Елена Грушковская - В шаге от края
— Сумасшедший дом какой-то, — бормотала я себе под нос. — Ещё один такой звонок — и я разобью этот чёртов телефон…
Выпив чаю, я проснулась и немного взбодрилась, но вскоре моё самочувствие ухудшилось. Заболела голова, и я прилегла на диван. Под бормотание телевизора мне удалось задремать.
Разбудил меня звонок, но не телефонный. На этот раз звонили в дверь, и я перепугалась до полусмерти. Час от часу не легче! На подгибающихся ногах я подкралась к двери и посмотрела в глазок. Это был Рудольф! Сначала я не поверила своим глазам, подумала, что мне померещилось спросонок. Протерев глаза кулаками, я снова посмотрела в глазок: нет, точно он. Он снова нажал кнопку звонка.
— Ланы нет дома, она уехала, — сказала я через дверь.
— А я не к ней, я к тебе, — ответил Рудольф.
— Я не хочу с тобой разговаривать, уходи, — сказала я.
— Подожди, Лида! Я хочу попросить прощения… Я был не прав, я обидел тебя, я знаю. Я хочу загладить свою вину. Открой, пожалуйста! Я ничего тебе не сделаю, клянусь. Я просто хочу попросить прощения, вот и всё.
И вид, и голос у него были такими искренними и покаянными, так что ему хотелось верить. Я уже почти поверила, но толика сомнения всё же скреблась у меня в груди: если я его впущу, не наступлю ли я второй раз на те же самые грабли? Но эти звонки! Я была уже так напугана и измучена ими, что была рада впустить кого угодно, лишь бы не быть с этим один на один. Если бы не это обстоятельство, я не впустила бы Рудольфа ни за что на свете, но сейчас я была бы рада даже его обществу, лишь бы только не быть одной. Задавив в себе сомнения, я всё же открыла дверь.
— Лида, прости меня, — тихо и проникновенно сказал он, виновато опуская взгляд и чуть наклоняя голову. — Можно войти?
— Ладно, проходи, — сказала я, сама не веря, что я это говорю.
Я впустила его и закрыла за ним дверь. Он топтался на коврике перед дверью, то опуская глаза, то вскидывая их на меня. На руке у него был пластырь.
— Я знаю, я поступил как последний мерзавец… Ни за что ни про что обидел такую замечательную девушку. Наверно, это из-за виски… Когда я выпиваю, я делаюсь такой дурак! Прости меня, Лида. Прости, если можешь.
Я не придумала сказать ничего лучше, кроме:
— И ты извини… За то, что укусила тебя.
Он улыбнулся, потрогал пластырь на руке.
— Да ничего, ты правильно сделала… Ты же защищалась. Так мне и надо.
Я вздохнула.
— Ладно, что стоять у порога… Проходи. Чай будешь?
Рудольф обрадованно кивнул и прошёл на кухню. Я поставила чайник, достала чашки и нераспечатанную коробку конфет, оставшуюся после того визита Рудольфа, кончившегося столь неприятно.
— А Лана надолго уехала? — поинтересовался он.
— Должна скоро приехать, — сказала я.
— Надеюсь, не сегодня, — усмехнулся Рудольф. — Не хотел бы я, чтобы она снова наставила на меня пушку.
— Она была ненастоящая, — сказала я. — Только чтобы напугать.
— Ненастоящая? — вскричал Рудольф. — То есть, как это? Типа, игрушечная?
— Вроде того.
Рудольф хлопнул себя по колену.
— Ну, ни фига себе! А выглядела совсем как настоящая! Ё-моё, как она меня развела! А я со страху чуть не обделался!
Он долго хохотал, хлопая себя по коленям и вскрикивая "не могу!" Я заварила чай и распечатала коробку конфет. Просмеявшись, Рудольф снова посерьёзнел и добавил тихо:
— Так мне и надо… Лида, ты прощаешь меня?
— Ладно, проехали, — вздохнула я. — Только если ты опять примешься за старое, я могу укусить тебя за другое место, и так легко ты не отделаешься.
Рудольф примирительно выставил ладони.
— Да Боже упаси! Самому стыдно. Ты просто не представляешь, как стыдно. После этого я самый настоящий козёл! Да я на коленях готов просить у тебя прощения!
— Обойдёмся без этого, — перебила я. — Давай лучше пить чай. Ничего крепче не предлагаю, чтобы у тебя ненароком опять башню не снесло.
— И не надо, — согласился Рудольф.
