Росс Макдональд - Дело Уичерли
— Бобби Донкастер, — ответил я и сменил тему: — На какой фотографии Феба похожа на себя больше всего?
С ловкостью карточного шулера Тревор веером разбросал фотографии по столу и, выбрав ту, где Феба была в белом платье, заметил, что с теннисной ракеткой она вышла ничуть не хуже. Я попросил фотографию Фебы с теннисной ракеткой и тут же ее получил.
— Чем еще могу быть вам — вернее, Фебе — полезен?
— Размножьте, пожалуйста, ее фотографии. Пусть у нас будет пятьдесят или даже сто штук — на тот случай, если Гомер Уичерли по-настоящему возьмется за дело.
— То есть?
— То есть воспользуется услугами сыскных агентств, средств массовой информации, объявит общегосударственный розыск — возможно даже, с привлечением агентов ФБР. Уичерли богатый человек, он может многое.
Тревор захлопал в ладоши:
— Прекрасно. Если возникнет необходимость, я все это ему организую. Так вы считаете, что следует объявить розыск?
— Подождем до завтра. Если бы мне удалось связаться с Кэтрин Уичерли, возможно, что-то бы прояснилось. Кстати, имя Бена Мерримена, агента по продаже недвижимости, вам что-нибудь говорит?
— Боюсь, что нет. — Тревор в задумчивости сдвинул брови. — Мне кажется, я видел рекламный щит с его именем на Камино-Реал. А зачем он вам?
— Это он занимается продажей дома миссис Уичерли, Может быть, Мерримен даст мне ее новый адрес. Завтра я сам с вами свяжусь, а сегодня вечером вы пойдете в местное отделение полиции, как договорились.
— Сразу же после вашего ухода.
Я понял намек и встал. Когда я шел через библиотеку, мне под ноги попалась жемчужина.
Глава 8
На карнизе каменного дома светились неоновые буквы «Бен Мерримен». Находился дом в одном из заброшенных районов города, среди покосившихся зданий, пустырей и дешевых лавчонок. Рядом располагалась ветеринарная лечебница, а на противоположной стороне улицы, по диагонали, — автостоянка с рестораном, забитая уцененными автомобилями и их владельцами.
Машину я решил запереть: на заднем сиденье в портфеле лежал пистолет, который обошелся мне в семьдесят пять долларов, а в перчаточном отделении — портативный магнитофон. Лаяли собаки. Пахло какой-то химией.
Сквозь запертую стеклянную дверь в тамбур виднелась еще одна — входная. Я постучал по стеклу ключами от машины, и вскоре внутренняя дверь открылась. При свете фонаря видно было, как в тамбуре выроста женская фигура и неуверенным шагом двинулась в мою сторону. Щелкнул замок, и стеклянная дверь распахнулась.
— Мне нужен мистер Мерримен.
— Нет его, — буркнула женщина.
— Вы не скажете, где он?
— Спросите меня что-нибудь полегче. Я сама уже битый час его жду. — Голос злой. — Вы клиент мистера Мерримена? — спросила она, смягчившись.
— Потенциальный. Меня интересует дом, продажей которого он занимается.
— А... понятно.
Она широко раскрыла дверь и включила свет. Это была блондинка лет тридцати в жакете из искусственной норки, такой же траченой, как и ее обладательница. Такие блондинки в чем-то сродни калифорнийским фруктам: они рано созревают, некоторое время — довольно, впрочем, недолгое — выглядят очень аппетитно, а затем падают в первую же подставленную руку. Память о былой красоте они бережно хранят всю жизнь.
Закрыв дверь, она задела меня плечом — то ли заигрывая, то ли просто потому, что выпила лишнего. Скорее второе: вместо духов блондинка обдала меня терпким запахом джина, Затем она расстегнула свою траченую норку и обольстительно улыбнулась. «Возьми меня, если ты мужчина, — говорила эта улыбка. — Все от тебя зависит». Так всю жизнь они и не могут избавиться от мучительного желания упасть в те самые руки, что когда-то раз и навсегда отучили их от трогательного и по-детски беспечного самолюбования.
— Теперь я на мужа больше не работаю, — сказала она, — но, раз его нет, справимся и без него. Сейчас у нас продается много прекрасных домов.
Блондинка подставила мне стоявший у письменного стола стул, при этом сама качнулась в одну сторону, а ее норковый жакет — почему-то в другую. Я сел. На пластиковой крышке стола лежали густой слой пыли и прошлогодний отрывной календарь.
Рядом с календарем было сложено несколько небольших блокнотов с фотографией плотоядно улыбающегося курносого человека в веселеньком галстуке. «Бен Мерримен, агент по продаже недвижимости. Выгодно и надежно», — значилось под фотографией.
— Много прекрасных домов, — повторила жена Мерримена, садясь напротив меня. Вид у нее был очень деловой, а вот поза довольно легкомысленная. — Какая именно недвижимость вас интересует, мистер...
