Ричард Пратер - Дело об исчезнувшей красотке
Пока я переваривал услышанное, Трэйси смотрела в пол. Потом взглянула на меня:
— Твоя очередь.
— Что?
— Я говорю, твоя очередь.
У меня противно засосало под ложечкой.
— Ну да, конечно. Но сначала давай сделаем вот что: я попытаюсь найти отсюда выход.
— Бесполезно, господин сыщик, — это во-первых. А во-вторых, ты обещал, что тоже все расскажешь. Ты сказал… — Внезапно Трэйси смолкла и побледнела. — Уж не случилось ли что-нибудь? Что-то нехорошее, да?
Я молчал, не зная, как начать.
Трэйси собралась с силами, напряглась и посмотрела мне прямо в лицо:
— Мистер Скотт, если что-то действительно произошло, я обязана это знать. Не бойтесь, со мной ничего не будет. Что-нибудь с папой? Он в порядке? Да не молчите же, мистер Скотт!
— С твоим отцом, Трэйси, все в порядке. Только зови меня Шелл.
— Так говори же, Шелл, не тяни.
Рано или поздно мне пришлось бы это сделать.
— Твоя сестра… Джорджия… ее застрелили.
Трэйси даже не шелохнулась, как будто ждала еще чего-то, только лицо у нее окаменело. Она опустила глаза, потом снова их подняла и продолжала смотреть на меня застывшим пристальным взглядом. Когда она заговорила, я с трудом разобрал слова.
— Ее… убили?
— Да, Трэйси.
Ничего не случилось. Девушка отвернулась и не мигая уставилась в стену. Так прошло минут пять или десять. Она не проронила ни слова и не сделала ни единого движения. Наконец ее напрягшееся лицо обмякло, исказилось гримасой невыносимой боли, и Трэйси громко застонала:
— О Боже, Боже…
Она повторяла это снова и снова. Голова ее склонилась на колени, а хрупкие плечики затряслись от безудержных рыданий.
Я предпочел не мешать в такую минуту, отошел в противоположный угол и сидел там, пока она плакала. Прошло сколько-то времени.
— Все. — Не глядя на меня, Трэйси подняла голову. — Со мной все нормально. У вас не найдется носового платка, мистер Скотт?
Платок у меня был, я достал его из внутреннего кармана и подал девушке:
— Послушай, Трэйси. Тебе тяжело, я знаю. Но у нас нет времени. Давай все же подумаем, как тебя отсюда вызволить. — Я полагал, что если она чем-нибудь займется, начнет думать о чем-то другом, то ей станет легче. — Есть у тебя какие-либо соображения?
— Никаких, — покачала она головой, — эти двое постоянно торчат за дверью.
— Где мы сейчас? Что это за дом?
— Не знаю, мистер Скотт.
— Шелл.
— Шелл.
Меня осенило:
— А есть тебе сегодня давали?
— Пока нет. Хотя до сих пор кормили регулярно.
Я встал и что было силы заорал:
— Эй вы! Эй! Эй! — и осторожно приблизился к двери.
С той стороны раздались шаги, в дверь дважды стукнули чем-то тяжелым. На кулак не похоже. Скорее пистолет.
Я приготовился и, как только дверь начала открываться вовнутрь, дернул ее на себя. Сердце бешено колотилось.
— Заткнись, ты! — зарычали на меня снаружи. — По какому поводу недовольство?
Вторгаться к нам он не собирался. Значит, можно расслабиться. Я отошел на несколько шагов назад и сказал;
— Мы проголодались. Как насчет завтрака? Не подыхать же нам с голоду по вашей милости.
— Закрой пасть, Скотт! Получишь свою жратву, когда придет время. — Говоривший со мной удалился в глубь коридора.
А я принялся мерить шагами комнату. Еще пять минут прошло. А может, и полчаса, я бы не удивился. Шаги по коридору снова загрохотали в нашу сторону, и я опять приготовился.
— Откройте. Горничная, — раздался голос. — Кушать подано. Ха-ха-ха…
Я набрал полную грудь воздуха. Самочувствие было великолепное, я готов был действовать как никогда решительно. Сжав кулаки, я встал за дверью. В голове мелькали одна за другой различные идеи, я даже начинал получать от сложившейся ситуации определенное удовольствие.
Но дверь не открывалась, и радостное предвкушение потасовки покинуло меня. Голос за дверью объявил:
— Внимание, сейчас я вхожу. Пистолет взведен. И если только вы оба, понятно тебе — оба, не будете сидеть на полу посреди комнаты, открываю стрельбу без предупреждения. Ты меня понял, полицейская гадина?
Я понял. Я отошел от двери и сел рядом с Трэйси. Мы слышали, как в замке повернулся ключ. В дверь сильно пнули ногой. На пороге стоял один из братцев с пистолетом в руке и с волчьей ухмылкой на губах. Он, казалось, искал малейшего повода, чтобы нас прикончить. Кровожадный, как раненый вепрь. Пойдя по этой дорожке, многие из них такими становятся.
