Борис Седов - Убить босса!
Мартынов никак не мог привыкнуть к нью-йоркскому климату. Континентальный, он был влажен, и смена погоды в столице мировых финансовых операций часто давала ему знать о себе перепадом давления. Гипертоник Мартынов предчувствовал изменение температуры за несколько часов, и ощущения эти были не самыми приятными. Голова иногда просто разламывалась от боли. В эти часы лучше всего находиться дома и, приняв бета-блокаторы, лежать на диване, ожидая сна. Сон спасал от неприятного ощущения «ливера» в груди, тревоги, от беспокойного поведения, словом, всего набора симптомов, описанных в учебнике для начинающих терапевтов в главе «Вегетососудистая дистония».
Он лежал на собранных и принесенных с берега картонных коробках, чувствовал спиной прохладу и мечтал только об одном – поскорее заснуть. Усталость, накопившаяся за день, была столь велика, что оттеснила на задний план приближающуюся тревогу. Таблеток не было, не было и виски, чтобы утомить сознание окончательно и провалиться в яму забытья. Он терпел и ждал забытья…
Сандра, осторожно прижавшись к плечу Андрея, думала о нем и размышляла уже не прагматично, а так, как рассуждает влюбившаяся в незнакомого и сразу сразившего её своей неотразимостью мужчине. Она ревновала его к кольцу на правой руке, к его делам, и подозревала, как ей было бы хорошо с этим сильным мужчиной, случись так, что он остался бы с нею надолго. Странная русская женщина, отпустившая мужа навстречу смерти, вряд ли понимает его и не достойна быть рядом.
Через два часа молчания, когда костер уже не играл языками пламени, а жарко тлел, она прислушалась к дыханию мистера Мартенсона. Он спал.
Повернувшись к нему и положив руку на локоть Эндрю так, чтобы чувствовала это прикосновение только она, Сандра натянула на плечи его пиджак и закрыла глаза.
Ощущение единства их умиротворенных душ длилось для неё недолго. Когда она почувствовала истому, означавшую приближение сна, её герой повел себя более чем странно. Одним движением оторвав свое мощное тело от земли, он откатился от девушки и мгновенно поднялся на ноги.
Неужели этот русский столь мнителен и глуп, чтобы принять короткое объятие за предтечу желания совратить его с пути истинного?!
Но когда она с удивленным и разочарованным видом села и посмотрела на Мартенсона, то заметила странную картину. Взгляд его был обращен не к ней, а куда-то в темноту. В ту сторону, где вода тихо плескалась об опору моста.
Повторив движение его глаз, она пришла в неописуемый ужас. Перед ними, жадно оглядывая пространство вокруг костра, стояли четверо чернокожих. Двое из них, огромного роста, держали в руках палки, третий потирал руки и облизывал губы. Вид их был столь ужасен, что Сандра, на мгновение съежившись, снова посмотрела на мистера Мартенсона. И тут же отметила, что он спокоен, даже более спокоен, чем в ту минуту, когда стоял держа ее на руках, на высоте ста метров над землей.
Он сделал для меня не так уж мало, подумалось ей. Он не хочет меня, дорожит своею женушкой. Он предлагает мне деньги, полагая, что я ни на что иное, кроме как быть спасаемой и несчастной, не способна.
Всё равно это начнется, поняла она, решительно поднимаясь на ноги. Однако я покажу ему, что не являюсь обузой в нашей компании. Она вспомнила, как избежала в колледже насилия от урода Тони МакКартура. Он так же, как и эти чернокожие, считал, что если девочка не имеет родителей и учится по социальной программе для малообеспеченных, то ничего не стоит завалить её на пол в раздевалке для мальчиков и потешиться. Затащить в раздевалку удалось, но вот потешиться Тони МакКартуру пришлось потом не скоро…
Быстро преодолев расстояние, разделявшее их и негров, Сандра с размаху всадила носок своей туфельки меж ног тому, что казался ей похожим на измазавшегося сажей Халка.
Выронив палку, негр опустился на колени, как раскаявшийся грешник. Ещё несколько секунд под Бруклинским мостом царили тишина и покой, а потом разрывающий душу рев пронесся по всем его микрорайонам и закоулкам.
– Fuck!! Fuck you!.. Fuck you, little rat!!!
Мартынов отступил на шаг и округлил глаза. Переживая в душе то, что переживал сейчас громадный негр, он сглотнул и опустил руку на живот.
Сандра, впечатленная собственным успехом, схватила с земли палку и опустила её на спину наклонившемуся к товарищу негру с такой силой, что та переломилась пополам.
Негр хрюкнул и рухнул под ноги тому, кто снова потерял дар речи, вернувшийся к нему на мгновение, чтобы выразить отношение к злобной стерве.
