Евгений Сухов - Камера абсурда
Стасик приосанился, принял добродушный и одновременно серьезный вид и уставился на меня, ожидая первого вопроса. И я его задал:
– Скажите, Станислав, вам нравится быть актером?
– Да, – просто ответил Стасик. – Это моя профессия и, надеюсь, мое призвание…
– Вот вы сказали призвание… – задумчиво произнес я. – Значит, вам повезло. Многие из нас долго ищут себя, некоторые так заняты этими поисками всю жизнь. И не всегда находят свое предназначение в жизни, – после этих слов я выдержал небольшую паузу, чтобы подчеркнуть важность следующего вопроса. – А вам это удалось как-то очень быстро и на первый взгляд легко… Найти свое призвание, в чем ни у кого из наших зрителей нет никакого сомнения. Скажите, это везение или ваш осознанный выбор?
– Конечно, осознанный выбор. И его легкость только кажется такой. И везение тут ни при чем. На самом деле, – Ярошевич картинно задумался, показывая всем своим видом, что он способен на глубокие размышления, – в актерскую профессию я пришел не сразу и не вдруг…
«Конечно, в актерскую профессию ты пришел не сразу и не вдруг, – подумал я, – сначала ты родился, потом пошел в садик, потом в школу и только после этого поступил учиться на актера, чему крепко поспособствовали папа – педагог «Щуки» и мама – редактор на телевидении. И сниматься ты начал не сразу, а только со второго курса…»
Касательно папы и мамы Стасика я вычитал в Интернете. И вообще к своим интервью я готовлюсь всегда очень тщательно и стараюсь узнать о будущих интервьюируемых как можно больше разных сведений и фактов. К сожалению, так сегодня делают не все телевизионные корреспонденты, а некоторые из них даже не готовят вопросы к тем, кого собираются интервьюировать. Поэтому качество многих передач хромает и оставляет желать лучшего. Я же в своем деле мастер. Ну, или стремлюсь стать таковым, а посему никогда не ленюсь и всегда готов к работе. Нравится мне моя работа, чего уж тут лениться и отлынивать, а тем более делать все на авось и тяп-ляп. Да и не получится так, когда дело, которым ты занят, любимое.
Похоже, и у Стасика Ярошевича сниматься в кино и сериалах было любимым делом. Он был вполне успешным и довольным судьбой молодым человеком, которому в жизни пока очень везло. Но перед камерой он старался все это как-то затушевать.
Он играл. Не знаю, как Степе, но мне это было заметно. Ярошевич, стараясь казаться естественным и откровенным, на самом деле исполнял роль поглощенного творчеством человека, трудяги, которому роли и связанные с ними блага достаются ох как непросто. Он стал говорить про нелегкий актерский труд, про узнаваемость, которая часто мешает нормально существовать, о фанатах-поклонниках и поклонницах, которые буквально оккупировали его подъезд и крепко портят нервы.
– Но это все издержки профессии, которые приходится принимать как данность, – вздохнул Стасик. – К тому же мы работаем для людей (слово «работаем» он произнес так, словно только что вскопал десять соток земли под посадку картофеля или сложил аж полтора куба кирпичной кладки), для всех людей, какими бы они ни были…
– Спасибо большое, Станислав, – сказал я, придав своему голосу нотки восхищения такими замечательными человеческим качествами молодого актера и мужчины, что, конечно же, заметил Ярошевич, и по его лицу стало видно, что ходом интервью актер очень доволен. – Еще нашим зрителям хотелось бы знать про ваши отношения с продюсерами, режиссерами, коллегами по съемочной площадке. Говорят, в среде актеров царит невероятно высокая конкуренция. И пробы на роль иногда проходят несколько десятков человек, – стал я исподволь подводить Стасика к основным вопросам, какие собирался ему задать.
– Что касается вашего вопроса относительно нескольких десятков человек, пробующихся на роль, так это совсем не так, – ответил Стасик. – Обычно на роль пробуются два-три человека, не более… А иногда режиссер уже по выбору сценария вполне конкретно и точно знает, кого он будет снимать в главной роли в своем новом проекте. Например, Альберт Андреевич Пиктиримов точно знал, что на роль главной героини в своем новом фильме он выберет замечательную актрису Наталью Аленину. Ведь роль, что ей была предложена, лучше ее не сыграет никто. Вернее, никто не сыграет так, как она… Обычно, – Стасик помолчал, собираясь с мыслями, и мне показалось, что его горящие глаза, когда он говорил об Алениной, чуть потухли, – режиссер и продюсер знают, какую роль должен исполнять актер и на что он способен в принципе. И уже заранее видят определенного актера или нескольких актеров, которые эту роль могут исполнить. Из них и происходит отбор. Ну, а на вопрос, какие у меня отношения с коллегами по съемочной площадке, я могу ответить еще более определенно: замечательные!