Ухмылка исчезла с его лица, он наклонился и одной рукой, ни на мгновение не сводя с нас глаз, поднял с пола поднос и также одной рукой, войдя в комнату, поставил его перед нами.
— Тебе бы официантом работать, — заметил я как ни в чем не бывало.
Кровожадный Сипель опять оскалился, отступил назад к двери и вышел. В замке щелкнул ключ, и мы остались сидеть как сидели.
Потом я поднялся и придвинул поднос к стулу.
— Неплохая попытка. — Трэйси первая нарушила молчание. — Только с ними это не пройдет. С ними ничего не пройдет. — Ее голос дрожал, девчонка, казалось, готова была вот-вот сорваться.
— Замолчи, — прикрикнул я на нее, — мы выберемся!
Я почти верил в это.
Поесть нам принесли нечто наподобие жаркого. Оно было в плотной картонной коробочке с отрезанным верхом. Тарелки и ложки тоже были картонные. Мерзавцы не рисковали, играли наверняка. Но что интересно, я почти ничего не съел.
Закончив трапезу, мы оба задумались. Говорить было не о чем. Я ушел к дальней стене, сел там на пол и, откинув назад голову, попытался прикинуть возможные варианты спасения Трэйси, а вместе с ней и своего. Получалось — ни одного шанса. Итог моих раздумий был весьма неутешителен. Что ж, решил я, попробую еще.
Но навалилась усталость. Веки смыкались, тело налилось свинцом, и, начнись пожар — не знаю, смог ли бы я пошевелить хоть пальцем. Я зевнул, закрыл глаза, еще раз зевнул. Дремота сковала меня и наконец победила.
Глава 9
Место было просто сказочное. Под конец, правда, я уже знал, что все это мне только снится, но уходить тем не менее все равно не хотелось. Да и какой бы дурак по доброй воле ушел оттуда? С неба дождем лилось шампанское, а сияющая радуга состояла из настоящих изумрудов и бриллиантов, жадеита и золота. Никто бы не ушел! Но это еще не все, только половина. Стройная пышная блондинка с крупным рубином на шее шла ко мне по зеленой траве, покачивая бедрами.
— Шелдон, — говорила она, — я давно уже жду тебя.
— Отлично, милая, я тоже везде тебя ищу.
Красавица нахмурилась:
— Пожалуйста, будь со мной помягче. У нас здесь никто не грубит. Может быть, там, — блондинка неопределенно взмахнула рукой вверх и назад, — и есть грубые люди. Но не здесь.
— А где это здесь?
— Ты не знаешь? — Красавица искренне изумилась. — У нас здесь, во Внутреннем Мире.
— Это — Внутренний Мир? Надо же, а я-то думал… — Я сладострастно впился в нее глазами. — А у вас тут совсем неплохо. Где Нарда?
— Нарда здесь. Он здесь, и он везде.
— Везет кобелю.
— Тш-ш, не следует говорить так о Мастере.
— О'кей, милая, а ты-то здесь как появилась?
— Меня обратили. Еще там. — Блондинка снова неопределенно взмахнула рукой. — Я танцевала стриптиз. Но потом изучила Тайный Ритуал, и меня приняли.
— Ты танцевала стриптиз?
— Да, а что?
— О'кей, станцуй для меня. Я люблю стриптиз.
— Шелдон, но я же говорила — у нас здесь ведут себя поприличнее.
Красавица с рубином опустилась подле меня на мягчайшую зеленую травку, притянула к себе мою голову и прижала ее к нежной белой груди. Вдруг кто-то дернул меня за руку. Черт, как не хотелось просыпаться, но я вынужден был открыть глаза. Я огляделся. Рядом сидела еще одна танцовщица. Точная копия той, первой, с единственной лишь разницей, что на шее у нее был не рубин, а изумруд.
Изумрудная не отставала и дернула меня сильнее. «А грудь у нее ничуть не хуже, такая же белая и нежная, — подумал я, — но кто же лучше: та, что с рубином, или эта?» Неожиданно сон прервался. Трэйси трясла меня за рукав. Какой изумруд, какие рубины? Я лежал на боку на грязном деревянном полу, а щека моя, вместо нежной девичьей груди, покоилась на грубых досках.
Я сел.
— Привет, Трэйси. Как дела?
В затуманенном мозгу еще проносились последние видения — сверкающие драгоценные камни, шампанское, манящие красавицы близняшки.
— Я только что заглянул себе в душу, Трэйси. Сплошной разврат.
— О чем это вы, мистер Скотт?
— Сам не понимаю. Я все еще сплю.
— Что мы будем делать, мистер Скотт? Что мы будем делать?
— Что? А который час?
— Не знаю, нет часов.
Я вспомнил, что часы есть у меня. Они показывали шесть.
— Боже правый! Неужели я весь день проспал?
— Не весь, но довольно долго. Я и сама немного вздремнула. Что мы будем делать, мистер Скотт?
