Борис Бабкин - Когда закон бессилен

—    Суки! — взвыл он. — Да я вас, козлы греба- ные!

В его руке тускло сверкнул металл. Один из со­трудников резким ударом ноги выбил зацокавшую по бетону алюминиевую расческу. Двое других легко за­ломили Знаменскому руки за спину. Взвыв от боли, он потерял сознание.

—    В рукопашном спец, — несильно пнув лежа­щего вниз лицом Шведова, отметил третий.

—    Прекратить! — выскочил из квартиры еще один. — Похитители мальчика задержаны!

—    Мама! — в палату вбежал Павлик.

—     Сынок! — со слезами радости к нему броси­лась Галина. Обхватив его, словно боясь, что сын снова исчезнет, что-то шепча, начала целовать его. Появившийся следом поджарый майор весело под­мигнул с уважением смотревшей на него медсестре.

-— Вы все ментов ругаете, — наклонившись к ней, прошептал он, — а мы хоть и редко, но делаем людей счастливыми.

Выскочив из «нивы», Волошин подбежал к вагон­чику и суетливо, часто оглядываясь, стал совать ключ в замочную скважину. Наконец сумел попасть, дваж­ды повернул ключ и, распахнув дверь, ввалился в вагончик. Мгновенно закрыл дверь, задвинул тяже­лый железный засов. Накинул с другой стороны изо­гнутый крюк. Не зажигая свет, шагнул вперед. Достал из-под матраца ружье, взвел курки и, направив ружье на дверь, испуганно замер.

—    Ну что там? — зло спросил нервно куривший Федор.

—    Хрен его знает, — отозвался склонившийся над мотором Пират. — Не заводится, сука. И искра есть, и качает нормально. Темно уже, — выпрямля­ясь, буркнул он.

—    Так что, — заорал Федор, — нам здесь до утра сидеть?!

—     Слышь, — оглядываясь, к нему подошел Игла. — А место знакомое. Не узнаешь?

—    Фреди, — от стоявшей чуть сзади «семерки» к Федору подошел крепкий высокий парень. — Нам эти ночевки на хрен не упали. Мы возвращаемся.

—    Да и дергайте! — проорал Федор. — Только вам Слон устроит! Я вернусь, ему скажу, — щелкнув зажигалкой, жадно затянулся.

—    А в натуре, может, зря уезжаем? — спросил один из четверых, сидевших в «семерке».

—    Слон сказал — малейший тормоз у них — нам возвращаться. Даже если перед самым Саратовым остановка будет. Ведь у них, — он кивнул вперед на темнеющий силуэт «шестерки», — с азиатами кани­тель была. А нам в это дело влезать ни в жилу.

Высокую изгородь на фоне светло-серого вечерне­го неба перемахнули две темные фигуры. Пригнув­шись, бросились к дому. Злым лаем их встретила выскочившая из будки собака. Отбиваясь ногами, один из двоих выхватил нож. Собйса с визгом отско­чила и закружилась по двору.

— Верный! — послышался мужской голос в рас­крытом окне. — Ты чего, взбесился, что ли?

Второй из перепрыгнувших изгородь людей от бедра ударил длинной очередью по появившемуся в окне человеку. Из дома донесся пронзительный жен­ский крик. Двое бросились назад и побежали вверх, к асфальтированной ленте дороги. Подбежав к большо­му кусту на обочине, выкатили из него мотоцикл.

 Сели. Взревев мотором, мотоцикл приподнялся на заднем колесе и рванулся вперед. Женский крик, на мгновение смолкнувший, перешел в громкий, отчаян­ный плач.

—    А чего он тебе сделал-то? — прокричал сидев­ший за рулем мотоцикла. — Он, сука, — отозвался задний, — на пасеке Коляна убил.

—    Ясно! — громко ответил первый. — За брата, оно конечно, мочить надо!

—    Стой! —выбегая на дорогу, взмахнул рукой на мгновение освещенный светом фары мужчина в тру­сах. Сидевший сзади, чуть развернувшись, приподнял небольшой автомат. Едва слышимая в треске мотора, простучала автоматная очередь. Метнувшись в сторо­ну мужчина, вытянул вслед пронесшемуся мотоциклу руку с пистолетом. Звонко ударил выстрел. За ним другой. Коротким громким хлопком отозвалось лоп­нувшее колесо. Мотоцикл подкинуло. Закрутившись, высекая искры из асфальта, он заскользил по дороге.

Дмитрий услышал короткое ржание лошади и стук копыт. Щелкнув курками, направил стволы на дверь.

—    Дядя Дима! — раздался за дверь звонкий го­лос. — Дядю Степу убили!

—    Что? — еле слышно спросил Волошин.

—    Дядя Дима! — громче повторили за дверью. — Дядю Степана убили!

Парнишка лет семнадцати, держа под узды коня, стоял перед вагончиком. Дверь распахнулась.

—    Дядя Дима, — начал парнишка. — Сейчас...

—    Давай домой, — как-то спокойно, даже равно­душно проговорил Волошин. — Я скоро приеду.

