Елена Грушковская - В шаге от края

— Да.

— Лана, это Лида, — пробормотала я. — Я… Извините, что отвлекаю, но тут кое-что случилось. Я… Рудольф…

У меня в горле вдруг встал ком, и я не смогла дальше говорить.

— Успокойся, Лида, — сказал сдержанный голос Ланы. — Он снова приставал к тебе?

— Нет… То есть, да… Были какие-то звонки, звонили и молчали… А он пришёл просить прощения, а потом… Я ударила его по голове бутылкой, он упал… Он мёртвый!

Лана не упрекнула меня ни единым словом, даже не повысила голос. Помолчав пару секунд, она спросила:

— Когда это случилось?

— Только что, — пролепетала я. — То есть, нет, не только что, а пару часов назад.

— Кто-нибудь это видел?

— Кажется, нет… Точно, нет. Мы были одни в квартире. Лана, я хотела позвонить в милицию, но сначала решила позвонить вам.

Твёрдый, спокойный голос Ланы сказал:

— Ты правильно сделала. Никуда не звони, никакой милиции, поняла?

— Но… Я ведь должна признаться, — начала я. — Это была самозащита, мне ничего не грозит…

— Ты ошибаешься, Лида, — перебила Лана. — Ты не должна попасть в эту систему, ты должна остаться чистой. Поверь мне, малыш, так надо. Никуда не звони. И ничего не бойся, я всё улажу. Сейчас я кое с кем свяжусь, а потом перезвоню тебе. Жди моего звонка, ничего не предпринимай и оставайся на месте. Ты поняла?

— Но… — опять начала я.

— Лида, ты поняла? — сурово повторила она, оборвав меня.

Я сдалась.

— Да…

— Повтори! — приказала она.

— Да, я поняла, — проговорила я глухо. — Никуда не звонить, ничего не предпринимать, ждать вашего звонка.

— Умница, — сказала Лана уже мягче. — Всё будет хорошо.

Не знаю, сколько прошло времени — может быть, пятнадцать минут, а может, час. Это было самое страшное ожидание в моей жизни. Чтобы унять дрожь, я стала вертеть в руках мобильный телефон Рудольфа, бездумно нажимая кнопки и открывая все меню подряд. В исходящих звонках несколько раз подряд значился один и тот же номер, на который Рудольф звонил в десять утра, в два часа дня, в час ночи, в шесть утра, в одиннадцать пятьдесят и сразу же в одиннадцать пятьдесят две, а последний раз он звонил по этому номеру в тринадцать сорок. Как ни была я потрясена и подавлена всем происходящим, мне сразу бросилось в глаза время этих звонков. Знакомая последовательность! Я выделила этот номер и нажала кнопку вызова.

Телефонный звонок заставил меня подскочить. Я бросилась к телефону и схватила трубку:

— Да!

"Да!" — ответило эхо в трубке.

— Алло, кто это?

"…кто это?" — повторило эхо.

А телефон Рудольфа лежал на столике, и на дисплее высвечивалось соединение. Я уронила трубку на рычаг, и на дисплее высветилось время соединения — десять секунд.

— Сволочь, — процедила я. — Так это ты изводил меня звонками!

Рудольф ничего не ответил, по-прежнему глядя остановившимся взглядом в потолок, и его лоб пересекала уже запёкшаяся полоска крови. Я поёжилась и набросила ему на лицо полотенце.

Когда телефон зазвонил снова, я не сразу решилась снять трубку, просто стояла и тупо смотрела на него. Потом до меня дошло, что это Лана, и я схватила трубку.

— Да!

— Лида, у тебя всё в порядке? — спросил голос Ланы.

Мои щёки горели, а руки были холодными, как лёд.

— Если не считать того, что я нахожусь в одной комнате с покойником, то да, в порядке, — ответила я.

— Потерпи, теперь уже недолго осталось, — сказала Лана. — Через пару-тройку часов к тебе придёт один человек, он сделает всё, что нужно. Его зовут Орёл, и он знает, что делать. Доверься ему и делай то, что он скажет.

— Мне нужно будет с ним как-то рассчитаться? — спросила я.

— Это не твоя забота, — ответила Лана. — Впрочем, можешь накормить его. До тех пор, пока он не придёт, не трогай тело и ничего не предпринимай сама. Лучше доверься профессионалу.

— Лана, вы скоро приедете? — спросила я с мольбой. — Мне всё это не нравится… И мне очень страшно.

— Скоро, — ответила она, и её голос прозвучал тепло и ласково. — Уже очень скоро. Держись, всё будет хорошо.

