Волки - Александр Леонидович Аввакумов
Оставшись дома один, он связался по телефону с «Быком» и попросил его подъехать к моему дому. Вечером Абрамов, опираясь на палочку, вышел из квартиры и потихонечку направился во двор. «Бык» увидел меня издали и, поднявшись лавки, направился к нему.
– Здравствуйте, Виктор Николаевич. Как ваше драгоценное здоровье?
– Давай, Наиль, без подколов. Видишь ведь, что кое-как хожу, чего об этом спрашивать.
– Я сначала даже не поверил, когда мне сказали, что вас подстрелил автоматчик. Неужели бронежилет выдержал автомат?
– Да он бы меня прошил насквозь с расстояния пяти метров. Мое счастье, что зацепило рикошетом. Сам-то как?
– Вроде бы ничего, терпимо. Вот еду от Шимановского. Кстати, вам «девятка» новая не нужна случайно?
– Спасибо, Наиль. Меня пока и своя «шестерка» устраивает. Сам знаешь, что у меня есть служебная тачка, так что извини, лишних машин мне не нужно. Что у тебя интересного?
– Вы, наверное, уже в курсе, что «Мартыну» в Москве зарубили валютный кредит? – произнес Мартын. – Он хотел получить кредит и нырнуть с деньгами за границу. В связи с этим обломом он обратился к «Алику» в Набережные Челны и попросил того решить этот вопрос через «КамАЗ». Сейчас ожидает, кто решит для него эту проблему. Как сообщил мне мой человек, «Мартын» на днях встречался с «Жаком» в Москве. Чего они там решали, я точно не знаю. Но, похоже, задумали что-то серьезное. Сейчас «Жак» на подъеме, у него сильные прихваты во многих структурах города.
– Понятно, Наиль. А, что нового в Казани? – поинтересовался он у него.
– Могу сказать одно, что автоматчики, которые подстрелили вас, контактировали здесь с «Корейцем» и Серегой с Горок. Говорят, что это он подогнал им для акции автоматы.
– Это серьезно или так себе? – спросил он «Быка».
– Не знаю, Виктор Николаевич. Так говорят знакомые мне ребята. Я слышал, что и банкира замочили эти ребята из Москвы. Видно, неплохие ребята были?
– Это уже интересно. Слушай, Наиль, давай, мы с тобой запустим информацию, что у одного из тех парней, которых завалили в Зеленом Бору, оказался пистолет «ТТ», из которого якобы застрелили «Гордея». Помнишь, ты сам мне советовал это прогнать с «Корейцем»? Интересно, как на это отреагирует «Гарик»? Я слышал, что у него в последнее время пошли «непонятки» с «Мартыном». Вот будет здорово, если они подерутся на этой почве. Мне один человек еще тогда говорил, что «Гарик» считает, его брата устранили по указанию «Мартына», так как тому не нравилось, что тот все общаковские деньги тратил на ночные клубы и девочек.
«Бык» немного подумал, а затем произнес:
– Мне нравится эта идея, Виктор Николаевич.
– Тогда запусти этот слух, а мы с тобой посмотрим, что нам это даст. Ладно, Наиль, я побрел обратно домой, а ты езжай. Будь на связи.
«Бык» вышел со школьного двора и сел в ожидавшую его автомашину, а я медленно, нога за ногу, направился к себе домой.
***
Через неделю Абрамов вышел на работу. Войдя в здание министерства, он сразу же направился в кабинет Вдовина. Анатолий Герасимович был уже на рабочем месте и с кем-то громко говорил по телефону. Заметив его, указал рукой на стул и продолжил разговор. Закончив, он посмотрел на него и спросил:
– Не рановато ли, Виктор Николаевич, вы вышли на работу? Может, стоит нормально отлежаться дома?
– Анатолий Герасимович, больше не могу. Хочу на работу. Дома всегда чувствуешь себя больным, все вокруг тебя вертятся, интересуются твоим состоянием. Вы знаете, как мне это все надоело?
– Смотрите сами, Виктор Николаевич. Я руководствуюсь заповедями медиков – не навреди. А если по-честному, я вашему выходу рад, без вас мне было очень тяжело. Вчера вечером поругался с Феоктистовым. Причина, как вы, наверное, догадались, Яшин. Пытался с ним договориться и отправить его из Управления в городской уголовный розыск. Вы знаете, ничего не получилось. Феоктистов так его защищал, что я даже ненароком подумал, не родственники ли они случайно.
– Анатолий Герасимович, я же тогда писал рапорт в отношении его, почему вы не дали ему хода?
– Просто не хотел выносить сор из избы. Думал, что сам решу эту проблему, получилось, что переоценил вои возможности.
– Вы знаете, я вчера встречался с источником. Есть информация, что автоматы этим бойцам передал человек по имени Серега. Я не исключаю, что и те пистолеты этим ребятам из Зеленого Бора мог передать также он. Нужно поговорить с этим Серегой. Думаю, что с ним можно будет найти общий язык.
– Попробуйте, Виктор Николаевич. Если у вас это получится, будет неплохо, – ответил Вдовин.
– Скажите, а этого раненого автоматчика еще не привезли из Армавира? – поинтересовался Абрамов. – Мне бы тоже хотелось с ним встретиться и поговорить.
– Думаю, что это у тебя не получится. Его задушили в тюремной больнице. Воры не прощают подобных шуток над ними, – произнес Вдовин.
– Значит, они работают более оперативно, чем мы?
– Вы правы. Я хотел его отконвоировать в Казань. Поручил это дело Яшину, ну, а он, как всегда, завалил это дело. Вот в чем суть моего разговора с Феоктистовым и была.
Они еще немного поговорили, и он направился к себе в кабинет.
– Подождите минутку, – попросила Виктора уборщица. – Я сейчас мигом, только пыль протру.
– Хорошо, я подожду.
Абрамов подошел к коридорному окну и посмотрел в него. Окно выходило во внутренний двор министерства. Во дворе в металлическом вольере, нежась на солнце, лежали две овчарки. Одна из них подняла свою морду и, заметив его в проеме окна, несколько раз гавкнула.
– Проходите, Виктор Николаевич, – произнесла уборщица. – Вода в графине свежая, только сегодня залила.
– Спасибо.
***
Война группировок в Казани то затихала, то вновь разгоралась с неистовой силой. Перед Абрамовым лежали статистические данные, представленные информационно-аналитической группой Управления. Взглянув на них, он невольно представил себе масштабы этой необъявленной войны. Десятки убитых с той и другой стороны, пропавшие без вести. Картина была столь непривлекательной, что внушала какой-то трепет перед этими колонками цифр.
– Виктор Николаевич, разрешите? – услышал он голос вошедшего в кабинет оперативника. – Мы здесь доставили этого Серегу, как вы просили.
– Хорошо. Заводите его в кабинет.
В кабинет вошел молодой человек в возрасте двадцати трех – двадцати пяти лет. Он явно страдал одышкой, так как был не по годам полным. По
