Скотт Смит - Сумка с миллионами

Некоторое время все молчали. Только когда мы уже проезжали мост через речку Андерс, я спросил:

— Чья это была идея спросить его о самолете?

Я наклонился вперед так, чтобы видеть обоих — и Луи, и Джекоба. Луи расположился посередине сиденья. На коленях у него сидел пес, которого он, обхватив руками, прижимал к себе.

На мой вопрос никто не ответил.

— Твоя идея, Луи? — не сдавался я. Честно говоря, я собирался говорить как можно спокойнее и тише, чтобы показать, насколько серьезен вопрос и насколько опасна была ошибка, которую они совершили, но мой голос подвел меня, и выдал всю мою злобу и негодование.

Луи пожал плечами и тихо произнес:

— Это общая идея.

— Зачем?

— Так мы выяснили, ищет кто-нибудь самолет или нет, — объяснил Джекоб. Мне показалось, что выражение, с которым Джекоб произнес эти слова, было немного надменным, как будто он хотел показать, что перехитрил меня и поступил очень умно. — И не только это. Теперь, если кто-нибудь и начнет искать самолет или заявит о его пропаже, Карл сразу же позвонит нам. Так что мы будем в курсе всех событий.

— Ты решил украсть три миллиона долларов, и первое, что тебе пришло в голову, это поговорить об этом с шерифом и расспросить его обо всем. Тебе не кажется это немного глупым поступком?

— Мы выяснили то, что никто не ищет самолет, — повторил Джекоб. — Если бы мы не спросили у шерифа, мы бы никогда этого не узнали.

— Это было глупо, Джекоб. Если полицейские сейчас найдут самолет, если они выяснят, что с борта пропали деньги, шериф сразу же поймет, кто это сделал.

— Откуда? Мы ведь даже не намекали на то, что деньги у нас.

— Так, пообещайте, что вы больше никогда не сделаете ничего подобного.

Джекоб улыбнулся:

— Разве ты не заметил, как он испугался. Он вообще, по-моему, не самый смелый человек на земле. Наши вопросы как будто поменяли нас с ним местами. Разве нет? Мы были главными, мы спрашивали, а он отвечал.

— Это был риск, — возразил я. — Это было глупо.

— Но это сработало. Мы выяснили…

— Джекоб, это тебе не игрушки, — перебил я брата. — Мы совершили преступление. За то, что мы сделали сегодня вечером, мы можем попасть в тюрьму.

— Да перестань, Хэнк, — вмешался Луи. — Никто нас за это в тюрьму не отправит. И мы вовсе не преступники. Любой бы, оказавшийся на нашем месте, поступил бы точно так же.

— Хочешь сказать, мы не совершили ничего противозаконного?

— Я хочу сказать, что нас за это не посадят. Даже если мы попадем под подозрение и нас осудят, максимум, что нам может грозить, — это условное наказание.

— Тем более что мы еще не потратили эти деньги, — заметил Джекоб. — Я думаю…

— Мне все равно, что ты думаешь, — сказал я, повышая голос уже почти до крика. — Если я еще хоть раз почувствую, что вы идете на необоснованный риск, я немедленно сожгу деньги. Поняли? — спросил я и посмотрел сначала на Джекоба, потом на Луи.

Они молчали.

— Я не собираюсь садиться в тюрьму из-за того, что вам, двум идиотам, может взбрести в голову что-нибудь проверить.

Джекоб и Луи, по-прежнему молча, смотрели на меня. Видимо, они были шокированы моим поведением и словами.

Мери Бет жалобно взвизгнул.

Я отвернулся и посмотрел в окно. Мы ехали по Берн-роуд на юг. Дорога шла через поля.

Я глубоко вздохнул и постарался успокоиться.

— Я просто хочу, чтобы впредь вы были осторожнее, — добавил я.

— Мы будем осторожны, Хэнк, — быстро произнес Джекоб. — Конечно, мы будем осторожны.

Луи промолчал. Но даже сидя спиной к нему, я чувствовал, что он улыбается Джекобу.

— Останови машину, — сказал я. — Здесь мы можем пересчитать деньги.

Джекоб подъехал к обочине, остановился, и мы вышли из машины. Мы были примерно в трех милях к западу от города. По обе стороны от дороги тянулись заснеженные поля. Не было видно ни домов, ни огней, только бескрайние белые просторы. И если бы с любой из сторон к нам по направлению двигалась машина, мы бы заметили ее минимум за милю.

Луи и Джекоб считали деньги. Я стоял рядом и светил им фонариком. Мери Бет мирно спал на заднем сиденье.

Ребята разложили пачки по стопкам, в каждой стопке по десять пачек. Денег было так много, что мне временами казалось, что пересчитать их просто невозможно.

Я старался следить за Луи и Джекобом, и за обстановкой на дороге, чтобы не повторилось ситуации, подобной уже случившейся.