10. Орёл

Ожидая Орла, я вздрагивала от каждого шороха на лестнице. Как жутко это ни выглядело, но я принялась готовить: это была единственная вещь, которую я могла предпринять сама, не опасаясь наделать ошибок. Лана сказала, что я могу накормить Орла, и я решила непременно сделать это. Кастрюли булькали, сковородки шипели, духовка дышала жаром, а в гостиной лежало холодеющее тело, но я старалась о нём не думать, потому что от одной мысли о нём к горлу подкатывала дурнота. Свет горел только на кухне, а вся остальная квартира была погружена во мрак.

В час ночи жуткую тишину нарушил звонок в дверь. Моё сердце ушло в пятки, а ноги стали ватными. Звонок повторился, и все мои внутренности превратились в глыбу льда. Через тёмную гостиную я поплелась в прихожую, наступила на что-то и подскочила, как ужаленная. Наверно, это была рука Рудольфа. Содрогаясь, я нащупала выключатель и включила свет в прихожей.

— Кто там? — спросила я через дверь.

— Свои, — отозвался низкий, холодный мужской голос. — Я от Ланы.

Я торопливо открыла все запоры. На пороге стоял человек в чёрной куртке с капюшоном и в тёмных очках, с неподвижным, словно каменным лицом. Я молча посторонилась, и он вошёл, а я закрыла за ним дверь. Он был примерно одного роста со мной, но довольно крепкого телосложения. Рукой в чёрной кожаной перчатке он откинул капюшон, и в свете настенного бра заблестела его гладко выбритая макушка.

— Вы Орёл? — спросила я робко.

Незнакомец с лицом киборга снял тёмные очки и пронзил меня холодным взглядом светло-карих, почти жёлтых глаз, окаймлённых короткими, но густыми чёрными ресницами. Их выражение было чрезвычайно трудно определить, скорее, в них не было никакого выражения. Он достал из-за пазухи сложенную во много раз полиэтиленовую плёнку и моток верёвки, спросил:

— Где?

— Сюда, — пробормотала я.

Я включила свет в гостиной, и перед моим взглядом снова предстало распростёртое на полу тело. Полотенце, которым я прикрыла Рудольфа, сползло: видимо, я смахнула его ногой, запнувшись в темноте о тело. Его лицо уже покрылось смертельной бледностью, и на нём резче выступала полоска крови.

— Закрой занавески, — сказал Орёл.

Я молча повиновалась. Орёл склонился над телом, осмотрел ему голову, приподнял её.

— На ковре кровь, — пробормотал он себе под нос. — Придётся избавиться и от него. Дорогой коврик, жалко… И пятнышко-то маленькое… Ну, ничего не поделаешь, будем избавляться. Кровь впиталась, хрен теперь отчистишь.

Хоть эти слова, казалось, не были обращены ко мне, я кивнула. Орёл достал из кармана небольшой осветительный приборчик, включил и дотошно обследовал в его сиреневом свете всю комнату. Он обратил внимание на угол столика. Показав на него пальцем, он сказал:

— Это обработать.

— Чем? — спросила я.

Орёл выпрямился.

— Каким-нибудь чистящим средством, — сказал он, обводя комнату взглядом своих непроницаемых жёлтых глаз. — Отбеливающим. Пол под ковром тоже вымыть с отбеливателем. Хорошо, что линолеум, а не паркет… щелей нет…

— "Доместос" подойдёт? — спросила я.

Орёл кивнул.

— Подойдёт. Не разводи, мой концентрированным… Так, больше нигде крови не вижу. В общем, неплохо сработано. Не слишком грязно.

Он бросал мне указания небрежно, немного сквозь зубы, со спокойной деловитостью. Мои нервы сдали.

— Думаете, я это специально?! — взорвалась я. — Между прочим, я этого не хотела, он сам виноват! Не надо было лезть ко мне!

— Тихо, хватит истерить, — сказал Орёл хладнокровно. — Мне нет дела до того, что у вас с ним вышло. Лана попросила убрать за тобой, и я это делаю, а на остальное мне плевать. Лучше надень перчатки и собери все осколки. Все до одного.

Его спокойный и холодный тон подействовал на меня отрезвляюще. Повинуясь его указаниям, как зомби, я надела хозяйственные перчатки, взяла веник и совок и принялась подметать осколки разбитой бутылки, стараясь не пропустить ни одного.

— Под диваном тоже проверь, — сказал Орёл.

— Но тогда его нужно отодвинуть, — заметила я.