– Здорово! – не удержался я (ну, или как бы не удержался). – А как складываются ваши отношения с режиссерами и продюсерами? – напомнил я про пока обойденную ответом часть моего предыдущего вопроса.
– Да тоже все неплохо, знаете ли, – улыбнулся Стасик Ярошевич. – Творческие люди, если они находятся на одной волне, понимают друг друга, и если возникают споры, то лишь по поводу работы.
– Скажите, Станислав, а вы были знакомы с продюсером Марком Лисянским? – спросил я.
– Да, я был с ним знаком, но в его проектах участия не принимал, – ответил Стасик. – И теперь уже, увы, никогда не приму… – Его голос как-то потух, взгляд сделался печальным и задумчивым. – То, что его не стало, – это большая утрата для всех нас, для всего российского кинематографа, – добавил скорбящим голосом актер.
– А как вы думаете, кто его мог убить? – в лоб спросил я.
– Я этого не знаю, – немного помолчав, ответил Стасик. – Наверное, какой-нибудь наркоман, которому нужны были деньги на дозу.
– Вы так думаете? Наркоман, что разгуливает по ночам с пистолетом, который можно быстро продать и купить на вырученные деньги наркотики… Наркоман, который убивает известного продюсера, но не берет у него ни денег, ни дорогих часов? – раздумчиво спросил я. – Какой-то это странный наркоман, вы не находите?
– Да, вы правы, это выглядит все несколько странно, – быстро согласился со мной Стасик. – Но подробностей этого дела я не знаю, увы. Возможно, это было заказное убийство. Поскольку, как вы говорите, у Марка Лисянского не были похищены деньги.
– А кому была выгодна смерть Лисянского, как вы думаете? – осторожно спросил я.
– Не знаю, – покачал головой Ярошевич. – В мире денег, сами знаете, всякое происходит…
– А с семьей продюсера Лисянского вы знакомы? – как бы между прочим поинтересовался я.
– Да, я немного знаком с его женой и дочерью, – ответил Стасик. – Его супруга, Наталья Валерьевна Аленина, замечательная, я бы даже сказал, выдающаяся актриса, а ее дочь Маша – актриса начинающая, но подающая большие надежды. Сейчас они обе снимаются в последнем проекте Марка Лисянского.
Стасик придал своему взгляду максимальную задумчивость и устремил его в сторону, как бы приглашая объектив камеры последовать за этим взглядом, после чего интервью, по задумке актера, похоже, тщательно продумавшего свое поведение, должно было закончиться. Степа это хорошо понял, и его камера последовала вслед за взглядом актера, устремленного вдаль. После чего, сделав несколько перебивок, которые при монтаже будут вставлены в интервью, Степа выключил камеру.
– Большое спасибо, – сказал я, наблюдая за выражением лица актера, которое тотчас после выключения камеры потеряло одухотворенность и сделалось обычным лицом красивого парня, озабоченного тем, что у него еще масса дел, которые обязательно надо сделать в самое ближайшее время.
– Пожалуйста, – ответил он и покосился на меня: – Я себя чувствовал, словно был на допросе.
– Ну уж, скажете, – дружелюбно улыбнулся я. – А что, вам приходилось бывать на допросах?
– Приходилось… Меня недавно допрашивал следователь, который ведет дело об убийстве Марка Лисянского, – ответил Ярошевич, даже не попытавшись изобразить на своем лице ответную улыбку. – Кстати, – заметил он с нотками недовольства в голосе, – в перечне ваших вопросов не было вопроса об убийстве продюсера Лисянского…
– Ну, как же не было, Станислав Рудольфович, – вежливо произнес я. – Я же сказал вам, что, возможно, будут вопросы касательно самых последних событий из мира кино. Убийство продюсера Марка Лисянского – одно из самых значимых событий.
– Да, это печальное, но, вы правы, событие, – сказал Стасик, и я не совсем понял, как воспринимать его произнесенную скорбным тоном фразу.
Настала пауза, которую первым нарушил я:
– Простите, а вы давно знаете Наталью Аленину? – задал я вопрос актеру, неожиданный для меня самого. У меня нередко случается так, что сначала я что-то скажу, а потом подумаю об этом.
– А почему это вас интересует? – подозрительно посмотрел на меня Стасик.
