Ричард Пратер - Эффект Эмбера
Она опять отрицательно покачала головой.
– Я ни-че-го-шень-ки не понимаю.
– То-то и оно, дорогая. Я тоже ничего не понимаю, и до тех пор, пока мы не выясним что к чему, а выяснять нам предстоит немало, тебе лучше отказаться от появления на публике ни в раздетом, ни в одетом, ни вообще в каком-либо еще виде.
– Но... ведь... эти конкурсы, приемы – мечта моей жизни.
– Ну конечно! Барбекю на «Дабл...»...
– Как это ты сказал обо мне? Обнаженная и ослепительно прекрасная... – Она блаженно улыбнулась. – Ты действительно считаешь меня ослепительно прекрасной, Шелл?
– Конечно! А что, у тебя сложилось впечатление, будто я держу тебя за старую ведьму?
– Нет, но ведь ты ни разу не сказал мне, что я хорошенькая или что-нибудь в этом духе. Ну, в конце-то концов, это не важно.
Она задумчиво помолчала, потом вздохнула и тихо спросила:
– Что ты имел в виду, Шелл, говоря, что я не должна появляться на людях голой? Ведь это же соревнование.
– Ты правильно меня поняла. Именно это я и имел в виду. Я просто пошутил. А вообще-то у тебя больше шансов остаться в живых, если ты будешь демонстрировать свои природные данные в более интимной обстановке, скажем, здесь, в моем номере. Уверяю тебя, это вполне безопасно.
– А ты хотел бы? – Аралия одарила меня очаровательной улыбкой. – Знаешь, на предварительных просмотрах, – я имею в виду первый тур в январе, – я нервничала, смущалась. Но преодолела себя, и дальше все пошло как по маслу, мне даже начало нравиться. Я хочу сказать, что участие в просмотрах доставляло мне истинное удовольствие.
– Я рад за тебя.
– По правде говоря, мне просто очень нравится прохаживаться по помосту обнаженной в свете юпитеров, под восторженными взглядами сотен глаз. Это необычайно приятно, захватывающе интересно! – Она мечтательно вздохнула. – Как ты на это смотришь, Шелл?
– Думаю, здесь это могло бы быть не менее захватывающе, даже без юпитеров.
Она потупила глаза, уперев язычок в щеку, встряхнула головой и произнесла с загадочной улыбкой:
– Может быть, и так... Все зависит от...
Ее рука потянулась к верхней пуговичке блузки и легким движением пальцев расстегнула ее. Скользнула ниже – и вторая перламутровая пуговичка освободилась из петельки, потом третья, четвертая...
– Здорово у тебя это получается, – обалдело сказал я, и во рту у меня пересохло.
– Ты так и собираешься сидеть, глядя на мои пуговички? – тихо спросила Аралия.
– Я и не знал, что гляжу именно на пуговички.
– Мне так и раздеваться... самой?
– А можно иначе?
– Я имею в виду другое. Сам-то ты не собираешься что-нибудь снять с себя?
– Неплохая мысль. Да, конечно. Пожалуй, следует начать с пистолета, как ты считаешь? Потом кобура. Потом...
– О, какая у тебя пушка!
Я озадаченно взглянул на револьвер, который держал в руке.
– Не бойся, дорогая, я не собираюсь стрелять. Только положу его на стол.
– Я и не боюсь. Просто, увидев револьвер, я кое-что вспомнила.
– Что именно?
– Может, сейчас не время, но твой револьвер и кобура напомнили мне о полиции, а как раз оттуда тебе звонили уже несколько раз. Когда ты появился, я собиралась сказать тебе об этом, да как-то забыла.
– Полицейские звонили сюда?
Аралия распахнула блузку, и она легко соскользнула с одного ее плеча, потом со второго. Я завороженно смотрел на ее умопомрачительные груди, которые встрепенулись и ожили под моим взглядом и, казалось, в свою очередь уставились на меня розовыми глазищами набухших сосков. А может быть, это была только игра моего воображения.
Но Аралия, казалось, не замечала моего состояния, во всяком случае, внешне она вела себя очень хладнокровно.
– После того как Джимми впустил меня, телефон трезвонил каждые пять минут. Сначала я не хотела брать трубку, но потом не выдержала. Полицейский, он представился капитаном...
Она оборвала себя на полуслове и бросила на меня быстрый взгляд.
– Ты, кажется, что-то сказал?
– Нет.
– Мне показалось, ты издал какой-то странный звук.
– Тебе не показалось.
– У тебя что-то болит?
– Да.
– Я могу помочь?
– Нет, от этой боли нет лекарств. Ее можно только удовлетворить, я хотел сказать – успокоить. Рассказывай дальше.
– Ну так вот, этот капитан, не знаю, как его зовут...
– Не беспокойся, я знаю, о ком ты говоришь. Он говорил голосом Волка из «Красной Шапочки»?