Я достал бумажник и извлек оттуда визитную карточку, которую, не подозревая о моей профессии, вручил мне в Санта-Монике один страховой агент. На визитной карточке стояло: Уильям С. Уилинг-младший.
— Уилинг, — представился я. — Мне нужен большой, солидный дом, что-то вроде белого особняка в колониальном стиле, который сегодня попался мне на глаза в Атертоне. Судя по объявлению, занимается продажей этого дома ваш муж.
— Вы, наверно, имеете в виду дом Мандевилла на Уайтокс. За высокой каменной стеной.
— Совершенно верно.
— Мне очень жаль, — судя по выражению ее личика, ей и в самом деле было очень жаль, — но этот дом продан. Увы. Вы могли бы сделать ужасно выгодную покупку: владелец уступил несколько тысяч.
— А кто был владельцем этого дома?
— Некая миссис Уичерли. Роскошная дама, с деньгами. Бену она сказала, что отправляется путешествовать.
— Куда?
— Понятия не имею. — Миссис Мерримен смотрела на меня своими широко раскрытыми невинными глазами цвета спелой сливы. — Но вы ее даже не ищите — только время зря потеряете. Дело сделано, даже бумаги, кажется, подписаны. Новые владельцы не сегодня завтра из Окленд-Хайтс переедут. Прекрасные люди. Бен говорит, они без звука всю сумму наличными выложили. Ну да ничего, на этом доме свет клином не сошелся — есть и другие, ничуть не хуже.
— Но меня интересует именно этот дом. Ведь табличка «Продается» все еще висит.
— Мало ли. Бену давно надо было ее снять. Если б он побольше делом занимался...
Тут открылась входная дверь, и вместе со сквозняком в комнату влетел какой-то человек. Сначала я решил, что это Мерримен, и встал, повернувшись к нему лицом. Но вместо Мерримена я увидел мужчину помоложе, в синем, под цвет глаз, мохеровом свитере, со светлыми волосами и маленькой, точно приклеенной, бороденкой.
— Где Бен? — спросил он у блондинки. — Говори как есть, кукла.
— Откуда я знаю. Он уже два часа назад должен был прийти. Сказал, что у него встреча.
— С Джесси?
Блондинка поднесла руку ко рту. Сквозь прозрачную кожувидны были разбегающиеся веером, словно побеги плюща, вены. Она сунула в рот кончик среднего пальца и крепко его прикусила.
— Джесси? А при чем тут Джесси?
— А при том, что он сегодня приставал к ней, когда я был в магазине. Мне это не нравится.
— С ума сойти можно. — Миссис Мерримен вынула палец изо рта. — А ты уверен, что Джесси не сочиняет?
— Уверен на все сто.
Бородатый поднял сжатую в кулак руку и красноречиво потряс ею. На костяшках пальцев видны были следы, скорее всего, от зубов. В его синих глазах притаилась злоба. Он провел кулаком по своей жидкой бородке и сказал:
— Бен уже не первый раз к ней лезет, Просто я раньше тебе не говорил. А сейчас предупреждаю: не уймешь его сама — уйму я. Так и знай. Я же в любой момент могу на него...
— Отстань от Бена.
— Пускай он сначала отстанет от Джесси. Что это с ним? Тебя, видать, разлюбил?
— Ты что, спятил? У нас все в ажуре. — В ее голосе прозвучала ирония. — А теперь уходи. Не видишь, у меня клиент?
— С каких это пор ты стала по вечерам работать на Бена?
— Неужели непонятно? Мы с ним договорились у него в конторе встретиться. Думали ради разнообразия вечер в городе провести.
— А когда он придет, как ты думаешь?
— Теперь уж не знаю. Решил небось, что без меня ему веселей будет.
— Не иначе. Значит, передашь ему, чтоб мою телку не трогал.
— А ты передай своей телке, чтобы она поменьше задом крутила.
Они обменялись злобными улыбками старых врагов, и бородатый ушел, грохнув дверью. А блондинка вновь опустилась на стул и уставилась в пустоту.
— Сукин сын, — процедила она. — Лезет не в свое дело. — Тут она вспомнила про меня и сказала более миролюбиво: — Не обращайте на меня внимания, Я сейчас приду в себя. Дайте мне всего одну минуту, хорошо?
Чего-чего, а одной минуты мне было не жалко. Она зашла за перегородку и закрыла за собой тонкую дверь. Послышалось бульканье. Все алкоголики почему-то считают, что спиртное льется из бутылки в стакан совершенно бесшумно.
В комнату блондинка вернулась с накрашенными губами и абсолютно пьяной улыбкой.
— Я тут посмотрела, сколько стоил дом Мандевилла. Если он вас действительно интересует, мы могли бы попробовать договориться с его новыми владельцами. Дом обошелся им так дешево, что, даже если они перепродадут его вам с выгодой для себя, вы все равно в накладе не останетесь. Даже если они захотят за него шестьдесят тысяч — это гроши, ведь первоначально он стоил восемьдесят, а строительство нового дома по нынешним ценам обошлось бы в целых сто двадцать тысяч.