Вечер был очень тихим. Ветер посвистывал в полях, медленно падал снег, было сухо и морозно. Единственным, что нарушало это спокойствие и умиротворение, было суетливое движение у машины — Джекоб и Луи считали деньги, складывая купюры в стопки.

Результатом их труда оказались сорок восемь стопок, аккуратно разложенные на откидном борту фургона. Всего 4,8 миллиона долларов.

Некоторое время мы молча стояли у машины, смотрели на деньги и пытались осознать, какая сумма оказалась у нас в руках. Луи еще раз пересчитал стопки, дотрагиваясь до каждой, чтобы не сбиться и ничего не перепутать.

— И по скольку достанется каждому, когда разделим деньги? — шепотом спросил Джекоб.

Я подумал и ответил:

— Почти по полтора миллиона.

Мы снова молча стали смотреть на деньги. Это был настоящий шок.

— Давайте уберем их, — наконец сказал я, дрожа от холода, и протянул Джекобу мешок. Тот медленно начал складывать деньги. После того как Джекоб уложил все деньги в мешок, я положил его в салон машины.

Луи жил на юго-западе Ашенвилла. То есть мой дом находился как раз на противоположной стороне города. Сначала мы поехали к нему.

Становилось все холоднее. Стекла стали покрываться с наружной стороны тонким слоем льда. Через разбитое окно, то самое, которое было прикрыто пластмассовой пластиной, довольно сильно дул холодный ветер. Мери Бет по-прежнему спал, мирно посапывая. Мешок с деньгами лежал на полу. Чтобы он не опрокинулся, я придерживал его ногами и рукой.

К тому времени, как мы подъехали к дому Луи, было без пятнадцати шесть.

Машина Нэнси стояла во дворе. В доме горел свет. Это был большой фермерский дом, один из самых древних, сохранившихся в этом районе. Луи и Нэнси снимали его у Сонни Меджора. Во владении его деда когда-то были все окрестные поля, на которых он выращивал пшеницу и капусту. До кризиса он был местным джентри, а после него его хозяйство, к сожалению, пошло по наклонной. Отец Сонни за несколько лет продал почти всю землю, за исключением двух небольших полос вдоль дороги. На одной из них стоял дом, а на другой небольшой вагончик-автоприцеп. Сам Сонни жил один в этом вагончике, из окон которого был прекрасно виден дом, где прошло его детство. Сонни называл себя плотником, но жил он в основном на деньги, которые получал от Луи и Нэнси за дом.

Джекоб остановил машину у дома. Двигатель выключать он не стал. Луи открыл дверь, вышел из машины, но, как бы не решаясь захлопнуть за собой дверь, остановился, посмотрел на меня и, улыбнувшись, спросил:

— Может, возьмем сейчас по пачке? Отпразднуем нашу удачу.

Мешок я по-прежнему держал на полу, крепко зажав между ногами. Мери Бет, который уже успел выскочить на улицу, запрыгнул в машину через окно. От пса приятно пахло свежестью и прохладой. Он уселся на заднее сиденье и наклонился к Джекобу. Брат погладил пса.

— Забудь про деньги, Луи, — сказал я.

Луи шмыгнул носом:

— В смысле?

— В твоей жизни ничего не изменится в ближайшие шесть месяцев, — спокойно ответил я.

Джекоб похлопал Мери Бет по спине.

Вокруг дома Луи росли большие, высокие деревья, ветви которых терялись где-то высоко, в темной дали бескрайнего вечернего неба.

В вагончике Сонни света не было. Должно быть, его не было дома.

— Я всего-навсего прошу… — начал было Луи, но я перебил его и резко покачал головой.

— Луи, ты, наверное, меня не расслышал. Я же сказал — даже не проси.

Я потянулся вперед и захлопнул перед ним дверь. Пару секунд Луи смотрел на меня через окно, потом бросил взгляд на Джекоба, развернулся и медленно пошел к дому.

От дома Луи до моего мы доехали примерно минут за сорок. Большую часть дороги мы с братом ехали молча, каждый был занят своими мыслями. Я вспоминал разговор с Карлом. Я солгал ему. И это получилось как-то легко, как-то само по себе. Признаться, меня это очень удивило. Раньше я не умел обманывать. Вернее, у меня никогда не получалось сохранять в этот момент спокойствие и уверенность, я всегда сбивался, смущался, и в итоге все, конечно, сразу же замечали, что я говорил что-то не то. А сейчас, вспоминая разговор с Карлом, я даже не мог найти ни одного момента, когда бы я выглядел неуверенно, в моей истории не было ни одной неправдоподобной детали, которая могла бы вызвать подозрение. Да, Джекоб перегнул палку, когда спросил шерифа о самолете, но теперь я понимал, что его слова не были настолько компрометирующими, насколько они показались мне сначала. Возможно, это даже действительно в некоторой степени поможет нам.