– Нет, глупый... Какое смешное сравнение.
– Да нет, не очень.
– Когда я первый раз сняла трубку и сказала «Алло, я вас слушаю», в ответ послышалось лишь сосредоточенное сопение и еще какие-то звуки, то ли чмоканье, то ли чавканье.
– Как Волк, жующий сигару? А может быть, обгладывающий человеческую кость? Боюсь, мне пора идти. Видит Бог, как мне не хочется, но я должен...
– Потом, когда он выяснил, кто я и что тебя нет рядом, он сказал: «Когда эта гроза злодеев снова залезет к тебе в постель...» – я, право, не понимаю, почему он так сказал...
– Все ясно. Не беспокойся ни о чем.
– ...словом, он велел «этой грозе злодеев» связаться с ним. И еще подчеркнул – обязательно! Он даже не сказал, с кем именно связаться.
– О'кей! Я знаю с кем. А тебе лучше снова надеть блузку.
– Он точно имел в виду тебя?
– Несомненно.
– Он действительно сказал «гроза злодеев». О чем это он, я так и не поняла. Что значит «гроза»?
– Это – я.
– А еще он упомянул «злодеев».
– Это тоже я. Не снимай свои шортики, дорогая. Мне будет жаль упущенного шанса, такого великолепного шанса... – Я со вздохом поднялся. – Мне нужно идти.
– Идти?
– Да, мне предстоит еще один визит.
– Так прямо и уйдешь?
– Я могу побыть с тобой еще одну-две минуты. Но теперь совершенно ясно, что мой лучший враг, капитан Сэмсон, все еще ждет меня в отделении полиции и ни за что не уйдет, пока я не явлюсь пред его грозные очи и не предоставлю ему еще одну возможность... ох, урезонить меня.
– По какому поводу?
– Помнишь, я рассказывал тебе об этом капитане, считающем, что мой способ расследования не вполне его устраивает.
– А, это тот, который разозлился на тебя за то, что ты ворвался не в ту квартиру, в которую следовало, и в результате...
– Именно. Не будем возвращаться к тому инциденту. Думаю, сейчас ему уже известно, что я сегодня подстерег и укокошил Большого Юмориста. Естественно, он хочет выслушать мои объяснения, прежде чем бросить меня в котел с кипящим маслом.
– Шелл, не говори так. У меня от твоих слов мороз по коже.
– Тогда зачем ты снимаешь шортики? И помимо всего прочего, мне необходимо идти. Сейчас мне не до детских забав. Аралия, Аралия, ну, пожалуйста...
Она встала, подошла ко мне вплотную и, загадочно улыбаясь, принялась нежно поглаживать свои оголенные бедра.
– Зачем ты дразнишь меня? – спросил я.
– Просто я привыкла все доводить до конца.
* * *Поверьте, мне было невыносимо оставить демонстрирующую свои прелести Аралию в моем собственном номере. Она же с улыбкой продолжала повторять: «Ну что ж, иди. Я тебя не держу... Может быть, дать тебе почитать одну из моих книг?»
Но я знал, что если немедленно не явлюсь к Сэмсону и хотя бы немного не успокою его, то скорее всего не увижу ни Аралию, ни кого-либо другого еще много-много дней и ночей. Думаю, что именно мысль о грядущих ночах с Аралией побуждала меня действовать именно так.
Я всячески старался втолковать Аралии, что действую, так сказать, подобно мальчугану, который экономит по пенни в день и в конце концов становится обладателем целого доллара, или же подобно милому капитану Сэмсону, три года к ряду откладывавшему свой двухнедельный отпуск, чтобы наконец оторваться от дел всего лишь на те же две недели.
Аралия сопроводила мою тираду кратким комментарием, касавшимся только мальчугана:
– А что, если он этот доллар вдруг потеряет?
Ну а по поводу Сэмсона комментарий не требовался, все было ясно без слов.
Как бы то ни было, она не отправилась к себе в номер, отчасти, я думаю, потому, что там она чувствовала себя неуютно, а отчасти потому, что я поклялся, если останусь в живых, вернуться с шампанским, разной вкуснятиной и большим сюрпризом.
Мне показалось, она вняла моим доводам, хотя утверждать это с полной уверенностью я не мог, потому что в это время Аралия расхаживала по комнате, напевая вполголоса какую-то песенку, – мелодию я не смог ухватить, но я абсолютно уверен, что начиналась она словами: «И вот она...» Когда я выходил из номера, она даже не посмотрела мне вслед, – как раз в этот момент ставила какую-то пластинку на стереопроигрыватель. Н... да... Уйти в такой момент было действительно нелегко.
Признаться, когда я вышел из «Спартанца» и стал спускаться по ступенькам вниз, погружаясь в мягкую темноту ночи, меня не покидало видение совершенных форм Аралии, благодаря которым ей удалось завоевать титул «Мисс Обнаженная Калифорния».