—    Но, — попытался возразить парень, — меня посла...

—    Я сказал, дуй домой! — повысил голос Воло­шин.

— Молодец, Антон, — одобрительно пробасил широкоплечий бородатый мужик. — ловко ты их, — сплюнув окурок, хлопнул тяжелой мозолистой ла­донью по плечу молодого парня. Бросив на него быстрый взгляд, тот как-то виновато улыбнулся:

—    Я очередь услышал. Ну, схватил пистолет и на дорогу. Они по мне тоже стреляли. Я раза два, ка­жется, выстрелил, — снова вздохнул он. — Или один.

—    Молоток! — громко сказал крепкий старик. — Их всех стрелять надо! А то совсем распустились. Творят что хотят!

—    Ну что с ними? — спросил Антон вышедше­го из подъехавшей машины сутулого капитана мили­ции.

—    Оба здорово поломались, — осмотрев при­тихшую группу людей, ответил тот. — Один, навер­ное, не жилец. Автомат самодельный, но сделан здо­рово.

—    А со Степаном как? — послышался мужской голос.

— Три пули в него всадили, — с явным облегче­нием проговорил приезжий, —но жив. Даже созна­ние не потерял.

—    Кремень мужик! — гордо заявил кто-то.

—    Мужики! — подбежала к людям жена дяди Степана. — Ванька с пасеки вернулся. Митрий ка­кой-то странный, говорит. Прогнал его. А ведь он один тама! Как бы чего не вышло. Ведь эта мафия и в его стрельнуть может.

—    Так, мужики! — сказал старик. — Бери у кого что есть, и айда на пасеку! Хватит этим гадам нас пугать! Прямо в постели убивают!

Волошин вставил в ружье второй патрон и наце­пил патронташ на пояс. С одним ружьем в руках и висевшим на левом плече вторым вышел из вагончи­ка. Закрыл дверь и положил ключ под ступеньку. Посмотрел на размытые темнотой силуэты ульев, вздохнул и торопливо подошел к «ниве». Открыв дверцу, поставил ружья и сел за руль.

—Ну что там? — спросил сидевший на заднем

сиденье Федор.

—    Да свечи закидало, — буркнул Пират.

—    Запасные есть? — сидевший на переднем си­денье Игла бросил окурок. Ответить Пирату помешал вывернувший из-за поворота яркий свет фар. Осветив «жигули», ослепительно яркие пучки фар замерли.

— Какого хрена? — закрывая глаза руками, зло бросил Игла.   

Остановив машину, Волошин всмотрелся в номе­ра. Скривился, как от зубной боли. Триста шестьдесят два и две семерки.

—    Значит, вы и дядю Степу убили, — прошептал он. — Его-то за что? Ведь вам нужен я.

Взяв оба ружья, он вышел из машины.

—    Какой-то тронутый, — услышав крик, Игла посмотрел на Федора.

—    Слышь, земляк! — делая шаг в свете фар по направлению к «ниве», воскликнул Пират. — Мо­жет...

Яркой вспышкой справа от машины грохнул вы­стрел. Завизжавший Пират, обхватив руками низ жи­вота, закрутился по асфальту. Игла вскинул пистолет. Опередив его, снова громыхнула двустволка. Заднее стекло «жигулей» осыпалось мелкими осколками. Рас­пластавшись на заднем сиденье, обхватив голову ру­ками, Федор громко и визгливо кричал. Часть картечи разбила стекло. Несколько свинцовых горошин попа­ли в правое плечо и- бицепс Иглы. Хрипло взвыв, тот выронил пистолет и, зажимая ладонью простреленное плечо, петляя, побежал по шоссе. Волошин перело­мил стволы одного ружья, достал гильзы и вставил в стволы жаканы. Присел и вскинул ружье. Сильной отдачей от дуплета ружье ударило его в плечо. Игла, словно пытаясь перепрыгнуть что-то, полетел всем телом вперед и упал на асфальт. Отбросив одно ружье, Дмитрий снял с плеча второе и взвел курки. Медленно подходя к машине, двумя выстрелами он разнес голову скрючившемуся Пирату. Снова переза­рядил ружье. Подойдя к машине, услышал пронзи­тельный, полный ужаса крик.

—    Значит, вы тоже боитесь? — тихо спросил он. — Я молчал только потому, что хотел жить. И если бы вы не убили дядю Степу, я был дрожал до сих пор. Выйди! — рявкнул он. — Я хочу твою морду поганую увидеть!

Чуть впереди с громким треском на шоссе выпол­зла «беларусь» с тележкой. Рявкнув мотором, трактор развернулся и остановился. Поперек шоссе лежало тело Иглы. Через борта на асфальт, громко перегова­риваясь, спрыгивали мужики. Каждый держал или ружье, или топор. Двое были с вилами, а низкорос­лый здоровяк держалв руках лом.

—    Дмитрий! — разноголосым хором позвали они.

—    Бона он! — увидев его, закричал кто-то.

—    Выйди, тварь! — открывая дверцу, Волошин чувствительно ткнул Федора стволами в задницу.