Мы выпили по чашке. После этого Рудольф, извинившись, ушёл в туалет, а я снова наполнила чашки и потянулась к коробке, выбирая конфету. Часы показывали без десяти одиннадцать. Я выбрала конфету, но не донесла её до рта: раздался телефонный звонок. Чувствуя, что меня начинает трясти мелкой дрожью, я встала и подкралась к надрывающемуся телефону. Он звонил долго, но я так и не сняла трубку. После небольшой паузы телефон опять начал звонить. Схватив трубку, я крикнула:
— Сволочь, ты меня достал!
И, не дожидаясь ответа, бросила трубку. Секунд через тридцать на кухню вернулся Рудольф.
— Что такое? На тебе лица нет, — сказал он, заглядывая мне в глаза. — Что стряслось?
Я опустилась на стул и уронила голову на руки.
— Достали меня эти звонки, — процедила я сквозь зубы. — Звонят и молчат в трубку… Что это такое? Что им надо?
— И давно это? — спросил Рудольф, беря конфету.
— Позавчера началось, — простонала я. — Даже посреди ночи звонили.
— И молчали? — Рудольф закинул в рот конфету и запил чаем.
— Да… Один раз, правда, кто-то номером ошибся, аптеку им надо было. Но я подозреваю, что это тоже могли быть они. Как ты думаешь, что это такое?
Рудольф пожал плечами.
— Может, кто-то балуется. Малолетки какие-нибудь. Забей, просто не подходи к телефону.
— А если это воры? — высказала я не дававшую мне покоя мысль. — Проверяют, дома ли хозяева? Если я не подойду, они могут подумать, что в квартире никого нет, и тогда…
— Нет, вряд ли. Воры так часто не стали бы названивать. Скорее всего, это просто кто-то балуется. Просто хочет тебя напугать. Забей на это.
Уверенность, с которой Рудольф сказал это, не показалась мне странной или подозрительной, напротив, она даже немного успокоила меня. Я тоже съела пару конфет с чаем.
— Однако всё это меня ужасно достало, — призналась я Рудольфу. Призналась, потому что больше не с кем было поделиться.
Он успокаивающе дотронулся до моей руки.
— Да забей… Они того и добиваются — достать тебя. А ты пошли их подальше, и всё.
— Прямо так по телефону и сказать? — усмехнулась я. — "Идите вы туда-то и туда-то"?
— Нет, не стоит, — отсоветовал Рудольф. — Просто не бери трубку. Точно тебе говорю, это не воры.
Я прищурилась и спросила с подозрением:
— Почём ты знаешь? Сам, что ли, так делал?
Рудольф засмеялся как-то нервно.
— Нет, с чего ты взяла? Просто знаю… Бывает такое. Может, мне побыть с тобой? А то ты что-то издёрганная какая-то.
— Только без твоих фокусов, — предупредила я.
— Да что ты! — заверил он. — Я буду хорошо себя вести.
8. Удар
Я позволила ему остаться. Это была глупость с моей стороны, но слишком уж эти звонки вывели меня из равновесия. Я нуждалась в какой-нибудь компании, от одиночества и этих звонков я уже была на грани помешательства. Действительно, поначалу Рудольф вёл себя вежливо и мило, и я почти успокоилась на его счёт. Моя бдительность притупилась, я расслабилась и начала чувствовать себя раскованнее, а Рудольф мило болтал и веселил меня разными смешными историями. Шутки у него, правда, были плосковаты, но я относилась к этому снисходительно и даже смеялась — не от души и не до слёз, но достаточно, чтобы Рудольф думал, будто мне очень весело в его обществе. Всё же это было лучше, чем таиться, как мышь в норе, и вздрагивать от каждого шороха.
Я даже позволила Рудольфу немного выпить и сама выпила глоточек с ним за компанию. Всё было в рамках приличия, и моё мнение о Рудольфе начало меняться к лучшему.
— Слушай, а не пора ли нам перекусить? — предложил он. — А то у меня в животе что-то скучновато.
Содержимое холодильника не сулило нам праздника, и поэтому я отправилась в магазин за продуктами, оставив Рудольфа в квартире: я решила, что ему можно доверять — пусть на "троечку", но всё-таки можно. В магазине я набрала два полных пакета, которые еле смогла дотащить до квартиры.
— А вот и я! — объявила я, ставя их в прихожей на пол. — Сейчас будет обед.
— Это замечательно! — отозвался Рудольф подозрительно весёлым голосом.
Одного беглого взгляда мне было достаточно, чтобы понять, что я слишком рано ему поверила: Рудольф в моё отсутствие успел изрядно приложиться к бутылке виски и допил её до конца. Я снова занервничала, но постаралась не выдать этого. Заполнив полки холодильника продуктами, я остановилась в дверях гостиной. Рудольф сидел, развалившись на диване, и курил.
