик на грубой каменной стене. На его металлической поверхности еще сохранились инициалы королевы Виктории.
Марлоу нерешительно постоял перед ящиком, потом решительно засунул конверт во внутренний карман своей куртки и пошел обратно к дому.
Когда он достиг ворот, то увидел Мака, стоящего у стены с мрачным выражением лица.
– Ты ведь не отправил конверт, да?
Марлоу отрицательно покачал головой.
– Нет, это было бы просто глупостью.
Мак вздохнул.
– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, друг, – сказал он направился вслед за Марлоу.
Мария на кухне готовила завтрак. Когда Марлоу вошел, она повернулась к нему и нетерпеливо спросила:
– Ты отправил его?
Марлоу заставил себя улыбнуться.
– Да, вопреки своему желанию.
Ее лицо заискрилось улыбкой.
– О, я так рада, Хью! Вы же знаете, папа прав.
Она снова отвернулась к плите, а Марлоу, сдерживая ярость, сел за стол. Он знал, что поступает правильно. Он не станет выбрасывать на ветер такие деньги из-за причуд старика. Он знал, что делает, и все же в бессильной злобе так крепко сжал кулаки, что ногти до боли впились в ладони. Потому что Мария поверила его лжи.
Глава 8
После обеда Марлоу объехал владельцев садов и сполна расплатился с ними. Когда он заводил машину в амбар, Мария сидела на столе, болтая ногами, и разговаривала с Маком, который чинил двигатель одного из грузовиков. Увидев Марлоу выходящим из машины, Мария налила ему чашку кофе, сказав:
– Вы как раз вовремя.
Он с удовольствием отпил глоток.
– Прекрасно. Что-то холодновато становится.
– Ну, как там дела с садоводами? – спросила Мария.
Он пожал плечами:
– Никаких проблем на этот момент. Все они получили свои деньги и вполне удовлетворены. – Он кивнул на грузовик. – Я получил на этот раз много товара. Яблоки и груши, немного помидоров и слив.
Он передал ей список, и она удовлетворенно кивнула головой.
– Это очень хорошо. На все это на главных рынках Лондона устойчивый спрос. Я проверила по утренним газетам.
Марлоу с улыбкой повернулся к Маку:
– Тебе будет нетрудно продать эту партию груза, когда ты приедешь в Лондон.
Прежде чем негр успел ответить, быстро вмешалась Мария:
– Но вы наверняка поедете с ним, Хью? Будет гораздо безопаснее, если вы отправитесь вдвоем.
Марлоу покачал головой и потрепал Мака по плечу.
– Он не нуждается во мне.
– Но это нехорошо, – взорвалась Мария. На ее лице появилось сердитое выражение. – Почему Мак должен делать все это один? Я думаю, что вы должны поехать с ним.
Марлоу проглотил сорвавшийся было с губ сердитый ответ и постарался сказать твердо:
– Послушай, мой ангел, мне все равно, что ты там думаешь. Я не поеду в Лондон. У меня на это свои причины, и не вмешивайся в чужие дела.
Его лицо побледнело, а на щеках проступили красные пятна. Мария едва успела раскрыть рот, чтобы ответить ему, но он резко встал, повернулся и пошел через двор к дому.
Когда Марлоу вошел в комнату папы Магеллана, тот читал газету.
– А ты неважно выглядишь, сынок! В чем дело? – спросил он, глянув поверх очков.
– Это все ваша дочь! Она просто кипит от ярости, возражая против того, что я опять посылаю Мака в Лондон одного.
Старик понимающе кивнул:
– Она чисто, по-женски любопытствует, почему ты не можешь ехать.
Марлоу вздохнул и уселся на стул.
– Почему она не хочет понять мои намеки, как это делаете вы с Маком, и заниматься только своими делами?
– Открой-ка вон тот шкаф, сынок, – улыбнулся Магеллан. – Там наверху альбом.
Марлоу передал ему старинный альбом для фотографий г красном сафьяновом переплете.
– Посмотри-ка сюда, – сказал Магеллан, открывая альбом на какой-то определенной странице.
Марлоу поначалу показалось, что он видит изображение Марии.
– Это ее мать? – спросил он.
Папа Магеллан утвердительно кивнул.
– Да, это моя Мария. Как видишь, они похожи, точно горошины в стручке.
Он мягко улыбнулся, закрывая альбом, и добавил:
– И не только по внешнему виду. Боюсь, что моя жена была излишне любопытна, и Мария – тоже. К сожалению, этот недостаток свойственен большинству женщин, – пожал он плечами, возвращая альбом Марлоу.