Остановив нарастающую агрессию девушки, окончательно распрощавшейся с обликом милой мисс, Мартынов вырвал из её рук обломок палки и оттащил от гостей.
– Какого черта ты тут гусаришь?! – отбросив палку подальше, Мартенсон виновато посмотрел на негров, занимающих все позы, которые только может принять человек – один сидел, другой стоял, третий лежал.
– Переломай им ноги, – шепнула Сандра, хищно блеснув глазами.
Мартынов вздохнул, отпустил её руку и направился к пораженным врагам. По пути обернулся и напомнил ей, чтобы не забыть: «Потом мне немножко о себе расскажешь», и неграм:
– Вам нужен был доллар, господа?
– Если можно… – почти беззвучно выдавил стоявший перед ним на коленях бродяга с отбитыми гениталиями. – Пожалуйста, сэр… Умираем от жажды…
Мартынов сунул руку в карман и вынул портмоне из питоновой кожи.
– Вот десять, ребята… Ещё десять – на анестетики… и ещё пять – для потери памяти. Это не Нью-Йорк, – пробормотал он, поглядывая то на Сандру, то на её жертв, – это просто Люберцы какие-то. Выпейте за мое здоровье и благоразумие этой мисс. Однако, сами понимаете, не мне вам объяснять, что доллары просто так не достаются. Чтобы приготовить омлет, нужно разбить…
– Но почему именно мои?! – с завистью поглядывая на спутников, перебил попрошайка.
Поднявшись при помощи счастливчика, до которого не успела добраться секретарь «Хэммет Старс», он застонал от боли. – Кто бы мог подумать, что такая золотовласая фея… наяда, можно сказать… синдерелла на балу… Кто тебя научил так бить бывших саксофонистов меж больших пальцев ног, нимфа?
Распрощавшись с ними, Мартынов присел у умершего костра и саркастически посмотрел на Сандру.
– Браво.
– Мне стыдно.
– Нет, браво, браво.
– Не смотри на меня, я сгораю от стыда.
– Да, ладно, чего уж там. Третьему нужно было вогнать кол в сердце. А потом плеснуть в глаза растворителем.
Она поворошила угли обломком палки и бросила её на подернутые дымкой угли. Мартынов положил сверху ещё две. Через полчаса они, прижавшись спинами, засыпали.
– Как твое имя по-русски, Эндрю?
– Андрей.
– Андрей, что такое Lyubertsy?
Зевая, он промычал:
– Это ваш Гарлем. Тебя как называли в детстве, девочка?
Сандра улыбнулась:
– Кошка. А тебя?
– Мартын. И в детстве, и на зоне, и потом. Меня всегда звали Мартыном.
– А что это такое – Martyn?
– Это птица такая, невзрачная, некрасивая на вид. Но эта птица не терпит неволи, она независима и горда, а потому вызывает немало неприязни и убить её не прочь любой мерзавец. Спи.
Через час она, разбуженная дурным предчувствием, проснулась. Предчувствие её не обмануло. У костра сидел на корточках, помешивая угли, как картофель, здоровенный чернокожий детина с длинными, до плеч, толстыми плетеными косичками. За спиной его стояли ещё двое. Сандра посмотрела по сторонам и убедилась, что ещё двое замерли в ожидании справа и слева от их спального места.
– Господа, вам нужны деньги? – счастливая оттого, что может исправить свою ошибку, полюбопытствовала она и толкнула Мартынова в плечо.
– Вы удивительно прозорливы, мисс, – тихо проговорил негр, не отрывая сверкающих десятками красных огней глаз от костра. – Как зовут вашего спутника? Эндрю?
– Верно… – пробормотала словно сомнамбула Сандра.
– Мартенсон?
– Я сейчас разбужу… мужа, – зачем-то солгала она. Ей показалось, что в этой ситуации она может так лгать. – Он даст вам десять долларов.
– А вот это ошибка, мисс. Он должен нам не десять, а два миллиона долларов.
Часть вторая
ЗАМЕНА ВКЛАДЧИКА
Глава 9
СКРЫТАЯ УГРОЗА
Малкольм ждал Мартынова в Нью-Йорке. Доказывать обратное было бы глупо. За пять лет, что бывший русский уголовник провел под началом самого «тёмного» и не поддающегося характеристикам прессы деятеля околоспортивных кругов, Стив Малкольм изучил каждый штришок в поведении своего советника. Управляя им и не слишком при этом напрягая, можно было получать большие дивиденды. Малкольм понимал это и никогда не перебирал с заданиями. В тот день, когда новоиспеченному Эндрю Мартенсону, получившему гражданство США исключительно благодаря помощи Малкольма, был предложен контракт, будущий советник прочел его и улыбнулся. Он спросил, как можно доверять такому контракту, и зачем он, вообще, нужен, если на словах его функции выглядели совсем по-другому. Флеммер, сидевший рядом с тестем, рассмеялся:
